ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 2 (Русское советское искусство) - Анатолий Луначарский

1. Сковорода. 2. Ломоносов. 3. Менделеев.

IV. Художники:

1. Рублев. 2. Кипренский. 3. Алекс. Иванов. 4. Врубель. 5. Шубин. 6. Козловский. 7. Казаков.

V. Композиторы:

1. Мусоргский. 2. Скрябин. 3. Шопен.

VI. Артисты:

1. Комиссаржевская. 2. Мочалов.

Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч–Бруевнч

Секретарь Совета Н. Горбунов

(«Известия ВЦИК», №163(427), 1318, 2 авг.)

Открытие памятника Т. Г. Шевченко …Первый памятник был открыт 22 сентября. Он поставлен революционеру–декабристу* Радищеву. Затем были открыты памятники: Лассалю — 7 октября, Добролюбову — 27 октября, Марксу — 7 ноября, Чернышевскому и Гейне— 17 ноября.

* Так в подлиннике.

(Примеч. сост.)

В пятницу 29 ноября состоялось торжественное открытие памятника великому украинскому поэту–крестьянину Тарасу Григорьевичу Шевченко работы скульптора И. X. Тильберга.

Памятник поставлен на улице «Красных зорь» (б. Каменноостровский пр., против мечети).

Торжество происходило в присутствии народного комиссара по просвещению А. В. Луначарского, представителей Отдела изобразительных искусств Н. Н. Пуннна и Н. И. Альтмана, представителя Комиссариата по национальностям н многочисленной публики.

На торжество также прибыли почетные караулы от Красной Армии при двух знаменах и оркестрах военной музыки.

Торжество открылось «Интернационалом».

Затем произнес краткое слово народный комиссар по просвещению А. В. Луначарский.

(«Искусство Коммуны», № 1, 1918, 7 дек.) Запись на новые памятники Секция художественных работ объявила запись на составление эскизов временных агитационных памятников Марату, Бауману, Стеньке Разину, Каляеву, Успенскому, Белинскому, Некрасову, Руссо, Ибсену, Щепкину, Мусоргскому, Алекс. Иванову, Сезанну и Курбе.

(Цитировано по кн.: Советское искусство за 15 лет. Материалы и документы. Сост. И. Маца. Л. Рейнгардт и Л. Ремпель. Под ред. и с вводными статьями и примеч. И. Маца. М. — Л., Огиэ — Изогиз, 1933)

Приложение 11 (к статье «Ленин и искусство»)

вынесено из примечания №26 к статье «Ленин и искусство»

В первые же дни Советской власти встал вопрос о юридическом статусе Пролеткульта, о принципах взаимоотношений между государственным органом — Народным комиссариатом просвещения — и самодеятельной общественной культурно–просветительной организацией. Вопросы эти были решены декретом Совета Народных Комиссаров об учреждении Государственной комиссии по просвещению от 9 (22) ноября 1917 г. «Самостоятельная работа классовых рабочих, солдатских, крестьянских культурно–просветительных организаций, — говорилось в декрете, подписанном В. И. Лениным и А. В. Луначарским, — должна обладать полной автономией как по отношению к государственному центру, так и по отношению к центрам муниципальным.

Дело Государственной комиссии служить связью и помощницей, организовать источники материальной, идейной и моральной поддержки муниципальным и частным, особенно же трудовым и классовым просветительным учреждениям в государственном общенародном масштабе» («Декреты Советской власти». М., 1957, т. 1, с. 60).

Конкретизацией форм связи между Пролеткультом и Наркомпросом, выработкой точки зрения на деятельность Пролеткульта,' определением его задач занялась Государственная комиссия по просвещению в начале 1918 г. (см. публикации в журналах «Дружба народов», 1968, № 1, с. 242—247, и «Вопросы литературы», 1968, № 1, с. 113—124).

В процессе обсуждения выявились глубокие разногласия между руководителями Пролеткульта (Ф. И. Калинин, П. И. Лебедев–Полянский) и Наркомпросом (А. В. Луначарский, Н. К–Крупская). Они затронули и сущность формулировки «полная автономия», и вопрос о роли и задачах Пролеткульта. Однако, как следует из протокольной записи, П. И. Лебедев–Полянский и Ф. И. Калинин не только высказались за контроль Коммунистической партии над Пролеткультом, но и отстаивали этот принцип в возникшей дискуссии.

В принятой резолюции коллегия Государственной комиссии по просвещению единогласно высказалась за то, что Пролеткульты «должны существовать впредь как строго классовые и отдающие свои силы исключительно делу развития чисто пролетарской социалистической культуры на совершенно автономных началах». В резолюции проводилась идея разделения сфер деятельности: Наркомпрос, обязуясь «содействовать работе Пролеткультов>, брал на себя функции «широкого ознакомления пролетариата, как и всего трудового населения, с завоеваниями культуры» и «дальнейшее развитие ее в социалистическом духе» (см.: «Вопросы литературы», 1968, № 1, с. 124).

Через год, в июне 1919 года, Наркомпрос принимает постановление (за подписями Луначарского, Крупской, Лебедева–Полянского), в котором вновь подчеркивает, что Пролеткульт «ведет свою работу самостоятельно» (см.: «Пролетарская культура», 1919, № 9—10, с. 63).

Луначарский намечает разграничение функций Наркомпроса и Пролеткульта в конкретных исторических условиях тех лет, отстаивает самостоятельность Пролеткульта как преимущественно художественно–творческой организации.

Руководители Пролеткульта, занимая сектантские позиции, пытались отгородиться от «буржуазности», от «мелкобуржуазности» «чистым» классовым составом своих организаций, сторонились просветительной работы, претендовали на лабораторную выработку пролетарской культуры во всем ее объеме, настаивали на праве Пролеткульта вмешиваться в государственное культурное строительство и исправлять его дефекты на том основании, что Советское государство является не чисто пролетарским, а рабоче–крестьянским, и т. д.

Вопрос о Пролеткульте стал предметом обсуждения на заседаниях Политбюро ЦК РКП (б) 9, 11 и 14 октября 1920 г. 10 ноября 1920 г. на Пленуме ЦК РКП (б) обсуждалась инструкция о взаимоотношениях Пролеткульта с Наркомпросом, разработанная Главным политико–просветительным комитетом (Главполитпросветом), созданным при Наркомпросе для руководства массовым коммунистическим просвещением взрослых, а также партийным просвещением. В. И. Лениным был написан проект постановления, принятый Пленумом:

«Подтверждая резолюцию Политбюро, ЦК одобряет в основном проект инструкции, выработанный в ее развитие Главполитпросветом, поручая Политбюро окончательное отредактирование ее для более точного выражения той главной мысли, что работа Пролеткульта в области научного и политического просвещения сливается с работой НКПроса и губнаробразов, в области же художественной (музыкальной, театральной, изобразительных искусств, литературной) остается автономной, и руководящая роль органов НКПроса, сугубо процеженных РКПой, сохраняется лишь для борьбы против явно буржуазных уклонений» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 12).

Первого декабря 1920 г. в «Правде» появилось письмо ЦК РКП (б) «О Пролеткультах» с обстоятельной критикой пролеткультовских ошибок; вместе с тем было разъяснено положительное отношение партии к инициативе рабочей интеллигенции в области художественного творчества.

В декабре 1920 и марте 1921 гг. ЦК РКП(б) вновь вынужден заниматься вопросом о Пролеткульте. Главполитпросвету было поручено снова рассмотреть формы объединения Пролеткульта с Наркомпросом (Главполитпросветом) и окончательно решить этот вопрос.

К ноябрю 1921 г. Главполитпросвет пришел к окончательному решению: «Сливать Пролеткульт с Главполитпросветом не следует, не следует создавать при Главполитпросвете и Отдела пролетарской культуры, а ограничиться для связи и координации работы лишь взаимным представительством» (ЦГАЛИ, ф. 1230, оп. 1, ед. хр. 144, л. 146—147; ед. хр. 69, л. 85).

Итак, вопрос о слиянии Пролеткульта с Наркомпросом (Главполитпросветом) был снят. Организационный статус Пролеткульта был решен в плане сохранения его самодеятельности и автономности в художественном творчестве.

В 1925 г. Оргбюро ЦК РКП (б) признало необходимым подчинить Пролеткульт ВЦСПС при сохранении его «как целостной практической организации» («Правда», 1925, 18 июня, № 136).

Так завершился активный период в жизни этой когда–то большой и влиятельной организации. В 1932 г. Пролеткульт был распущен.

Приведенный ниже отрывок из речи Луначарского свидетельствует о том, что в вопросе о пролетарской культуре и ее связи с культурными достижениями прошлых эпох Луначарский занимал марксистско–ленинскую позицию.

О пролетарской культуре (из речи т. А. В. Луначарского на II конференции пролетарских просветительных организаций)

«Сколько раз в эти голодные годы я присутствовал на открытии рабочих театров при переполненных залах, и как здесь с вами говорил Шелли, так там говорил с рабочими Пушкин. Те гении, которые всегда жаждали дойти до народного сердца, несмотря на всю скорбность момента, как веяния солнца врываются в окна рабочей каморки, настежь открытые рабочим классом. Глубоко трогательное (чему удивляются даже наши враги) впечатление составляет та стойкость борющегося пролетариата под ударами голода, в битве с врагами внешними и врагами внутренними остающегося на передовой позиции и ждущего, пока подойдет западная армия наших пролетарских братьев. Но в то же время пролетариат успевает расти — первые цветы, первые подснежники, первые фиалки той пролетарской весны и того великого рабочего культурного лета. И здесь, конечно, тот союз пролетарских просветительных обществ, каким является Пролеткульт, становится явлением наиболее ярким, наиболее значительным. Мы знаем, что культурное творчество рабочего класса дается не сразу. Пролетарская культура только еще пробивается сквозь толщу старого льда. Но она молодая, в колыбели, как Геркулес, душит одну змею за другой и растет, и скоро разрушит, как царевич Гвидон, те узкие рамки, которые сковывают ее рост. Пролетарская культура, как детские сапожки великана, отличается от стоптанных туфелек буржуазной культуры. Противопоставляя таким образом нашу пролетарскую культуру старой буржуазной, я далек от мысли, чтобы творения гениев зачислять в буржуазные ряды. Творения гениев, часто вопреки воле гениев и причиняя им этим могучую боль, носили на себе след какого–нибудь гнилого поцелуя мецената, черную печать рынка, к которому приходилось приспособляться. Но и в этих клетках, в этих оковах гении старались развернуть свои орлиные крылья, и в сердце каждого жила мечта о подлинной свободе творчества, при которой бы они могли выпрямиться и излечить все свои уродства. Отсюда их скорбь, тоска, вопли к небу и аду, отсюда их проклятия насилию и гордые протесты, которые являются не чем иным, как призывами к нам, к далеким потомкам, которым они говорят: «Простите, если у нас был горб на спине, но все, что есть у нас хорошего, радостного, честного, блещущего талантом, все это мы возносим вам».