Цветок асфоделя - Шион Недзуми

Алиса покраснела еще больше. А вот румянец смущения старшего из братьев перешел в румянец негодования.

— Я никогда не причиню вреда Алисе! — возмущенно воскликнул он. И тут же поник, сгорбился. — Она мне тоже нравится.

Девочка посмотрела на него с немыслимым восторгом и надеждой. А Гарри внезапно увидела правду. Как будто кто-то толкнул ее в сторону, заставил отойти и сдернул вуаль с глаз. Перед ней сидели подростки, которым вскоре исполнится, или уже исполнилось, четырнадцать. Это любовь, первые признания, свидания, увлечения, разбитые сердца. Это совершеннолетие через каких-то три года. И оставалось надеяться, что родители прочитали им лекцию о птичках, пчелках и необходимости контрацепции.

— Мистер Блэк, я всего лишь имела в виду репутацию вашего рода. Даже если вы не будете встречаться с Алисой, к ней остерегутся приближаться.

— Вот и хорошо, — буркнул Сириус, смотря из-под челки.

Волшебница вздохнула, но промолчала. В некоторые вещи лучше не влезать.

— Хорошо, а чем вы меня порадуете, господа мушкетеры?

Ребята радостно переглянулись.

— Вот, смотрите, — Джеймс шлепнул на стол альбомного формата пергамент. — Это наш кабинет.

Он сделал взмах палочкой, и по бумажной поверхности побежали чернильные линии. Гарри уже видела подобное — так открывалась Карта Мародеров.

Пока что перед ней отображалась вся комната, вместе с людьми. Точки были подписаны, перемещались вместе с оригиналами.

— Алиса вырастила ингредиенты, а Северус сварил нужное зелье. Мы с Сириусом и Лили заклинали пергамент. Это еще не все, смотрите!

Он вызвал шарик света, и рядом с точкой, обозначенной, как "Джеймс Поттер" появилось слово "Люмос".

Ребята могли по праву гордиться собой. Создать нечто подобное в столь раннем возрасте…. Это нечто.

— Поздравляю, вы делаете восхитительные успехи, господа студенты, — те расправили плечи, довольные похвалой. Что самое важное — заслуженной. — По десять баллов каждому и, так уж и быть, не стану снимать проклятие с мистера Лонгботтома. Думаю, его родителям будет интересно узнать про поведение собственного ребенка.

— Спасибо, профессор! — обрадовалась Лили.

После занятия Гарри попросила Снейпа и Эванс задержаться.

— Хочу подарить вам кое-что, — женщина достала заранее приготовленные браслеты. Тонкие цепочки с единственной подвеской. — Это порт-ключи. Если возникнут серьезные, повторяю, серьезные неприятности, они перенесут вас в мой дом. Достаточно будет влить в подвеску немного магии.

Лили задумчиво оглядела новое украшение.

— Почему вы остальным такие не сделали, профессор?

— Потому что за остальными стоит не один человек, мисс Эванс, а целый род. Даже мисс Блишвик будет в полной безопасности под защитой поместья.

Девушка кивнула, машинально погладила цепочку, улыбнулась.

— Спасибо вам, профессор!

Северус тоже поблагодарил, и парочка убежала.

Гарри откинулась назад, прикрыла слегка глаза. Тревога, сдавливавшая грудь, стала чуточку слабее.

Гроза разыгралась на следующий день. При этом потолок Большого зала оставался чистым и по-весеннему безоблачным.

В Хогвартс приехала Железная Августа, леди Лонгботтом собственной персоной. Она не кричала, не повышала голоса при всех, сразу прошла в кабинет директора, но при этом казалось, даже доспехи вздрагивают при каждом ее чеканном слове. Вскоре вызвали профессора Макгонагалл, женщина взглянула на коллег немного жалобно, безмолвно пожелали удачи.

— Августа подмяла под себя сначала род, затем мужа, а уже потом и сына, — заметил Гораций, отпивая кофе. Хитро взглянул на Певерелл. — Кстати, технически отличное выполнение заклинания для ученического уровня. И закрепитель весьма неплох. Пожалуй… десять баллов Слизерину за отлично сваренное зелье, которого нет в программе.

Гарри спрятала усмешку в салфетке.

— Это непедагогично, Гораций.

— Зато честно, — пожал плечами Слизнорт. — Кстати, вы не знаете, почему мистер Блэк и мистер Поттер отказались приходить на встречи моего клуба? Я приглашал также мистера Снейпа и мисс Эванс, несмотря на свое происхождение, они подают большие надежды. Но мне сразу же, практически с порога, заявили, что не собираются участвовать в… мероприятии. Разумеется, сказали вежливо, но вы бы видели, с каким выражением! — закатил глаза зельевар, тем не менее посмеиваясь.

Да, они могут. Особенно Северус, который оттачивал мастерство сарказма. Впрочем, остальные от него не сильно отставали, за исключением, разве что Алисы.

— Профессор Певерелл, — к столу подошла староста Когтеврана, — директор просил вас подойти к нему в кабинет.

— Спасибо, мисс Моррисон.

Девушка кивнула, спустилась вниз, присоединилась к друзьям. Гарри повернулась к коллеге.

— Прошу простить меня, Гораций.

Зельевар взмахнул руками.

— Ох, не стоит, идите, Гарри, идите, не заставляйте Альбуса ждать.

В кабинете воздух разве что не кипел. В кресле царственно сидела Августа Лонгботтом, крылья носа ее трепетали — женщина находилась в состоянии крайнего возмущения. Идеальная прическа слегка растрепалась. По молодости у леди Лонгботтом не имелось пристрастий к необычным украшениям на шляпках и меховым воротникам, видимо, пришло с возрастом.

Директор добродушно улыбнулся.

— Представляю вам профессора Певерелл, она специалист по Темным искусствам и проклятиям в нашей школе.

Гарри выгнула бровь. Неужели хочет перевести внимание на нее? Августа явно задала директору жару, в выражениях леди никогда не стеснялась, даже с правнуками.

— Добрый день, профессор, — Августа встала и развернулась к новому лицу. За ее спиной Минерва закатила глаза. — Позвольте узнать, почему вы не сняли проклятие с моего сына?

Тон, которым она задала вопрос, Гарри не понравился, очень не понравился. Она не позволяла никому указывать себе с тех пор, как отпраздновала восемнадцатый день рождения. Леди смотрела на нее высокомерно, словно… словно на прислугу. Разумеется, она понимала беспокойство за единственного ребенка, но это не компенсировало бестактности.

— Потому что это не входит в мои обязанности, миссис Лонгботтом, — тонкая, вежливая улыбка, абсолютно безличная, такие только раздражают. — Его поместили в Больничное крыло. Раз мадам Помфри не справилась, советую обратиться в Мунго, там ему наверняка помогут.

Женщина поджала губы.

— Чем дольше он находится в таком состоянии, тем сложнее снять с него чары, я уже спрашивала. Они не развеиваются со временем, как остальные, наоборот, становятся только крепче.

О, молодцы, ребята, ничего не скажешь! Почти стопроцентная гарантия, что это модификация какого-нибудь пакостного проклятия из арсенала Блэков.

— Поэтому, раз вы специалист, вы просто обязаны снять проклятие с моего сына. Он пострадал в школе, в которой вы преподаватель.

— А мистер Дамблдор — директор Хогвартса и сильнейший светлый волшебник нынешнего столетия, — легкое пожатие плечами. Не стоит давить на совесть, ее у Гарри не осталось. — Тогда скажу вам прямо, миссис Лонгботтом. Я не стану снимать проклятие с мистера Лонгботтома, пока он не научится вести себя в обществе, как подобает. И ухаживать за понравившейся девушкой, не прибегая к шантажу и угрозам.

Минерва за спиной леди была готова зааплодировать, директор поморщился.

— Профессор Певерелл….

Гарри упрямо вздернула подбородок.

— Это мое окончательное решение, директор. Отменить наказание сейчас — непедагогично, попустительством мы только позволим и дальше развиваться криминальным наклонностям мистера Лонгботтома, если он уже сейчас осмелился угрожать однокурснице. И это Гриффиндор, факультет благородных и честных?

С каждым словом лицо Августы наливалось угрожающей краснотой, Гарри даже стала опасаться, что женщину сейчас хватит апоплексический удар.

— Разрешите идти, мне еще нужно подготовить некоторые демонстрационные материалы к уроку у седьмого курса. Директор, профессор Макгонагалл, миссис Лонгботтом, — кивнула.

Стоило двери прикрыться, как раздался возмущенный восклик Августы Лонгботтом. На лицо сама выползла довольная усмешка. Назвав женщину "миссис", а не леди, она не просто унизила, но показала, что не считает равной себе. Да и как можно считать равной человека, воспитавшего из сына… такое. Волшебница передернула плечами, пока лестница везла ее вниз. Ничего, молодому мистеру Лонгботтому полезно узнать, что в мире ничто не остается безнаказанным.

Но что-то внутри подсказывало, что сегодняшнее происшествие не пройдет бесследно.

Гарри как в воду глядела. Через два дня "Пророк" устами, точнее, пером, Риты Скитер разразился статьей о падении нравов среди некоторых аристократических семей. На первой полосе смущенно алел ушами Фрэнк Лонгботтом, под руку с матерью идущий в Мунго. Августа чеканила шаг, прямая, как палка.