Непокорная фрау Мельцер - Анне Якобс

копченой. Она делала так в основном для Гумберта, это было известно всем. Но, конечно, и остальные тоже могли полакомиться вкусным завтраком.

– Он сейчас спустится, – сказала она, – парню нужно много спать и есть, чтобы не валиться с ног.

Августа охотно кивнула и быстро отрезала себе кусок ливерной колбасы. Теперь она снова работала на вилле три раза в неделю якобы по старой привычке.

– То, как вы заступились за Гумберта, фрау Брунненмайер, – пробормотала Герти с полным ртом, – это было нечто. Я не могла поверить в то, что услышала.

Фанни Брунненмайер это тема была не по душе, она бросила на Герти неодобрительный взгляд и пробурчала:

– Почему ты всегда подслушиваешь у дверей? То, что я сказала госпоже, предназначалось не для твоих ушей.

Но Герти не смутилась. Она лишь быстро посмотрела на выход с лестницы, чтобы убедиться, что Гумберт еще не идет, а затем попыталась подражать голосу Брунненмайер:

– Если Гумберту не найдется место на вилле, тогда и я больше здесь не останусь. Тридцать шесть лет я уже служу, и у меня никогда не было повода жаловаться. Но раз так, то я соберу свои пожитки и уйду к первому числу следующего месяца!

– Вы действительно сказали это хозяйке, госпожа Брунненмайер? – изумился Юлиус.

Хотя Герти уже несколько раз повторяла эту цитату, Юлиус по-прежнему был глубоко впечатлен. Никогда в жизни он не позволил бы себе так выступать перед господами, даже если бы речь шла о его родном брате. Однако у него не было ни брата, ни вообще каких-либо братьев или сестер.

– Клянусь! – Герти кивнула три раза подряд. – И госпожа была очень напугана. Она сказала, что даже не собиралась отказывать Гумберту. Просто хотела бы знать заранее о его приезде.

– Довольно, хватит! – рассердилась Фанни Брунненмайер и ударила кулаком по столу. – Госпожа – добрая душа. Я, наверное, выстрелила из пушки по воробьям. Забудем об этом!

Было решено, что сначала Гумберт должен немного прийти в себя и набраться сил. Затем он должен будет помогать в работе, делать все, что необходимо. Следить за автомобилем. Подрезать кусты в парке. Помогать на кухне. Выполнять поручения. Сначала только за комнату и питание. Позже будет видно.

– Только бы он выздоровел. – Кухарка вздохнула. – Эта проклятая война. Она сильно сказалась на всех. И, наверное, так будет еще долго.

Она подняла голову, потому что в прихожей послышался хорошо знакомый звук шагов: тук-тук-тук.

– Внимание! – загундосил Юлиус, потому что ему было трудно дышать в нос, когда он волновался.

– Вот и посидели, – пробормотала Герти и быстро налила себе еще кофе с молоком. Фанни Брунненмайер убрала тарелку с колбасой и ветчиной в ящик стола. Не стоило лишний раз нарываться на неприятности.

Госпожа фон Доберн вошла на кухню с таким выражением лица, словно она готова бороться со всей злобой и несправедливостью мира. Ее глаза за стеклами очков окинули сначала всю комнату, затем сидящих за столом, расставленные блюда, кастрюли и жестяной кофейник на плите, чан с немытой вчерашней посудой у раковины.

– Доброе всем утро!

Они без энтузиазма ответили на приветствие, только Герти поинтересовалась, хорошо ли спалось госпоже фон Доберн.

– Спасибо. Можешь убрать поднос из кабинета, Герти.

Хотя теперь она наконец-то обосновалась в своей спальне наверху, у нее все еще осталась привычка завтракать в одиночестве в кабинете экономки на первом этаже.

– Утром, на завтрак, я бы хотела немного ветчины и копченой колбасы, – обратилась она к поварихе.

– Колбаса на завтрак? – Брунненмайер очень удивилась. – Сегодня пятница.

– У нас еще не пост, – резко заметила экономка. – Неужели вы думаете, что я не почувствовала запах ливерной колбасы и копченого бекона?

– Конечно, я приготовила его для фрау фон Хагеман. Она ждет ребенка, поэтому даже в пятницу она может есть мясо.

Экономка презрительно фыркнула, давая понять, что не верит ни единому слову. Она раскусила ложь поварихи. Однако толку от этого было мало, потому что Брунненмайер все равно проигнорирует ее желание.

– Как вы все знаете, сегодня вечером хозяин устраивает небольшой прием, – начала она распределять обязанности на день. – Приглашены три семейные пары и два одиноких господина, то есть восемь человек, плюс хозяин, его мать и я. Меню госпожа Алисия уже обсудила с поварихой. Перед этим будет предложен аперитив, это касается тебя, Юлиус. Эльза и Герти сегодня утром уберут красную гостиную и рабочий кабинет и приведут их в надлежащий вид, Дёрте вечером позаботится об обуви гостей.

Все слушали со скукой. Неужели она действительно думала, что они не знают, как проходит небольшая вечеринка на вилле? Это было одно из самых легких занятий – пустая болтовня экономки только вносила сумятицу в привычный распорядок. Госпожа Шмальцлер в таких случаях подбадривала их, и они в свою очередь старались изо всех сил, чтобы не опозорить хозяев. Тогда они совсем по-другому относились к своим обязанностям. Но об этом знали только повариха, Эльза и Августа – остальные никогда не встречались с великой старой дамой. Хотя Гумберт, конечно, ее помнил, но он пока не появлялся.

– Ты будешь помогать прачке и выбивать ковры, – велела экономка Августе.

– Мы выбивали ковры только в понедельник, – возразила Августа. – Было бы разумнее заняться мягкой обивкой.

Она сразу поняла, что сделала ошибку. Ноздри экономки раздулись – это не предвещало ничего хорошего.

– Ты будешь рассказать мне, как вести хозяйство? Почему ты вообще здесь сидишь за столом? Мы не гостиница – ты можешь позавтракать у себя дома!

Августа надулась, однако она не посмела ничего сказать. Зато раздался низкий голос поварихи:

– Тот, кто работает здесь, в доме, тот должен здесь и есть. Так мы всегда поступали, и ничего не изменится!

– Как скажете, – нахмурилась экономка. – Я учту эти расходы, когда буду проверять вашу домовую книгу.

Она вздрогнула, потому что жестяное ведро с углем упало рядом с плитой и угли покатились по кухне. Дёрте снова проявила себя во всей красе.

– Мне жаль… Прошу прощения. Извините, – заикаясь, лепетала девушка. Она поспешно начала подбирать угли и складывать в свой фартук.

– Ты, наверное, самый тупой человек на земле, – проговорила госпожа фон Доберн и пнула кусок угля в сторону Дёрте.

– О нет, фрау фон Доберн. У меня есть сестра в Кляйн-Добрице, она, конечно, еще глупее, чем я, – совершенно серьезно ответила Дёрте.

Герти издала сдавленный звук и замаскировала его под приступ кашля. Повариха нарочито мрачно смотрела перед собой, Юлиус не стеснялся и широко улыбнулся. Только Августа была еще слишком зла, она даже не слушала.

– Тебе обязательно класть угли в фартук? Возьми ведро.

– Да, фрау