Непокорная фрау Мельцер - Анне Якобс

конечно же, зимой под крышей в комнатах для прислуги было холодно, поэтому Серафина поселилась внизу, рядом с теплой кухней. Этот шаг еще больше настраивал против нее остальной домашний персонал.

– Дорогая Серафина, – раздраженно проговорила мама. – Что касается госпожи Брунненмайер, вы определенно ошибаетесь.

Экономка, бывшая подруга Лизы, отнюдь не была глупой. Ей стало ясно, что она зашла слишком далеко, и поэтому сейчас сделала шаг назад.

– Возможно, вы правы, дорогая Алисия. Ох, какая суматоха. Вам нужно отдохнуть.

Она налила в стакан воды и отвинтила крышку с коричневой пузатой стеклянной бутылочки. Но мама покачала головой.

– Нет, спасибо, никаких капель… Эльза, помоги мне одеться. И перед завтраком я хочу поговорить с поварихой. Лиза, вернись в постель, мы будем завтракать вместе в половине девятого.

Лиза была благодарна маме за внимание, она вдруг почувствовала такую усталость, что едва могла стоять на ногах. Ей показалось или в самом деле этот неожиданный инцидент вновь пробудил мамин интерес к жизни?

Когда через час она спустилась к завтраку, Алисия уже сидела с газетой за столом. Мама улыбнулась ей и обеспокоенно спросила, как она себя чувствует.

– Ребенок активно делает гимнастику, мама.

– Так и должно быть, Лиза. Я приготовила для тебя чай, кофе может слишком побеспокоить дитя.

Серафины не было видно. Мама сказала, что экономка сейчас обустраивается в своей комнате наверху под крышей.

– Госпожа Брунненмайер мне все объяснила, Лиза. У бедного Гумберта случился рецидив в Берлине. Ты помнишь? Он уже тогда страдал от этих приступов страха. Ханна и Брунненмайер умоляли его вернуться обратно в Аугсбург. Они не знали, что он приедет уже этой ночью. Иначе госпожа Брунненмайер, конечно, попросила бы разрешения. Но это наш христианский долг – приютить бедного человека, не так ли?

– Ты выглядишь свежей и бодрой, мама.

– Да, Лиза. Мне давно не было так хорошо.

– Тогда тебе не следует больше принимать этот препарат. У тебя от него болит голова.

– О, Лиза! Валерьянка ведь совершенно безвредна.

29

Февраль в этом году выдался на редкость мягким, так что приходилось опасаться, как бы крокусы на лужайках парка раньше срока не полезли из земли. Однако всякий раз, когда погода казалась предвестницей весны, на следующие дни холодный ветер проносился по стране и возвращался мороз. Уже дважды коварный гололед парализовал дорожное движение в городе и был причиной различных вывихов и переломов; так среди пострадавших оказался и адвокат Грюнлинг. Августа, которая несколько дней назад вернулась на виллу, сообщила, что бедняга сломал обе руки.

– Иисус Мария. – Герти отхлебнула горячий утренний кофе. – Теперь он ведь не сможет ходить в суд.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Августа. – Говорить-то он ведь еще может.

– Но размахивать руками, когда говорит, теперь у него не получится.

Августа пожала плечами и потянулась за нарезанным белым хлебом. Она намазала толстый слой масла и не пожалела изрядное количество клубничного варенья.

– Интересно, как он надевает пиджак? – задумчиво спросила Дёрте. – И что он делает, когда ему нужно спустить штаны?

От этих слов ехидные злорадные смешки раздались за длинным столом на кухне. Даже Брунненмайер не смогла удержаться от улыбки. Так уж повелось, что и богатым людям иногда не везет. В конце концов, Господь был справедлив.

– Уверена, найдется желающая спустить ему штаны, – с усмешкой предположила Августа. – Такой видный холостяк, наверняка у него есть любящая невеста. Возможно, даже и несколько. Только успевай спускать и надевать штаны.

Все начали смеяться, кусочек белого хлеба попал в горло Герти, и она закашлялась, но Юлиус услужливо похлопал ее по спине. Эльза в очередной раз покраснела. Она срезала корочку с хлеба, прежде чем намазывать его маслом, а потом долго и тяжело жевала. Иногда, чтобы смягчить хлеб, она даже обмакивала его в кофе. Искусственные зубы были слишком дорогим удовольствием для состарившейся служанки. К тому же Эльза до сих пор чертовски боялась зубного врача.

– Неправильно смеяться над больным человеком, – мягко заметила она, запивая глотком кофе кусочек хлеба.

– Он вытащил кучу денег из карманов стольких людей, – возразила Августа без сожаления. – Это пойдет ему на пользу!

Никто ничего не сказал. Было хорошо известно, что после войны некоторые ловкачи нажили немалое состояние, обогатившись на страданиях тех, кто был вынужден продать все во время инфляции. Но у этих жуликов и раньше водились деньги. Тот, кто был беден, так и остался бедным.

– А как насчет твоего наследства, Августа? – непринужденно спросила Брунненмайер. – Уже все потратили?

Августа объяснила свое внезапное богатство наследством – дальняя тетя, у которой не было детей, и поэтому она позаботилась о своей любимой племяннице в Аугсбурге. Нет, она не ожидала этого, они виделись лишь изредка. Кто знал, что добрая тетя Лотти хранила столько денег в чулке… Да, да, старики.

– На эти деньги мы построим теплицу. А оставшиеся я потратила на одежду и обувь для мальчиков.

Это была лишь часть правды, но Августа остерегалась говорить остальным, что она заодно купила новую мебель и множество безделушек, которые видела, работая на вилле. Столовое серебро и фарфоровые вазы. Тарелки и приборы, чтобы все сочеталось между собой. Также рабочую одежду для Густава, новое белье и хороший костюм. Дорогое постельное белье. Да и на ней самой была новая одежда. Не упомянула она и про автомобиль, который стоял в сарае и не использовался до весны. Чтобы не было лишних разговоров.

Дёрте взяла себе третий кусок хлеба и опрокинула кувшин с молоком, когда тянулась за маслом.

– Неужели ты не можешь хоть раз быть осторожнее? – упрекнул ее Юлиус, на рукав которого попало молоко. – Теперь мне придется стирать и рубашку, и рукав пиджака.

– Такое маленькое пятнышко молока.

– Сегодня молоко. Вчера горшок с салом. На днях бутылка красного вина, которую я должен был принести хозяину. Все, что попадает в твои руки, превращается в осколки.

Юлиус вовремя спас свою кофейную кружку от влажной тряпки, которой Дёрте протирала стол, чтобы вытереть молоко. Августа покачала головой, остальные отнеслись к этому спокойно. Они уже давно поняли, что девушка не делала этого нарочно, она просто неуклюжая. Но при этом Дёрте была честным человеком, пусть и немного глуповатым. Ее просили принести дрова для печи, почистить картошку или подмести снег во дворе. Там она не могла натворить много бед. Весной она хотела заняться клумбами у террасы и посадить цветы в круглой клумбе во дворе. Возможно, садовые работы ей подойдут больше.

– Гумберт еще спит? – спросила Августа. – Я думала, ему уже лучше?

Повариха нарезала тонкие ломтики бекона, добавила ливерную колбасу и кусок