Американские боги - Нил Гейман

Он не решился заговорить из страха, что голос его выдаст, и потому просто покачал головой.

– Хорошо, – сказала она. – Это хорошо.

Они подходили к стоянке для отдыха, где он оставил машину. Тени казалось, ему нужно что-то сказать: «Я тебя люблю», или «Пожалуйста, не уходи», или «Прости меня». Те слова, какими латают разговор, который без предупреждения вдруг соскользнул на горькую тему. Но вместо этого он произнес:

– Я не мертв.

– Может быть, и нет, – отозвалась она. – Но ты уверен, что жив?

– Посмотри на меня.

– Это не ответ, – сказала его мертвая жена. – Когда будешь жив, сам поймешь.

– И что теперь?

– Ну, я тебя повидала. Наверное, снова двинусь на юг.

– Назад в Техас?

– Куда-нибудь, где тепло. Мне все равно.

– Мне нужно ждать здесь, пока я понадоблюсь боссу.

– Это не жизнь, – вздохнула Лора.

Потом вдруг улыбнулась той самой улыбкой, которая задевала его за живое, сколько бы раз он ее ни видел. И всякий раз, когда она ему улыбалась, был как тот, самый первый.

Она хотел было ее обнять, но, покачав головой, Лора отстранилась и присела на край припорошенного снегом столика для пикника. И стала смотреть, как он уезжает.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

Война началась, и никто этого не заметил. Буря спускалась, и никто этого не знал.

Упавшая балка на два дня перекрыла улицу в Манхэттене. Она убила двух прохожих, арабского таксиста и пассажира, сидевшего в его машине.

В Денвере нашли водителя грузовика в его же квартире. Орудие убийства, молоток с гвоздодером на резиновой ручке, лежал на полу рядом с телом. Лицо было нетронуто, а вот затылок размозжен и вмят, и несколько слов иностранными буквами были написаны коричневой помадой на зеркале в ванной.

На сортировочной почтовой станции в Фениксе, штат Аризона, сошел с ума мужчина, «пошел по почте», как сказали в вечерних новостях, и застрелил Терри «Тролля» Эвенсена, болезненно тучного, нескладного мужчину, который жил один в своем трейлере. Стрельба велась по нескольким людям на сортировочной станции, но только Эвенсен был убит. Человека, выпустившего пули – сперва его сочли за обиженного администрацией сотрудника, – так и не нашли, даже личность его не смогли установить.

– Честно говоря, – сказал в «Новостях в пять» начальник Терри «Тролля» Эвенсена, – уж если бы кто здесь и сошел с ума, то мы бы все думали, что это сам Тролль. Хороший работник, но уж больно чудной. Я хочу сказать, никогда ведь не знаешь…

Когда позднее интервью повторяли, этот эпизод был вырезан.

Девять человек в общине отшельников в Монтане были найдены мертвыми. Репортеры строили догадки, мол, это массовое самоубийство, но вскоре причиной смерти было названо отравление углекислым газом от престарелой плиты с плохой вытяжкой.

На кладбище в Кей-Уэст осквернили склеп.

В Айдахо пассажирский поезд «Эмтрек» врезался в грузовик «федерал-экспресс», погиб водитель грузовика. Среди пассажиров – ни одной серьезной травмы.

На этой стадии это была пока холодная война, липовая война, которую нельзя по-настоящему выиграть или проиграть.

Ветер качал ветви дерева. От огня летели искры. Надвигалась буря.

Королева Шеба, наполовину демон, как говорят, с отцовской стороны, колдунья, знахарка и государыня, которая правила в Шебе, когда эта страна была богатейшей на свете, когда ее пряности, самоцветы и ароматное дерево на кораблях и верблюдах развозили по всем уголкам Земли, которой поклонялись еще при жизни, на которую как на живую богиню молился мудрейший из королей, стоит на тротуаре бульвара Сансет в два часа ночи и пустым взглядом смотрит на проезжающие мимо машины, будто пластмассовая невеста-шлюшка на черном с неоном свадебном торте. Она стоит так, будто тротуар – ее владения, а с ним и ночь, что ее окружает.

Когда кто-то смотрит на нее, ее губы шевелятся, словно она говорит сама с собой. Когда мимо проезжают мужчины в машинах, она ловит их взгляд и улыбается.

Ночь была долгой.

Долгая была неделя, и долгие четыре тысячи лет.

Она гордится тем, что никому ничего не должна. У других девчонок на улице есть сутенеры, есть вредные привычки, есть дети, есть люди, которые отбирают у них то, что они зарабатывают. Но только не у нее.

В ее профессии не осталось ничего святого. Больше ничего.

Неделю назад в Лос-Анджелесе зарядили дожди, украсив улицы авариями, спуская грязевые оползни и обрушивая покосившиеся дома в каньоны, смывая мир в канализационные решетки, топя бродяг и бездомных, заночевавших в забетонированном канале реки. Дожди в Лос-Анджелесе всегда застают людей врасплох.

Всю неделю Билкис провела в четырех стенах. Не в силах стоять на тротуаре, она лежала, свернувшись калачиком в комнате цвета сырой печени, слушая шорох дождя по железному кожуху над кондиционером за окном. Поместив объявления в Интернет, она оставила свои приглашения на adultfriendfinder.com, LAescorts.com, Classyhollywoodsbabys.com, везде указывая анонимный адрес электронной почты. Она гордилась собой, что сумела освоить эту новую территорию, но нервничала – ведь она столько времени избегала всего, что могло бы оставить по себе след документов. Она даже никогда не отвечала на крохотные объявления на последних страницах «Лос-Анджелес тайме», предпочитая сама находить клиентов, искать по взгляду, прикосновению и запаху тех, кто станет поклоняться ей так, как ей того нужно, тех, кто с готовностью пойдет до самого конца…

Теперь, когда она, дрожа (февральские дожди ушли на восток, но принесенный ими промозглый холод остался), стоит на углу улицы, ей приходит в голову, что у нее такая же зависимость, как у шлюх, сидящих на смэке или на крэке, и от этого ей больно, и ее губы снова шевелятся. Если бы вы стояли достаточно близко к ее рубиново-красным губам, то услышали бы ее шепот: «Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, кого любит душа моя. – И еще: – На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя. Пусть же лобзает он меня лобзанием уст своих. Я принадлежу возлюбленному моему, а он – мне».

Билкис надеется, что просвет в дождях вернет клиентов на улицы. Большую часть года она выхаживает взад-вперед два-три квартала по Сансет, наслаждаясь прохладой лос-анджелесских ночей. Раз в месяц она платит офицеру департамента полиции Лос-Анджелеса, сменившему прежнего детектива, которому она платила раньше и который исчез. Его звали Джерри Лебек, и его исчезновение оказалось для коллег полной загадкой. Он стал одержим Билкис, взялся повсюду следовать за ней пешком. Однажды днем ее разбудил шум, и, открыв дверь своей квартиры, она обнаружила Джерри Лебека, который, стоя на коленях на линолеуме, раскачивался, склонив голову, из стороны в сторону и ждал, когда она выйдет. Разбудивший ее шум был мягкими ударами его лба о ее дверь, когда Джерри клал поклоны.