Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. 1785-1789 - Людовик-Филипп Сегюр

Я не убедил его; осуждая министров и особ, приближенных к государыне, он старался доказать мне, что, не смотря на мое пятилетнее пребывание в России, я ее очень мало узнал.

«Объясните мне наконец, — сказал он между прочим,— отчего в других европейских монархиях государи спокойно восходят на престол один вслед за другим, а в России иначе?..»

«Причину этих неустройств, — отвечал я, — указать нетрудно, и вероятно, она не ускользнула от вашего внимания. Повсюду наследственность престола в мужском поколении служит охраной народу и обеспечением государям. В этом основная разница между монархиями азиатскими, римскими, греческими, варварскими и монархиями новыми; может быть, мы обязаны успехами образованности этой твердости престолов. Здесь же, напротив, в этом отношении ничего не установлено, все сомнительно, государь избирает себе наследника по своей воле, а это служит источником постоянных замыслов честолюбия, козней и заговоров».

«Согласен, — возразил он, — но что же делать? Здесь к этому привыкли, обычай господствует. Изменить это можно только с опасностью для того, кто это предпримет. Русские лучше любят видеть на престоле юбку, нежели мундир…»

«Однако я полагаю, ваше высочество, — сказал я на это, — что такая перемена к лучшему могла бы совершиться в какую нибудь заметную пору нового царствования, например, по случаю торжественного въезда или коронации, когда народ расположен к надежде, радости, доверию».

«Да, я понимаю, — сказал он, целуясь со мною, — это можно бы испытать; надо подумать!»

И не могу нахвалиться ласковым приемом, который мне оказала великая княгиня. Довольно было знать ее, чтобы, видя и слушая ее, почувствовать живейшее очарование и глубокое уважение к ней. Я простился с их высочествами, отправился в путь и, желая как можно более сократить его, не останавливался ни днем, ни ночью до самой Варшавы.

Примечания

1

Французский поверенный в делах в С. Петербурге.

2

Граф Иван Андреевич Остерман был вице-канцлером с 21 апреля 1773 г. по 9 ноября 1796 г., когда пожалован в канцлеры и уволен, согласно желанию, от службы; умер в Москве 18 апрели 1811 года.

3

Граф Ch. de Vergennes (ум. 1787 г.) министр иностранных дел при Людовике XVI.

4

Около этого времени, австрийские дипломаты, руководимые стремлением округлить владении Габсбургского дома, хлопотали о присоединении Баварии к Австрии и предоставлении вместо нее баварскому курфюрсту австрийских Нидерландов, то есть Бельгии. Людовик XVI противился этому плану.

5

Граф Николай Петрович Румянцев, чрезвычайный посланник и полномочный министр во Франкфурте-на-Майне, с 1781 по кончину императрицы; одно время он поддерживал этот обмен перед баварским домом.

6

François duc de Choiseul был французских министром иностранных дел (1758 г.), а потом военных (1761 г.) и морских (1763 г.).

7

Здесь разумеется великолепно изданное путешествие по Сибири ученого аббата Шаппа, Voyage en Sybérie, par l'abbé Chappe d'Auteroche. 3 vols. Paris, 1763, in 4°, с рисунками. Член парижской академии наук, Шапп отправлен был в Сибирь, чтобы наблюдать прохождение Венеры перед солнцем. В своих записках он вместе с учеными наблюдениями сообщает известия о наших нравах, обычаях, образе нашего правления и частью касается нашей истории,— описание неверное, одностороннее и легкомысленное, так как путешественник решительно судит и рядит о том, чего не мог осмотреть порядочно в торопливой поездке своей от Петербурга до Москвы. Национальные предрассудки мешали ему находить что-либо хорошее в той стране, которая так не похожа на его отечество, и которую он считал варварскою. Книга его подверглась осуждению со стороны Гримма и Дидро, но более серьезная критика ее содержания, издана была от русского правительства под заглавием: Antidote ou examen du mauvais livre, superbement imprimé, intitulé: Voyage en Sybérie. Эта критика, опровергая неверные показания аббата, раскрывает с тем вместе недостатки французского общества. Главная мысль ее состоит в том, что современная Франция, под скипетром Людовика XV, не имеет права гордиться перед современной Россией, управляемой творцом Наказа. Первое издание Antidote вышло в Петербурге, а второе при амстердамской перепечатке путешествия Шаппа (1771 г.). Некоторые, как Сегюр, считают Екатерину автором этого возражения, а другие, как Карьер, говорят, что оно было написано кн. Дашковой при содействии скульптора Фальконета (см. ст. А. Афанасьева, в Отеч. Зап. 1860 г. №3: Литературные труды кн. Дашковой).

8

Ланской, Александр Дмитриевич, род. 8 марта 1758 года, в 1780 г. пожалован в флигель-адъютанты, потом был генерал-поручиком и генерал-адъютантом и находился в случае по самую смерть.

9

Сегюр посетил Фридриха проездом в Россию; старый король был очень любезен с ним, говорил о разных предметах и между прочим о Екатерине: так как в то время политика императрицы отдалилась от Пруссии и сближалась с Австрией, то Фридрих не преминул пожаловаться на охлаждение к нему Екатерины, потом рассказал несколько анекдотов о ее здоровье, ее дворе и, на вопрос Сегюра об участии Екатерины в перевороте, возведшем ее на престол, заметил следующее: «Хоть я теперь немного в ссоре с императрицей, я должен отдать ей справедливость; она была молода, одна в чужой земле; ей угрожало удаление от мужа и заключение. Все устроили Орловы: княгиня Дашкова была только хлопотуньей мухой при дорожных. Рюльер ошибся. Екатерина ничем еще не могла руководить; она совершенно отдалась тем, кто хотел ее спасти. Узнав о смерти мужа, она пришла в непритворное отчаяние; она предчувствовала то, что выдумают о ней, ибо ложность всего этого останется неизгладима, так как она по своему положению, воспользовалась случившимся, и для своей опоры, должна была не только щадить, но и удержать при себе Орловых… Чтобы узнать подробности этого события, я советую вам обратиться к одному почтенному старику графу Кайзерлингу, который теперь кажется в Митаве. Он все видел и знает; в это время он был ближайшим лицом к Екатерине, которому она поверяла свое горе». «Государь, — отвечал Сегюр, — я очень ценю ваше мнение, оно меня успокаивает, иначе я не мог бы вполне уважать императрицу. Мне так ее превозносили». «Да, — заметил король, — Вольтер и Даламбер несколько грубо польстили, уверяя, что свет проливается на нас с севера». «И Берлин на севере», поспешил ответить Сегюр. Фридрих улыбнулся и обратил разговор на другие предметы.