Том 3. Лица - Евгений Замятин

Илья (вместе с Африканским гостем держит вырывающегося Сосулина). Не волнуйтесь! Не волнуйтесь, товарищ!

Сосулин. Пус… Пустите!

Малафей Ионыч. Прошу соблюдать тишину. Ваш документ, гражданин.

Сосулин. Он… д-д-дома… Пустите!

Малафей Ионыч. Тогда будьте добры – устно… Ваше социальное положение? Родители?

Сосулин. Родители?

Малафей Ионыч. Да-да: родители у вас – кто были? Будьте добры.

Сосулин. Ро… родителей… не было.

Малафей Ионыч. То есть… как не было?

Сосулин. Не было! Не было! Ничего не было! Пус… пустите! Товарищ Превосходный!

У Превосходного в это время оживленный диалог шепотом с Каптолиной Палной, они переходят на другое место. Сосулин, вырвавшись, тычется в пустой угол, потом кидается к Чупятову.

Сосулин (Чупятову – тихо). Товарищ Превосходный… я не хочу! Вы же мне обещали! Я не хочу!

Чупятов. Что такое? Что – не хочу?

Сосулин. …На какой-то мужичке! Это же черт знает! Мой отец был в Сенате, а я… Нет, это же немыслимо! Фантастика, чепуха… тут все с ума сошли – вся Россия с ума сошла…

Чупятов. Вот ка-ак?

Сосулин. Только вам… только вам это говорю… вы же понимаете. Вы же мне обещали. Ведь вам только два слова сказать этому самому типу… Чупятову…

Чупятов. Ая этот самый тип и есть.

Сосулин (в ужасе). В-в-вы? Чу… Чу…

Чупятов. Я.

Сосулин. Э… это не вы.

Чупятов. Нет, я – это я. А вот вы – действительно не вы.

Сосулин. То есть… как?

Чупятов. Так. Хорош… революционный! Редиска ты – да еще и трухлявая. Нам, брат, таких не надо.

Сосулин. А-а-ай! (Присев, как заяц, опрометью убегает вниз с балкона, исчез.)

Дарья (вслед). Погоди, погоди… жених!

Илья. А-лля-ля-ля!

Африканский гость. Рру-рру-рру!

Унтер Иваныч (когда хохот затих – Чупятову). русский – странны. Варум – почему вы звал его рэдис. Рэдис – это вкусны, а он – невкусны.

Чупятов. Да уж, это верно, что невкусный.

Унтер Иваныч. О да! Пфуй!

Чупятов. Вот именно. Ну, одна пара еще осталась. Расписывайтесь скорей – и конец.

Доктор. Конец благополучный, вот это я люблю.

Превосходный. Ну, знаете – благополучный. Пхэ! Это мы еще посмотрим!

Каптолина Пална. Казимир Казимирыч… я боюсь, у меня пульс…

Илья. Товарищ Превосходный, да будет вам бузить.

Превосходный. Нет, извиняюсь: я должен сказать… Уважаемое собрание, это же все – фигли-мигли, это – комедия. И я имею документ, ктуры, я сейчас вам, наконец, объявлю… (Вынимает записку, секунду медлит, ухмыпяясь.)

Люба судорожно ухватилась за Илью.

Африканский гость (подойдя к Превосходному). Аррр-у… Аррр-у… А вдруг?

Превосходный (обалдев). Что?

Африканский гость (очень ясно). А вдруг? Чупятов. Ну, какой там еще документ! В чем дело?

Превосходный (растерянно). Я… я не знаю… Я – ничего…

Африканский гость подбегает к Малафею Ионычу, нагибается к нему – явно сейчас заговорит.

Каптолина Пална. Казимир Казимирыч… Казимир Казимирыч… Не надо!

Превосходный. Малафей Ионыч… я – ничего. Я – ничего. Як Пана Бога кохам, ничего!

Малафей Ионыч. Что – ничего? Дорогой товарищ Превосходный… Капа… Что такое?

Чупятов (Превосходному). Ну, давай, давай сюда документ твой.

Превосходный. Э-э-это не документ… Это бэ-бэ-белье…

Чупятов. Да что ты говоришь? Какое белье?

Превосходный. Это… это есть счет от прачки… Хе-хе-хе! Это я, извиняюсь, пошутил… як Пана Бога кохам.

Малафей Ионыч. Хи-хи-хи… Спасибо, товарищ Превосходный!

Люба. Ну, знаете, за такие шутки…

Превосходный. Хе-хе-хе… Товарищ Любочка… Это же я – для волнения, как в театре… И вы же все равно имеете благополучное окончание, вам же только расписаться вашим фамилием…

Малафей Ионыч. Пожалуйте, пожалуйте, граждане – прошу расписаться. Вот тут…

Люба расписывается.

А… а… как же они? (На Африканского гостя.) Могут… это самое?

Илья. О чем речь? Конечно – могут. Я же его научил.

Африканский гость. Н'га! Н'га! (Пожимает руку Илье, расписывается в книге и быстро ее захлопывает.)

Малафей Ионыч. Позвольте, позвольте…

Илья. Чего там! Готово! Музыку… Унтер Иваныч! Просим!

Унтер Иваныч. О да! Браутмарш. (Уходит. Слышен марш.)

Доктор. Ну, Малафей Ионыч, поздравляю: сделал – своими руками: это – зять, да! Это же – не какой-нибудь Жудра.

Малафей Ионыч. Жудра… Жудра – тьфу, вот что! Спасибо вам, товарищ доктор.

Африканский гость (тоже жмет руку доктору). Н-га! Н-га! Н-га!

Доктор. Не меня – его, его благодарите (на Чупятова).

Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов… отец родной… Не могу, волнуюсь.

Африканский гость (дергает за рукав Малафея Ионыча). Урр-барр-барра н-га! (Бросается на пол – два-три движения, – ползает на брюхе, вскакивает, опять дергает Малафея Ионыча.)

Илья (Малафею Ионычу). Это он вам объясняет, что у них так благодарят, он и вас просит…

Малафей Ионыч. Да я… да с удовольствием! Товарищ Чупятов… дорогой. (Ползет на брюхе к Чупятову.)

Доктор, Илья, Африканский гость умирают со смеху.

Дарья. Ой, батюшки мои, на брюхе пополз! Ой, сейчас лопну.

Африканский гость. Ха-ха-ха! Не могу больше! Ой! (Сбрасывает обезьянью голову: это оказывается, конечно, Жудра.)

Люба. Витька, ты негодяй, провокатор!

Чупятов (ползущему Малафею Ионычу). Тьфу, гадость какая! Да встань ты, ну? К черту!

Малафей Ионыч (вскакивает. Увидел Жудру). Госп… Господи! Что такое? Это – ты?

Жудра. Я.

Малафей Ионыч (тыча пальцем в обезьянью шкуру). А это самое… как же?

Илья. А так, очень просто. Я отцу для опытов африканского гостя – обезьяну вез, да только в Одессе не доглядел, она советского хлеба поела – и издохла. А вот, все-таки пригодилась… (Обнимает Любу.)

Малафей Ионыч. Это… это… это – нахальное жульничество! Вы, молодой человек, вы… вы – подлог, да!

Превосходный. Вот именно, подлог.

Жудра. Ну, уж коли так, так это не я, а вы, отец дьякон, живой подлог. И вы, гражданин Превосходный, тоже – подлог. И Сосулин… Ах, да: он удрал! Жалко…

Малафей Ионыч (кидается к Чупятову). Товарищ Чупятов!

Превосходный (тоже). Товарищ Чупятов! Товарищ Чупятов!

Малафей Ионыч. Да что же это? Вы же, можно сказать, отец… Вы же меня знаете… Товарищ Чупятов!

Чупятов. Да уж, теперь знаю – как свои пять пальцев! Подальше от меня, подальше! Ну?

Превосходный. Но ведь я же – не он (на Малафея Ионыча)…Я же ваш секретарь…

Чупятов (перебивает). Был – секретарь. Завтра за месяц вперед получишь – катись! А ты, Жудра, за командировкой зайди – для себя и для Любы. Спасибо тебе за веселый спектакль, и счастливого пути в Москву!

Занавес

1929–1930

Пещера*

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Мартин Мартинович.

Маша – его жена.

Обертышев – хозяин соседней квартиры.

Селихов – председатель домового комитета.

Место действия – Петербург.

Время – 1920 год.

Сцена первая

Комната – когда-то, вероятно, была кабинетом. Рояль, письменный стол, книги. На рояле – утюг, пять очищенных картошек, ноты, топор, прикрытые книгами тарелки и банки. В этом же роде и письменный стол. Посредине комнаты – «буржуйка» с трубой, кровать. Рядом с кабинетом – маленькая передняя, там кухонный стол, деревянное корыто, ведра. Из передней – дверь, очевидно, на лестницу. Кабинет освещен только отблеском огня «буржуйки». Возле «буржуйки» – Мартин Мартинович; на кровати – закутанная Маша.

Маша. Я не могу, не могу дышать в этой темноте… Да когда же они наконец свет дадут…