Петр Грушин - Владимир Светлов

Согласно Вашему указанию мы вновь обсудили вопросы перехвата на заседании ГКАТ с участием конструкторов тт. Трушина, Лавочкина, Микояна, Сухого, Яковлева, Люлька, Туманского и руководителей институтов ЦАГИ (Макаревский, Струминский), ЦИАМ (Свищев), ЛИИ (Строев, Тайц). В результате мы считаем наиболее надежными средствами перехвата следующие:

1. Для перехвата массированных и групповых налетов бомбардировщиков должен применяться фронтовой истребитель МиГ‑21 и истребитель Т‑3 в комплексе перехвата, причем перехват одиночных целей на высотах 15–20 км должен осуществляться только с помощью наземной системы наведения или зенитными ракетами…

2. Наиболее эффективным средством перехвата одиночных самолетов или небольших групп на высотах до 30 км является ЗУР. В настоящее время на вооружении находятся ЗУР системы 75 с дальностью поражения до 32 км на высоте 27 км. С целью улучшения тактических данных производится модернизация комплекса системы 75 (система 75М с ракетой В‑755) для увеличения дальности поражения до 40 км и высоты до 30 км при скорости цели до 2500 км/час. Модернизированная ракета В‑755 заканчивает заводские испытания…

Заканчиваются работы по созданию зенитной управляемой системы, Даль“ с радиусом действия до 200 км с высотой полета цели до 30 км на скорости 3000 км/ч. Эта система в настоящее время проходит заводские испытания.

В процессе испытаний выявилась возможность увеличения дальности действия системы до 400 км средствами малой модернизации.

Ведется разработка новой передвижной зенитной управляемой системы 200 с ракетой В‑860 с дальностью поражения до 100 км при высоте полета цели до 35 км со скоростью до 3500 км/ч. Система 200 в 1961 г. будет передана на испытания.

Имея в виду возможность применения противником полетов на низких высотах, в ОКБ‑2 (т. Трушин) и ОКБ‑134 (т. Торопов) создаются зенитные управляемые системы для действия по целям, летящим на малой высоте: ракета В‑600 из системы С‑125 для высот от 200 м до 10 км (закончены заводские испытания) и системы М‑1 для защиты кораблей от низколетящих бомбардировщиков, которая в настоящее время проходит заводские испытания.

Указанные зенитные управляемые системы, создаваемые в организациях ГКАТ, будут основными средствами перехвата воздушных целей, летящих как на дозвуковых, так и на сверхзвуковых скоростях…

Для окончания заводских испытаний и доводки зенитной управляемой системы, Даль“ сосредоточены все основные силы в ОКБ‑301 с тем, чтобы предъявить систему на совместные испытания к 1 октября 1960 г….»

Это письмо, ставшее одним из главных рассмотренных документов на заседании Президиума ЦК КПСС вместе с докладом Дементьева о поездке на полигон и предприятия‑разработчики, сослужило плохую службу Лавочкину. Заслушанный на том же заседании доклад Лавочкина о создаваемой под его руководством системе «Даль» и о трудностях в ее испытаниях неожиданно вызвал раздражение у Хрущева:

– А вы лично, товарищ Лавочкин, когда последний раз были на полигоне?

Лавочкин честно ответил, что был там лишь однажды, еще до начала испытаний «Дали». Вероятно, именно такого ответа Хрущев от него и ждал. И, продемонстрировав свою объективность, Хрущев обратился к членам Президиума со словами:

– Семен Алексеевич самоустранился от работ на полигоне, и дело застопорилось. А вот другие генеральные конструкторы, – и показал рукой на Кисунько и Грушина, – практически безвыездно занимаются делами на том же полигоне и достигают результатов. Поэтому я предлагаю: объявить товарищу Лавочкину выговор и обязать его лично возглавить работы на полигоне, пока не будут получены положительные результаты испытаний системы «Даль».

Естественно, что возражений Хрущеву не последовало. Хотя «дамокловы мечи» сорванных сроков и недостигнутых результатов висели над каждым генеральным конструктором. Один из них висел одновременно и над Кисунько и над Лавочкиным и именовался «вертикально стартующая противоракета А‑10». Ее разработка была поручена Лавочкину тем же постановлением, в соответствии с которым в ОКБ‑2 начались работы по наклонно стартующей В‑1000. Автономные испытания А‑10 ОКБ‑301 должны были начаться еще до конца 1958 года. Но к этой работе там так и не приступили, ограничившись выпуском аванпроекта и подпитываясь от Кисунько надеждами, что эта работа будет закрыта ввиду успехов, достигнутых при испытаниях В‑1000. Но с системой «Даль» положение было гораздо более напряженным…

Принятие на вооружение С‑75, безусловно, не могло решить всех проблем, стоявших перед Войсками ПВО страны. Особое беспокойство советского руководства по‑прежнему вызывала незащищенность центральной и северной частей страны и, в первую очередь, Ленинграда от воздушного нападения с Севера. Суровость климата, бездорожье, отсутствие достаточного числа аэродромов, способных принимать современные самолеты‑перехватчики, не позволяли рассчитывать на создание в тех краях непроницаемого барьера ПВО, даже состоящего из передвижных С‑75. Для условий Севера требовались принципиально новые системы, с большей дальностью действия, для которых не нужно строительства большого количества пусковых установок и площадок для РЛС. Требовалась своего рода «дальняя рука», способная перехватывать самолеты противника на дистанциях несколько сотен километров.

И в начале 1955 года с инициативой создания такой «руки» выступил С. А. Лавочкин, который вместе с министром радиопромышленности В. Д. Калмыковым обратился к Хрущеву с соответствующим предложением. Хрущев горячо поддержал эту идею. Дело казалось сверхперспективным, а с учетом участия в нем такого авторитетного конструктора, как Лавочкин, и гарантированным.

24 марта 1955 года было выпущено Постановление о начале разработки системы «Даль», генеральным конструктором которой, равно как и руководителем разработки для нее зенитной ракеты, был назначен С. А. Лавочкин.

По замыслу, «Даль» представляла собой гигантский шаг вперед по сравнению с С‑25 и С‑75. И ее создатели имели полное право рассчитывать на успех. Но при одном условии: все должно было получиться так, как задумывалось в ОКБ‑301, НИИ‑648, НИИ‑244, НИИ‑33 и десятках других организаций. Отсутствие в этом списке КБ‑1 не было случайным. Отношение к этой работе Расплетина, считавшего развертывание подобных работ преждевременным, определилось одной фразой: «„Даль“ – это авантюра!» В свою очередь, Грушин не был столь категоричным. Имея длительный опыт совместной работы с Лавочкиным, он даже представить себе не мог, что работа, за которую взялись в ОКБ‑301, окажется безрезультатной. И оттого за ходом работ у соседей, за возникавшими проблемами и их преодолением Грушин наблюдал с очень большим вниманием. Не за горами были и собственные задачи подобного масштаба.

Возглавив работы по «Дали», Лавочкин сразу же оказался среди проблем, крайне далеких как от самолетных, так и от ракетных – аэродинамики, двигательных установок, конструкционных материалов… Центральными, как по научной новизне, так и по трудоемкости, элементами этой многоканальной и стационарной системы должны были стать мощная цифровая ЭВМ и радиолокаторы, позволявшие одновременно сопровождать и наводить до 10 ракет на 10 различных воздушных целей. Чрезвычайно высокими характеристиками должна была обладать и новая ракета «400». Требованиями к системе предусматривалось, что она будет поражать воздушные цели, летящие со скоростями до 3000 км/ч, на высотах до 30 км и дальностях до 180–200 км.

Интерес к «Дали» нарастал у руководства страны непрерывно и достиг своего пика после ряда событий, главным из которых стала реакция американцев на испытания в СССР в августе 1957 года первой межконтинентальной баллистической ракеты. Уже осенью 1957 года половина от всего количества имевшихся у США стратегических бомбардировщиков, способных нести ядерное оружие, была переведена в режим непрерывного дежурства, а часть бомбардировщиков – в режим круглосуточного патрулирования. Начиная с 1958 года патрульные полеты американцев по периметрам «зон ожидания» были заменены полетами к северным границам СССР.

Да и к тому же в негласном соревновании по созданию «дальней руки» мы явно отставали. В США программа создания аналогичного оружия была начата еще в конце 1940‑х годов, после того как фирма «Боинг» совместно с Мичиганским университетом провели исследования, в которых было показано, что зенитное ракетное оружие с дальностью действия 300–400 км сможет обеспечить оборону отдельных районов небольшим количеством батарей, связанных с системой раннего обнаружения и управления. В 1950 году были выработаны основные требования к новому проекту, и в январе 1951 года фирма «Боинг» получила задание на разработку зенитной ракеты дальнего действия «Бомарк».