Век Екатерины Великой - София Волгина

Новый, шестьдесят пятый год прошел весело и пышно. Уже в третий раз неизвестный поклонник передавал ей в качестве новогоднего подарка золоченый поднос, наполненный южными фруктами. Екатерина приняла его с нескрываемой радостью. Бывший при том Григорий Орлов ревниво покосился на подношение.

Сразу после новогодних праздников в столице появился известный на всю Европу авантюрист и сердцеед Джакомо Казанова. В своих приватных и публичных разговорах он твердил, что самое важное в его жизни – чувственные наслаждения. Зная, что императрица Российская сменила не одного фаворита, он попытался завоевать ее сердце. Для сей цели он долго изучал ее характер и манеру поведения, разглядывая ее в театрах, Летнем саду, на больших и малых выездах. Будучи представленным Григорием Орловым государыне в Летнем саду, он сумел обратить на себя внимание Ея Величества. Она задала обычный вопрос, который задает любой монарх, дабы узнать мнение иностранца о своей столице:

– Как вам нравится наш город Санкт-Петербург, граф?

Джакомо Казанова решил не льстить, хотя город того стоил, а завел разговор о самой стране, в коей осуществлялось летоисчисление еще не григорианское, как по всей Европе.

Екатерина Алексеевна парировала его замечание совершенно легко и просто, практически поставив Казанову впросак. Он, без сомненья, слышал об уме императрицы, но не ожидал, что она во всем сведуща – даже в календарных вопросах. Увидев его через время паки в Летнем саду, она пригласила его пройтись с ней и продолжила тему касательно юлианского и григорианского календарей.

Екатерина смеялась, рассказывая об итальянце своим фрейлинам Протасовой, Брюс и Перекусихиной.

– И вот он является предо мной, весь разодетый в пух и прах, а в глазах желание заглотить меня целиком…

– Тут у нас, я ведаю, целая очередь за благосклонностью итальянского графа!

– В самом деле?

– Не сомневайтесь! Однако никому из них не удалось завоевать его сердце. И знаете отчего?

– Отчего? – одновременно спросили Мария Саввишна и Екатерина Алексеевна.

– Сказывают, будто граф без памяти влюбился.

– Казанова влюбился? – подняла удивленные брови Екатерина. – В кого ж, любопытно узнать?

– Влюбился в простую крестьянку! И уже выкупил ее у родителей, обул, одел в роскошные одежды и, сказывают, обучает манерам и языкам.

Императрица и Перекусихина весьма удивились подобному повороту дел у итальянского графа.

– Да! – вспомнила Протасова. – Ее звали то ли Луша, то ли Нюша, а он имя ей сменил. Теперь зовут ее Замира.

– Замира! – императрица, Королева и Брюсша расхохотались и с трудом смогли успокоиться.

Мария Саввишна насмешливо наблюдала за собеседницами.

– Ну что ж, хорош собой сей ловелас али страшен? – вдруг спросила она.

Анна, пожав плечами, как бы нехотя принялась описывать его:

– А что в нем? – словно бы вопрошала она Екатерину Алексеевну. – Обыкновенный. Ростом высок, во всем лице черты правильные. Глаза карие, волосы кудрявые, лоб высокий. Что красивым возможно назвать – губы, крупные, но очерчены изящно.

Перекусихина перевела взгляд на государыню, но та ничего не добавила, токмо и сказала:

– Пусть знают подобные красавцы-чужеземцы, что у нас и простые крестьянки способны свести с ума всяческих Казанов.

Проводя год за годом с любимым Григорием, Екатерина видела, как, глядя на нее, он стал больше читать и увлекся естественными науками, отдавая предпочтение физике. Видя, что императрица переписывается с знаменитым Вольтером, мадам Бьельке и другими известными философами и деятелями, он вступил в переписку с Жан-Жаком Руссо, сдружился с директором Академии наук Тепловым, установил самые близкие отношения с светилом русской науки – Михаилом Ломоносовым.

Орлов неплохо изучил физические свойства некоторых металлов, особливо золота, увлекся естественными науками и астрономией. В Летнем дворце императрицы он приказал построить небольшую обсерваторию, дабы иметь возможность наблюдать за звездами.

По его настоянию, императрица с целой свитой, среди коих были Екатерина Дашкова, Никита Панин, Семен Порошин, Иван Бецкой, Григорий, Алексей и Федор Орловы и некоторые другие, навестили Академию, кабинет и лабораторию великого ученого. Позже Екатерина сожалела, что подобный визит случился лишь один раз. Тогда они посмотрели несколько опытов в лаборатории великого ученого. Особливо пришлись по душе его мозаичные произведения, среди коих государыне более других понравился портрет Петра Великого. Много говорили об Иване Ползунове, коего еще два года назад императрица наградила деньгами и повышением в чине на две ступени за проект парового двигателя. Обсуждали его другой паровой двигатель, для плавильных печей, с мощностью в тридцать две лошадиные силы. Такого изобретения не было во всем мире. Словом, как говорил сам Ломоносов, Ползунов делал честь своему отечеству. Екатерина осталась в восторге от встречи с великим ученым и очень сожалела, что он так страдает болезнью ног. Когда Михаил Васильевич Ломоносов умер в том же, шестьдесят пятом, году, то все его бумаги Григорий Григорьевич выкупил у вдовы покойного, дабы сохранить для потомков.

Успехи Орлова чрезвычайно радовали императрицу, не чаявшую в нем души. Поскольку манифест императрицы пригласил немецких крестьян переселиться в российское Поволжье из прусских земель Рейнланд, Гессен и Пфальц, для них необходимо было управление. Государыня Высочайшим указом учредила канцелярию Опекунства иностранных граждан. Действительный камергер, генерал – адъютант Григорий Григорьевич Орлов был назначен на должность президента оной. Орлов весьма быстро сумел показать свою распорядительность и предприимчивость на оном поприще. В том же году он был назначен подполковником лейб-гвардии Конного полка в чине генерал-поручика, в январе следующего года произведён в генерал-аншефы и назначен шефом Кавалергардского корпуса. Звание генерал-фельдцейхмейстера по Артиллерийскому корпусу и генерал-директора по Инженерному корпусу он получил в мае шестьдесят пятого года. Окромя того, Екатерина захотела видеть его первоприсутствующим в Канцелярии главной артиллерии и фортификации. По большому же счету, Григорий Григорьевич Орлов имел токмо две важные должности, понеже, не имея к тому большого желания, он никогда не претендовал на большее.

В том же году, в день его рождения, шестого октября, императрица Екатерина Вторая пожаловала Григорию Григорьевичу мызу Лигово с несколькими деревнями. Тогда же начали в Гатчинской мызе строить большой дворец по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди, а такожде новую дорогу, соединившей Гатчину с Царским Селом. Ныне строительство Гатчинского дворца было в полном разгаре. Екатерина никогда не жалела ни чинов, ни подарков для семейства Орловых, поскольку все они были дороги ее сердцу, понеже все они честно и преданно служили ей и отечеству.

В декабре генерал-лейтенант Мельгунов, когда-то ходивший в любимцах покойного императора Петра, передал сообщение государыне Екатерине Алексеевне, что среди донских казаков растет недовольство своим положением, и потому они сговариваются вместе с бунтующими татарами напасть на Украйну, надеясь такожде на турков. Дело дошло до того, что поселившиеся в тех краях сербы спешно убегают, бросая свои жилища. Екатерина растерялась: на ровном месте, там, где она не ожидала никаких волнений, вдруг появилась серьезная опасность столкновения с Турцией. И кто мог бы разрешить сию проблему? Григорий просился отправить его и навести порядок. Но здесь нужна была дипломатия, и весьма тонкая. Вестимо, такую работу мог выполнить токмо граф Алексей Орлов, который с готовностью отправился с большим отрядом к границам Украйны. Угрозами и дипломатией сумев успокоить татар и казаков там, он поехал затем в Казань, дабы полностью разрешить возникшие бунтарские конфликты.

В очередной раз Екатерина выразила Алексею Орлову свою признательность. Сей человек никогда не жалел для нее ни времени своего, ни сил, ни здоровья. Посему она, почитая его незаменимым в разрешении сложных запутанных дел, громко хвалила его и называла Орлом государственного масштаба. Ее портрет, усыпанный бриллиантами, и большие деньги, стали малой оплатой за его успешно проделанную работу.

Таковым же Орлом обещал стать князь Вяземский, вернувшийся из Екатеринбурга в конце года. Должность главы Сената он получил через месяц. По поводу сего назначения некоторые приближенные выразили искреннее удивление. За одним из больших обедов напротив Ея Величества Екатерины Алексеевны, как всегда, сидел граф Александр Сергеевич Строганов. Узнавший намедни об отставке Глебова, он искренне обрадовался, но все-таки заметил:

– Понятно – Глебову туда и дорога, но князь Вяземский совсем мальчишка еще, всего-то тридцать семь лет.