Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман

– У вас же есть письмо? – спросил он. – Я бы посмотрел, на всякий случай. И мне еще опись понадобится!

– А то как же… вот, держи, – сказал главный из двух. – А ты, Берт, ступай наверх, принимайся за вторую партию.

Не столь богато одаренный по усатой части грузчик кивнул и исчез в доме, пока швейцар изучал письмо, разрешающее вывоз бумаг. Когда весь груз оказался в фургоне, первый усач подмахнул опись на фирменном бланке компании, торжественно вручил привратнику и залез на облучок. Его юный коллега снял с головы лошади торбу, и повозка тронулась прочь. Швейцар дружелюбно помахал им вслед.

Завернув за угол и оказавшись вне пределов видимости из окон Балтик-хауса, младший сотрудник впервые открыл рот.

– Итак, Фред?

– Итак, Джим?

Джим попытался содрать с губы усы, но клей схватился просто отлично.

– Не надо теребить, – посоветовал Фред. – Хороший мужской рывок – вот все, что нужно.

Он дружески протянул руку и одним махом лишил Джима этого украшения. Раздался залп таких ругательств, что кобыла покраснела бы, как заметил Фред.

– Вот что я тебе скажу, – сказал он, когда тирада подошла к концу. – Мы свернем тут, а ты спрыгни и переверни вывеску. И фартуки надо снять – на случай, если они очухаются и кинутся в погоню…

Через две минуты двое джентльменов в котелках вместо плоских кепи выехали на Бёртон-стрит, а на фургоне было написано: «Братья Уилсон. Бакалея. Оптовые поставки».

– Боже, Фред! Глазам своим не верю.

Стоя на заднем дворе, Салли заглядывала в фургон, и действительно не верила своим глазам. Она погладила ближайшую стопку картонных папок, обернулась и повисла у Фредерика на шее.

Он тоже обнял ее и обнимал, пока откуда-то сверху не обрушился взрыв аплодисментов. Они подняли головы: стекольщики, вставлявшие окна в коробку новой студии, улыбались от уха до уха.

– Ну, и какого черта вы там ухмыляетесь? – взревел Фред, но, поразмыслив, увидел в происходящем забавную сторону и тоже улыбнулся, как и Салли.

Они вместе вошли в кухню.

– Не хочешь проверить груз? – спросил он. – Просто чтобы убедиться, все ли на месте?

– Сейчас займусь… О, Фред, спасибо! Спасибо!

Она беспомощно развела руками, села и разразилась слезами. Джим открыл бутылку пива и налил всем присутствующим. Фредерик от души приложился к стакану.

– Как вам это удалось? – спросила она. – Просто невероятно… Я думала, что все потеряла.

– Просто написал письмо на фирменном бланке, – объяснил он. – Не на нашем, взял «Тернер и Лакетт». Подделал разрешение на перевозку папок с документами в дом 47 по Гайд-парк-гейт. Вот собственно, и все.

Никаких «Тернера и Лакетта» в природе не существовало. У Фредерика просто оказались бланки с их эмблемой – и пригодились они, надо сказать, уже не в первый раз.

Салли кивнула и наконец-то начала улыбаться.

– Я подумал, что украденное должны были отвезти в Балтик-хаус, уж точно не в полицейский участок. Люди Беллмана могли надеть полицейскую форму, чтобы произвести впечатление на клерка, или даже и вправду быть полицейскими… Бьюсь об заклад, у него хватит влияния, чтобы это провернуть. Но интересоваться твоими бумагами мог только он. Так что мы дождались, когда Беллман покинет здание, и просто вошли. Я подумал, что никто не станет возражать, что документы перевозят к хозяину домой.

– Мы ведь уже делали такое, – встрял Джим. – Смешно, да, Фред? Просто поразительно, что это срабатывает. Можно куда угодно проникнуть с листком бумаги в руке. Наверное, даже убийство с рук сошло бы!

– Ох, если бы я все это потеряла… – пробормотала Салли, холодея при одной мысли об этом.

Если бы документы уплыли у нее из рук, она не смогла бы присматривать за деньгами клиентов… и если бы фондовый рынок вдруг выкинул что-то не то, последствия могли оказаться катастрофическими. Салли случалось добывать для клиентов внезапные и крупные прибыли… но бывало и так, что ей лишь чудом удавалось спасти их деньги. Все, буквально все зависело от быстрого доступа к информации и не менее быстрых решений. Если бы она и правда лишилась архива…

– Вы не могли бы перевезти их к мистеру Темплу? Здесь для них места нет, а Беллман теперь знает, где я живу, так что там тоже небезопасно.

– Прямо сейчас я намерен принять ванну, – ответил Фредерик, – потом что-нибудь съем, а уж потом отвезу их, куда только твоя душенька пожелает. А пока буду есть, расскажу, что мне удалось выяснить на севере. Учтите, вы от меня ни слова не дождетесь, пока мне в желудок не попадет какая-нибудь пища. А, нет, впрочем, – дождетесь. Джим, мы должны срочно найти Маккиннона.

А Салли как-то изменилась, думал Фредерик, бреясь. Гибель Чаки не просто потрясла ее, она в ней что-то изменила. Что-то в глазах, в улыбке… Не совсем понятно, где именно появилось это новое выражение – но оно трогало его до глубины души. Когда она пришла, белая, как бумага, с потемневшими глазами… – он впервые в жизни видел ее такой беспомощной, перепуганной, нуждающейся в нем. И то, как она к нему прильнула… Да, все меняется.

За обедом он рассказал про Генри Ватермана и паровую пушку; Салли добавила к этому свои новости из Патентной библиотеки. Уэбстер пришел из студии, услышал, о чем они толкуют, и тоже сел послушать.

– Так что там случилось? – спросил он. – Ну-ка, подведите итог.

– Беллман и Норденфельс поехали в Россию, – начала Салли. – Норденфельс придумал эту пушку и запатентовал ее там, но построить ее в России они не могли, потому что у них не было для этого ни заводов, ни оборудования. Им было нужно предприятие с большим опытом железнодорожного строительства.

– Потом они поссорились, – вступил Фредерик. – Не знаю, по какому поводу, да это и неважно. Беллман убил Норденфельса и украл чертежи его пушки, потом приехал сюда, в Англию, и выдумал изобретателя по фамилии Хопкинсон.

– А изобретение запатентовал на свое собственное имя, – подхватила Салли. – А еще у него должны быть русские деньги.

– Это почему? – заинтересовался Уэбстер.

– Когда его спичечное производство рухнуло, он остался ни с чем. Зато когда он приехал сюда в 1873 году, денег у него было уже пруд пруди. Это просто догадка, понятное дело, но я полагаю, его субсидирует русское правительство. Они хотят получить паровую пушку, и хотят, чтобы он довел дело до конца. Все остальные его предприятия – перевозки, скупка компаний и распродажа их активов – все это просто хобби. Главное здесь – паровая пушка. Но я ума не приложу, кто отважится пустить такое оружие в ход.

– Уверен, любой военачальник отдал бы за нее правую руку, – вставил Уэбстер.

Салли покачала головой, и Фредерик улыбнулся, узнавая Салли-великого-стратега.

– Начнем с того, что пользоваться ею можно только там, где есть железная дорога.