Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман

– письмо? На самом деле Салли составляла список вероятных последствий изъятия Беллманом патента на чужое изобретение. Надо будет еще раз посоветоваться с мистером Темплом… Да, и срочно поговорить с Фредериком.

Выйдя на улицу, она снова не заметила неизвестного в сером твиде, хотя прошла буквально в двух футах от него. Он двинулся следом: через весь Холборн, через Блумсбери, мимо Британского музея, на улицу, где она на несколько минут застряла перед мастерской фотографа – наверное, витрину разглядывала. Стало темнеть. Он проводил ее по тихим пустеющим улицам до самого дома в Ислингтоне.

Этот пес…

Разумеется, он его боялся, что за вопрос. Огромная тварь, с пастью, в которую легко влезет человеческая голова, а язык в один присест слижет внутренности…

Браун был профессионалом и страх воспринимал как предупреждение, а потому еще тщательнее оценивал риск. Одной скоростью и точностью здесь не обойдешься – нужно быть неуязвимым. Что до мастерства – на животных его не разменивают. Нож для девчонки, но для псины – однозначно пистолет.

Пистолета у него не было, но он знал, где его быстро раздобыть. Через час после возвращения Салли домой мистер Браун обосновался в темном скверике посреди площади, спрятавшись за платанами. Она точно еще выйдет: прежде чем запирать пса на ночь, ему будет нужен, как это вежливо говорят, моцион.

Интересный технический вызов: сначала работать ножом, а потом почти сразу пистолетом. Но для американского рынка чем ты профессиональнее, тем лучше.

Он приготовился ждать.

В половине двенадцатого скрип двери нарушил тишину. Над маленькой площадью недавно прошел короткий легкий дождик. Вокруг было мокро, холодно и тихо.

Теплый свет, лившийся из дверного проема, обрисовал силуэты девушки и собаки, и на мгновение – еще одну женскую фигуру позади них. Потом дверь захлопнулась, прозвучали легкие шаги, и девушка шагнула на тротуар.

Как он и думал, она направилась к скверику посреди площади, но потом свернула у ограды, несмотря на открытые ворота, и медленно пошла в обход. Кэб выехал на площадь и остановился у дома на противоположной стороне. Сохраняя неподвижность и не отрывая от жертвы взгляда, мистер Браун слушал, как кэбмен и пассажир препираются из-за платы за проезд.

Девушка и пес неторопливо шли прочь: она, по-видимому, с головой уйдя в свои мысли; пес – бегая взад и вперед, нюхая, поднимая голову, встряхиваясь, так что цепь гремела на шее.

Наконец возница, громко ругаясь, собрал поводья, и коляска тронулась. Мерное клацанье копыт по брусчатке и тарахтенье колес звучали, звучали, звучали, пока не затерялись наконец в шуме более многолюдных улиц.

А девушка все шла… Она уже почти обогнула площадь. Раньше, вечером, мистер Браун имел возможность спокойно изучить окружающие дома и улицы между ними в поисках путей отхода. Он знал, что девушка сейчас идет мимо узкого проулка между двух высоких, красивых суровой георгианской красотой кирпичных домов.

Вот она посмотрела в ту сторону и сошла с тротуара. Неужели она пойдет туда? Проулок был идеален, лучше даже чем сумрак под деревьями…

Но именно туда она и пошла, поколебавшись мгновение, а потом пустив пса по дорожке вперед себя. Мистер Браун тоже зашевелился. Он взял пистолет в левую руку, нож в правую, спрятал то и другое в складках пальто, тихо выскользнул из тени деревьев и перешел дорогу. Не глядя по сторонам, он скользнул в проулок и прислушался.

Тишина. Они его не слышали.

Он видел их силуэты впереди на фоне смутного света с того конца улицы. Дома стоят близко, собака впереди нее – превосходно.

Итак, сначала нож.

Он откинул полы пальто назад, освобождая руки, прыгнул вперед и напал, не дав им времени обернуться.

В последний момент она таки услышала его и шарахнулась в сторону, но он ударил – и попал. Она ахнула, словно у нее весь воздух из легких вышибло разом, и тотчас упала.

Поменять руки, быстрее: черт, нож застрял…

Он перехватил пистолет правой и вытащил нож из тела левой – а дальше на него взрывом лап, когтей, зубов и рева налетел пес…

Он выстрелил в тот же миг, как громадная туша врезалась в него. Вместе они повалились наземь; он ткнул стволом в черный горячий бок и нажал спуск. Выстрел прогремел в крошечном переулке, как пушечный гром.

Тварь схватила его за левую руку, и теперь зубы крушили плоть и кость – он выстрелил снова, дважды, но не рассчитал веса и мощи чудовища, которое трепало его, как крысу, ударяя об стену. Еще два патрона – в упор, прямо в сердце… Он услышал, как лопнула кость в руке… Чудовищная сила, прямо-таки сверхъестественная: такой зверь мог бы запросто уложить коня, быка…

Он бросил пистолет и правой рукой выхватил нож из бесчувственных пальцев левой. Да где тут что, черт возьми? Он что, уже вверх тормашками?

Он столько раз палил в это тело, и все равно его продолжали трепать и швырять из стороны в сторону, словно в пучине урагана…

Он всадил в черноту нож, еще раз, еще и еще, скрипя об кость, скользя по крови, – никакого эффекта, собака ничего не чувствовала. Челюсти все еще сжимали его руку – казалось, зубы уже встретились где-то посередине. Боль, ужас… Он бил ее ножом опять и опять, и опять – втыкал, кромсал, уже безо всякого мастерства, в полной панике. Рычание и молотьба становились все хуже, у него уже кружилась голова от слабости, но он все бил ножом в горло, спину, живот, грудь, голову… А потом его отпустили.

Кровь… столько крови…

Рука буквально вопила от боли. Она бесполезно висела вдоль бока.

И тут океанской волной собака налетела вновь… горло… рвать…

Что-то хлынуло. Целый поток, так и рвется наружу…

Слабость снизошла на собаку. Челюсти разжались, тело затрепетало, рык сменился вздохом. Пес отступил и встряхнулся, словно удивившись. Капли полетели во все стороны. Он сел, а потом неуклюже ткнулся вперед, падая.

Мистер Браун уронил нож и подтащил к себе промокшее от крови пальто, прижал к горлу. Он лежал, привалившись к стене, ногами под телом гигантского пса, и жизнь его била из шеи ключом.

Но он сделал свое дело. Псину он, может, и не переживет, зато девчонка мертва. Он протянул руку во мглу, нащупал ее волосы на камнях рядом с собой…

Голос раздался от входа в проулок.

– Чака?

Накрытый последней волной ужаса, Браун повернулся и даже привстал на колени. Она стояла там, с фонарем в руке. С непокрытой головой… светлые волосы… это ее симпатичное и сейчас такое перепуганное лицо… эти глаза!

Невозможно…

Он перевел взгляд вниз и откинул край пальто, скрывавший лицо мертвой девушки.

Громадная родинка расползалась от челюсти до самого лба.

Не та девушка… и он… его мастерство…

Он поник головой и упал вперед, в вечный