Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг

– Говорила я тебе, что-то с твоим Принцем неладно, – упрямо продолжала Гермиона. – И была права, не так ли?

– Нет, не так, – возразил Гарри.

Ему было тошно и без нотаций Гермионы. Выражение, появившееся на лицах игроков его команды, когда он сообщил, что в субботу играть не сможет, стало для Гарри худшим наказанием. Сейчас он чувствовал на себе взгляд Джинни, но не решался встретиться с ней глазами, опасаясь увидеть в них разочарование или гнев. Он только что сказал Джинни, что в субботу ей придётся играть за ловца, а Дин возвратится в команду, чтобы занять освобождённое ею место охотника. Возможно, если они победят, Джинни и Дин на радостях помирятся после игры. Эта мысль пронзила Гарри, как ледяной кинжал…

– Гарри, – сказала Гермиона, – как ты можешь по-прежнему защищать его книгу, когда это заклинание…

– Да отцепись ты от книги! – выпалил Гарри. – Ну, занёс Принц в неё заклинание, ну и всё! Он же не рекомендовал его использовать! Откуда мы знаем, может, он просто отметил то, что использовали против него!

– Я в это не верю, – сказала Гермиона. – Ты просто оправдываешь…

– Я не оправдываю того, что сделал! – мгновенно откликнулся Гарри. – Я жалею, что сделал это и не из-за одной только дюжины отсидок. Ты прекрасно знаешь, я не воспользовался бы таким заклинанием даже против Малфоя, но и Принца винить не в чем, он же не написал: «Попробуйте, отличная штука» – он просто делал заметки для себя, не для кого-нибудь другого…

– Ты хочешь сказать, – произнесла Гермиона, – что собираешься вернуться назад и…

– И забрать книгу? Да, собираюсь, – с силой ответил Гарри. – Послушай, без Принца я никогда не получил бы «Феликс Фелицис». Не узнал бы, как спасти Рона от яда. Не смог бы…

– Обзавестись репутацией блестящего мастера зельеваренья, которой ты не заслужил, – ядовито добавила Гермиона.

– Угомонись, Гермиона! – сказала Джинни, и Гарри изумился, почувствовал такую благодарность, что даже поднял на неё взгляд. – Похоже, Малфой собирался применить непростительное заклятие, ну так радуйся, что у Гарри имелось в запасе кое-что почище.

– Конечно, я рада, что Гарри не был оглушён заклятием! – воскликнула явно уязвлённая Гермиона. – Но нельзя же называть заклинание Сектумсемпра «чистым», Джинни, посмотри сама, к чему оно привело! А уж если подумать о том, что оно сделало с вашими шансами на победу…

– Ой, только не делай вид, будто хоть что-нибудь в квиддиче понимаешь, – оборвала её Джинни. – Сама потом стыда не оберёшься!

Гарри с Роном смотрели на них во все глаза: Гермиона и Джинни, у которых всегда были прекрасные отношения, сидели теперь, сложив на груди руки и гневно глядя в разные стороны. Рон нервно взглянул на Гарри, потом схватил со стола первую попавшуюся книгу и спрятался за ней. Гарри же, хоть он и считал, что совсем этого не заслуживает, вдруг стало весело, даром что до самой ночи никто из них не обменялся больше ни словом.

Но долго веселиться ему не пришлось. Весь следующий день Гарри вынужден был сносить колкости слизеринцев, не говоря уж о недовольстве товарищей по Гриффиндору впавших в окончательное уныние из-за того, что капитан их команды ухитрился добиться отлучения от финального матча сезона. К субботнему утру Гарри, что бы он ни говорил Гермионе, готов был с радостью обменять весь «Феликс Фелицис» в мире на возможность выйти вместе с Роном, Джинни и остальными на поле для квиддича. Почти с нестерпимым отчаянием откололся он от вытекающего под солнечный свет потока учеников – все со значками и флагами, в шапочках и шарфах своих команд, – спустился по каменным ступеням в подземелье и шёл по нему, пока не утих шум далёкой толпы, шёл, сознавая, что ни слова комментария, ни единого крика, восторженного или горестного, он отсюда расслышать не сможет.

– А, Поттер, – произнёс Снегг, когда Гарри, стукнув в дверь, вошёл в неприятно знакомый кабинет, который Снегг, хоть он и преподавал теперь наверху, так и не освободил.

Освещён кабинет был, как и всегда, тускло, и всё те же разноцветные банки со слизистыми мёртвыми существами стояли по его стенам. Ещё более зловеще выглядела груда оплетённых паутиной коробок, сваленных на столе, за которым явно предстояло сидеть Гарри, – от них так и веяло нудной, тяжёлой и бессмысленной работой.

– Мистер Филч давно уж подыскивал помощника, который смог бы привести в порядок эти старые архивные дела, – ласково сказал Снегг. – В них содержатся записи о правонарушителях Хогвартса и понесённых ими наказаниях. Нам хотелось бы, чтобы вы заново переписали карточки, на которых выцвели чернила, а также те, что погрызены мышами, и в алфавитном порядке разложили копии по коробкам. Магию использовать запрещается.

– Разумеется, профессор, – сказал Гарри, вложив в последнее слово столько презрения, сколько смог.

– Думаю, вы могли бы начать, – злорадно улыбаясь, продолжал Снегг, – с коробок от тысяча двенадцатой до тысяча пятьдесят шестой. Вы встретите в них знакомые имена, что сделает вашу работу ещё более интересной. Вот, гляньте-ка…

Он театрально вытащил карточку из верхней коробки и прочитал вслух:

– «Джеймс Поттер и Сириус Блэки уличены в применении незаконных чар к Бертраму Обри. Голова Обри вдвое увеличилась в размере. Двойное задержание в школе». – Снегг глумливо оскалился. – Приятно, должно быть, думать, что вот они нас покинули, а хроника их великих деяний остаётся с нами.

Гарри почувствовал под ложечкой знакомое жжение. Прикусив язык, чтобы не сказать ничего в ответ, он уселся перед коробками и потянул к себе первую.

Работа, как и предвидел Гарри, была бесполезной и нудной, перемежавшейся лишь (как это наверняка и было задумано Снеггом) ёканьем в животе, которое возникало всякий раз, как Гарри натыкался на имена отца или Сириуса, обычно соединённые каким-нибудь пустяковым бесчинством; время от времени к ним присоединялись Римус Люпин с Питером Петтигрю. Копируя записи о всевозможных проступках и наказаниях, Гарри не переставал гадать о том, что творится снаружи, где уже должен был начаться матч, где Джинни играла ловцом против Чжоу.

Гарри снова и снова поглядывал в сторону тикавших на стене часов. Казалось, стрелки их движутся вдвое медленнее обычного – может быть, Снегг заколдовал их, чтобы они замедлили ход? Не мог же он просидеть здесь всего только полчаса… час… полтора…

Когда часы показали половину первого, в животе у Гарри заурчало. Снегг, не произнёсший ни слова после того, как задал Гарри работу, поднял на него взгляд только в десять минут второго.

– Думаю, этого будет достаточно, – холодно сказал он. – Отметьте место, на котором вы остановились. Продолжите в следующую субботу, в десять.

– Да, сэр.

Гарри наобум втиснул помятую карточку в коробку и поспешил к двери, пока Снегг не передумал. Он взлетел по каменным ступеням, прислушиваясь, не доносится ли с поля какой-либо шум, – нет, всё тихо. Выходит, игра закончилась.

Гарри помедлил у заполненного народом Большого зала, потом помчался вверх по мраморной лестнице – побеждал ли Гриффиндор или проигрывал, у команды принято было праздновать либо горевать в своей гостиной.

– Quid agis?[1] – поинтересовался он на всякий случай у Полной Дамы, гадая, что его ожидает.

Понять что-либо по лицу Дамы, ответившей: «Сам увидишь» – было невозможно.

Она отступила в сторону, открывая Гарри дорогу.

Из-за спины Полной Дамы вырвался торжествующий рёв. Едва увидев разинувшего рот Гарри, все, кто только был в гостиной, завопили; сразу несколько рук втянули его внутрь.

– Мы победили! – проорал Рон, который возник прямо перед ним, размахивая Кубком. – Победили! Четыреста пятьдесят против ста сорока! Победа!

Гарри огляделся: Джинни летела к нему, на её сияющем лице застыло решительное выражение, она обвила Гарри руками. И он, ничего не успев подумать, забыв о том, что на них смотрят человек пятьдесят, не успев даже понять, что делает, поцеловал её.

Прошло несколько долгих мгновений или, может быть, полчаса, а то и несколько солнечных дней, прежде чем они оторвались друг от друга. В гостиной стояла полная тишина. Но вот кто-то присвистнул, откуда-то донёсся нервный смешок. Гарри, взглянув поверх головы Джинни, увидел Дина Томаса с треснувшим бокалом в руке, и Ромильду Вейн, которую, казалось, подмывало чем-нибудь в него запустить. Гермиона сияла улыбкой, однако взгляд Гарри искал Рона. И наконец отыскал: он ещё сжимал Кубок, но выглядел так, точно его ахнули дубиной по голове. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, потом Рон слегка дёрнул головой, что Гарри истолковал как «Ну, раз уж без этого не обойтись…»

Существо, обитавшее в груди Гарри, торжествующе взревело, он перевёл взгляд на Джинни, улыбнулся ей и молча повёл рукой в сторону портрета. Обоим, безусловно, требовалась долгая прогулка по окрестностям замка – надо же было поговорить о прошедшей игре. Если они найдут для этого время.