Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник) - Найо Марш

– Знаешь что, Себ, – перебил его Кьюбитт, – думаю, тебе просто нужно ответить на поставленный вопрос, и все. Поскольку мистер Аллейн в любом случае встретится с Децимой и сам выяснит, имеет она отношение к этому делу или нет и насколько интересна ему как свидетель. Надеюсь, ты понимаешь, что он будет опрашивать всех без исключения, поскольку такова, – тут он с улыбкой посмотрел на Аллейна, – полицейская рутина. – Потом добавил: – Как видите, инспектор, я тоже кое-что знаю. Потому что регулярно читаю детективные романы.

– Совершенно верно, – подтвердил Аллейн. – «Рутиной» или «полицейской рутиной» мы называем подобные опросы свидетелей. Между прочим, рутина – это основа любого расследования, о чем авторы детективов, к сожалению, обычно умалчивают. Спросите почему? Отвечу: авторам бесконечные игры в вопросы и ответы кажутся безумно скучными, и они, изучая материалы того или иного дела, обычно их пропускают. И лишь некоторые идут на компромисс, вставляя в текст одну-единственную главу, которая в большинстве случаев носит именно такое название – «Рутина». Иными словами, сводят многодневную кропотливую работу к нескольким страничкам текста. Боже, как бы я хотел, чтобы мы могли следовать по тому же пути!

– Не сомневаюсь, – заметил Кьюбитт. – Что же касается мисс Децимы Мур, то я не обнаружил ничего примечательного в том, как она наливала бренди. Разве что отметил про себя, что она сделала это очень быстро. Кажется, все мы стояли около дивана, на котором лежал Уочмен, и кто-то сказал, что было бы неплохо дать ему глоток бренди. Тогда мисс Децима пробормотала, что стаканчик Уочмена пуст, и отправилась к бару за бутылкой. У меня сложилось впечатление, что она просто сунула горлышко бутылки в стаканчик и почти сразу после этого поднесла бренди Уочмену. Хочу также отметить, что они с Уочменом находились в прекрасных отношениях, так что, насколько я в курсе, у нее не было никаких причин убивать его.

– Господи! – вскричал Пэриш. – А я о чем говорил? Разумеется, таких причин у нее не было! Да и не могло быть.

– Ясно, – сказал Аллейн. – Благодарю за сотрудничество, джентльмены. Итак, мистер Пэриш находился рядом со столом, где Уочмен оставил свой пустой стаканчик для бренди, вплоть до инцидента. Из чего я делаю вывод, что мистер Пэриш наверняка бы заметил – так как просто не мог не заметить этого, – если бы кто-то совершил со стаканчиком какие-либо манипуляции. Поскольку все остальные, по его же словам, столпились за спиной у мистера Леджа. Вы согласны с этим, мистер Кьюбитт?

– Да, все так и стояли. За исключением Уилла, который притулился в углу между краем стойки и доской мишени. Но он тоже не смог бы незаметно дотронуться до стаканчика. Никто… – Кьюбитту неожиданно не хватило дыхания, и он с шумом втянул в легкие воздух.

– Продолжайте, прошу вас.

– По моему мнению, – произнес уже более спокойно Кьюбитт, – никто не прикасался к стаканчику и не смог бы этого сделать до того, как Децима налила в него бренди, ну и, разумеется, после этого. Никто.

– Еще раз большое спасибо, джентльмены, – поблагодарил Аллейн. – На этом, пожалуй, и закончим. Как говорится, на сегодня хватит.

– Который час, Фокс? – спросил Аллейн, поднимая голову и отрывая глаза от своих записей.

– Полдесятого, сэр.

– Ледж вернулся?

– Нет еще, мистер Аллейн, – ответил Фокс, подходя к двери и закрывая ее. Он всегда опускал голову, когда делал это, словно хотел получше рассмотреть дверную ручку или узнать, как действует механизм замка. Затем двинулся к столу, за которым восседал его начальник.

– Ледж, – заметил Фокс, медленно переставляя ноги, – единственный здесь, кто воздерживается от пива. Даже я выпил кружечку в общественном баре. Как выяснилось, гостевой начнет работать только завтра, так что я отправился в «народный» – как говорится, поближе к массам.

– А как там наш «старый осел»?

– Старина Нарк давно уже заседает там, и, насколько я мог заметить, его слова и поступки полностью соответствуют этому прозвищу. Неудивительно, что Абель воспылал к нему ненавистью. К примеру, Нарк демонстративно вытирает огромным красным платком свою пивную кружку, прежде чем подставить ее под кран. А уж какие ведет речи!

– В самом деле? И какие?

– Рассуждает о законах – не о чем-нибудь! – произнес Фокс с выражением глубочайшего отвращения на лице. – Начал, как только узнал, кто я и откуда приехал. Честно говоря, сэр, подобных глупостей я давно не слышал. Полагаю, вам просто необходимо поболтать с ним. Это вас взбодрит. Не говоря уже о том, что он выложит все теории преступления, какие только вообще существуют.

– Спасибо за предложение, – улыбнулся Аллейн. – А почему, интересно знать, Ледж не пьет пиво?

Фокс опустился в кресло.

– Из-за старого Помроя, – объяснил он. – Абель считает, что Уочмена прикончил Ледж, и всячески старается отвадить его от своего заведения. Короче, не наливает ему. А вот молодой Помрой, наоборот, ничего не имеет против его присутствия. Тем не менее Ледж уже успел развесить объявления и нашел-таки себе комнату в Иллингтоне. Говорят, переезжает в понедельник. Между прочим, в «народном» баре к нему относятся очень неплохо. Но рыбаки – ребята простые, даже, я бы сказал, бесхитростные. Им голову замутить нетрудно. Кстати, констебль Оутс, который патрулирует Оттеркомби, тоже находится там. Мечтает увидеть вас, сэр.

– Неужели? Что ж, рано или поздно мне придется встретиться с ним. Может, приведете его сюда? Все равно мы Леджа ждем…

Фокс вышел и через полминуты вернулся с констеблем.

– Констебль Оутс, сэр, – сообщил он.

Оутс разрумянился от волнения, но держался несколько скованно – то ли из уважения к лондонским сыщикам, то ли из соображений субординации. Войдя в гостиную, он встал по стойке «смирно» и, отдав честь, сунул шлем под мышку.

– Добрый вечер, Оутс, – сказал Аллейн.

– Добрый вечер, сэр.

– Мистер Харпер поставил меня в известность, что вы находились на дежурстве в Оттеркомби в тот самый вечер, когда умер мистер Уочмен. Скажите, пометки мелом в баре для гостей – ваших рук дело?

Констебль некоторое время обдумывал этот вопрос, потом ответил:

– Некоторые, сэр. В частности, на том месте, где мы нашли стрелку, и кое-какие возле дивана. Я использовал для этого мел, которым игроки подсчитывали очки.

– Это ваше первое дело такого рода?

– Так точно, сэр.

– Несмотря на это, вы, похоже, голову не потеряли.

После этих слов перед мысленным взором Оутса предстал образ молодого констебля из любимого детективного романа. Этот литературный герой, проявив удивительную наблюдательность и способность к дедукции, помог всемирно известному сыщику раскрыть нашумевшее дело, после чего получил заслуженное повышение по службе и обрел уважение со стороны коллег. А поскольку Оутс до определенной степени отождествлял себя с этим персонажем, ему на мгновение представилось, что у него появился шанс воплотить вымысел в реальность.

– Благодарю вас, сэр, – произнес Оутс.

– Хотелось бы узнать, как вы появились на сцене происшествия и что там увидели, – сказал Аллейн.

– Вы позволите изложить суть событий собственными словами, сэр? – спросил Оутс. – Рапорт-то я уже сдал.

– Сделайте одолжение, – попросил Аллейн.

Дик Оутс собрал мысли воедино, с шумом втянул в легкие воздух и начал свое повествование.

– Вечером в пятницу второго августа, – заговорил он – и в ужасе замер, так как понял, что от волнения дал петуха: и его голос неожиданно приобрел тембр, сходный с женским сопрано. Дик попытался взять себя в руки, сглотнул застрявший в горле комок и сделал новую попытку рассказать о случившемся. – Итак, в пятницу второго августа приблизительно в девять часов шестнадцать минут вечера, – произнес Оутс нарочито низким басовитым тоном, – я производил патрулирование данной прибрежной деревни и уже поднимался по «ступеням Оттеркомби», собираясь выйти на пристань и завершить там свой маршрут, как вдруг услышал чей-то голос, звавший меня по имени. Я прислушался. Голос доносился со стороны главного входа гостиницы «Плюмаж», которая, как известно, принадлежит местному предпринимателю мистеру Абелю Помрою. Я двинулся на звук и в скором времени оказался перед вышеупомянутой главной дверью, где встретил мистера Уильяма Помроя, сына предпринимателя, поставившего меня в известность о произошедшем в гостинице инциденте. В следующий момент в дверном проеме появилась мисс Децима Мур, сказавшая мне буквально следующее: «Нет никаких сомнений в том, что он умер». Я, призвав на помощь Бога и всех святых, произнес: «Скажите, ради Создателя, кто умер?» И мисс Мур ответила мне: «Уочмен», – после чего я проследовал в глубь дома и вошел в частный бар.

Оутс сделал паузу, чтобы перевести дух.

– Пока все очень неплохо, Оутс, – заверил Аллейн. – Но уж коли вы изъявили желание поведать об инциденте собственными словами, а не казенным языком рапорта, то уж, будьте любезны, рассказывайте об этом именно собственными словами. Тем более ваш рапорт мы уже прочитали. Меня прежде всего интересует, какое впечатление на вас произвело увиденное.