Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе - Иоганн Гете

Мэртэн. Ну вот и последний пример!

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Те же. Помещик.

Помещик. Дети мои, что случилось?

Рози. Помогите нам, милостивый государь!

Староста. Взгляните, ваша милость, что здесь нашлось.

Помещик. Что же?

Староста. Колпак вольнодумца.

Помещик. Странно!

Староста. Национальная кокарда.

Помещик. Что это значит?

Староста. Заговор! Мятеж! Государственная измена! (Шляпу и кокарду он держит в руке; потом уносит их с собой.)

Помещик. Тихо! Я сам расспрошу.

Староста. Дозвольте мне обыскать дом! Кто знает, что здесь еще запрятано.

Помещик. Помолчите!

Рози. Милостивый государь!

Помещик. Откуда эти вещи?

Мэртэн. Их принес Шнапс.

Йорге. Когда меня не было.

Мэртэн. Он взломал буфет…

Рози. Приложился к горшкам с простоквашей…

Мэртэн. И хотел преподать мне принципы равенства и свободы.

Помещик. Где он?

Йорге. В чулане. Заперся там, когда я за ним погнался.

Помещик. Приведите его сюда!

Йорге, староста и крестьяне уходят.

Стало быть, это опять проделки господина Шнапса.

Мэртэн. Точно так.

Помещик. Когда он пришел к вам?

Мэртэн. В отсутствие моих детей.

Рози. Он боится Йорге.

Мэртэн. Мне стало любопытно…

Помещик. Говорят, это с вами порой бывает.

Мэртэн. Виноват!

Помещик. И вдобавок вы несколько легковерны.

Мэртэн. Он так увлекательно рассказывал о всяких важных вещах.

Помещик. И вы попались на удочку.

Мэртэн. Вроде бы так.

Рози. А ему-то ничего не надо было, кроме тюри. Вот взгляните, сударь, какую он хорошую простоквашу взял, и хлеба накрошил, и сахару насыпал. И такое добро придется выкинуть! Разве можно оставлять после того, как эта погань из миски хлебала.

Помещик. Значит, ему хотелось всего лишь позавтракать?

Мэртэн. Кто его знает. Он сказал, что его послали якобинцы.

Помещик. Ну а дальше?

Мэртэн. Надел форму и вооружился.

Помещик. Что за вздор!

Мэртэн. Назвался гражданином генералом и начал тут нахальничать.

Помещик. Это их манера.

Мэртэн. Сперва он был вежлив, обходителен, а потом озверел, взломал буфет и взял, что ему захотелось.

Помещик. Точь-в-точь как его соратники!

Мэртэн. Плохи мои дела.

Помещик. Но все же не так плохи, как в тех провинциях, где ему подобные уже успели похозяйничать. Начали они со льстивых речей и обещаний, на которые клюнули добродушные простаки, а кончили — насилием, грабежом, изгнанием честных людей и всякого рода преследованиями. Благодарите бога, что вы еще дешево отделались!

Рози. Вы заступитесь за нас, сударь?

Помещик. Да. Впрочем, вы ни в чем и не провинились.

Мэртэн. Идут!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Те же. Йорге. Староста.

Крестьяне вводят Шнапса, он в форме, с саблей и с усами.

Помещик. Вперед, господин генерал!

Староста. Вот он, зачинщик! Поглядите-ка на него. Все, как в газетах пишут. Форма! Сабля! (Напяливает Шнапсу на голову красный колпак, а поверх — треугольную шляпу.) Колпак! Треуголка! Пусть так и стоит у позорного столба! К судье его, живо! На допрос! Потом заковать в кандалы — и в резиденцию!

Помещик. Спокойно, спокойно.

Староста. Разослать гонцов! Негодяй не один! Пытать его! Надо схватить сообщников! Двинуть полки! Немедленно обыскать дом!

Помещик. Тише!.. Шнапс, что это за шутка?

Шнапс. Так точно, шутка, ничего больше.

Помещик. Откуда эта одежда? Отвечайте быстро! Я все знаю.

Шнапс. Вы никак не можете знать, милостивый сударь, что одежду эту со всем снаряжением я унаследовал от одного бедняги.

Помещик. Унаследовал? Странно! Обычно ты предпочитаешь украсть.

Шнапс. Выслушайте меня.

Мэртэн. Интересно, что он расскажет.

Шнапс. Когда по городу вели последнюю партию французских военнопленных…

Помещик. Ну?

Шнапс. Я из любопытства пробрался к ним.

Помещик. Дальше!

Шнапс. Один бедняга-француз был очень болен, и его оставили в предместье, на постоялом дворе…

Староста. Это наверняка враки.

Шнапс. Я взялся лечить его, но он… скончался.

Помещик. Вот это очень похоже на правду.

Шнапс. Он завещал мне свои вещи за то, что я позаботился…

Помещик. О его погибели.

Шнапс. Дал этот мундир и саблю.

Помещик. А колпак и кокарду?

Шнапс. Нашел у него в ранце среди тряпья.

Помещик. Вместе с генеральским патентом.

Шнапс. Потом я пришел сюда, к простаку Мэртэну.

Мэртэн. Простаку? Бессовестный!

Шнапс. К сожалению, мне не совсем повезло: я не успел доесть чудесную тюрю. Из-за нее у меня возникла небольшая размолвка с Йорге…

Помещик. Довольно! Правду ли он говорит?

Шнапс. Справьтесь в городе! Я могу указать, где продал ранец. А эту одежду я принес в сумке брадобрея.

Помещик. Со временем выяснится.

Староста. Не верьте ему!

Помещик. Не учите меня, как поступать. Если все подтвердится, то за такой пустяк наказывать не следует. В мирной стране это вызовет лишь ненужный страх и недоверие. Нам ведь нечего опасаться. Дети, любите друг друга, возделывайте вашу землю и будьте хорошими хозяевами.

Рози. Это наш долг.

Йорге. Был и будет.

Помещик. А вы, старина, поступите весьма похвально, если употребите ваше искусство предсказывать погоду и знание здешней почвы на то, чтобы вовремя сеять и вовремя убирать урожай. Предоставьте чужим странам самим о себе заботиться, а политический небосклон разглядывайте в крайнем случае по воскресеньям и праздникам.

Мэртэн. Пожалуй, так оно будет лучше.

Помещик. Пусть каждый начнет с самого себя — тут ему найдется немало дел. И да будет он благодарен за каждый ниспосланный ему мирный день: заботясь о благоденствии своем и своих близких, он тем самым послужит и благу общему.

Староста (то и дело порывается вставить слово). Но нельзя же это так оставлять!.. Подумайте о последствиях! Если оставить безнаказанным подобное…

Помещик. Тише! Успокойтесь! Поспешные приказы, чрезмерные кары лишь сеют зло. В стране, где монарх ни от кого не таится, где все сословия с уважением относятся друг к другу, где никому не мешают развивать полезные склонности, где торжествуют разумные суждения и знания, там не может возникнуть никаких партий. Мы вольны интересоваться всем, что происходит на белом свете, но на нас не должны влиять чужие смуты, даже если они охватили целые страны. Будем жить в спокойствии, и будем радоваться тому, что над нами ясное небо, а не зловещие грозовые тучи, которые ничего не принесут, кроме безмерного урона.

Рози. Как приятно вас слушать!

Йорге. Верно, Рози!.. Говорите еще, сударь!

Помещик. Я уже все сказал. (Подталкивает вперед Шнапса.) И как замечательно, что мы можем сейчас посмеяться над этой кокардой, этой шляпой и этим мундиром, которые причинили столько бед людям!

Рози. Да, просто умора глядеть на господина Шнапса.

Йорге. Ну и дурацкий у него вид!

Шнапс. Что ж, пожалуй, придется все стерпеть. (Косится на миску с тюрей.) Если бы вот еще напоследок мне дозволили бы воспользоваться остатками патриотической контрибуции!

Рози. Ну уж нет, не выйдет!

Комментарии

ГЕЦ ФОН БЕРЛИХИНГЕН

В 1771 году в течение шести недель Гете написал «Драматизированную историю Готфрида фон Берлихингена с железною рукою». По совету своего друга Гердера Гете несколько переработал пьесу и сократил ее. В таком виде под названием «Гец фон Берлихинген с железною рукою» (Гец — уменьшительное от Готфрид) драма была впервые напечатана в 1773 году без имени автора. Уже в следующем году, без ведома Гете подвергшись сокращениям, драма эта была дважды поставлена на сцене — в Берлине и Гамбурге. В 1804 году, готовя текст для представления в Веймаре, Гете сам переработал свое произведение для сцены. Каноническим является текст 1773 года, с которого (с учетом некоторых позднейших исправлений) сделан настоящий перевод.