Эоловы арфы - Владимир Бушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- О чем? - не понял Маркс.
- Что северян в два с половиной раза больше, что у южан мало хлеба, ну и все остальное, о чем ты говорил.
- Конечно, знает!
- Но ведь у него так много сейчас дел, забот, что он мог и забыть.
- Нет, Тусси, нет, это невозможно, - убежденно сказал Маркс, заканчивая разговор.
Но дочь думала иначе...
Потянулись долгие месяцы затишья. Бездействие южан, как говорил Мавр, объяснялось тем, что они ожидали высадки себе на помощь войск Англии и Франции. Но почему бездействовали северяне? Это, как решила про себя Тусси, лишь потому, что они забыли о своем огромном численном превосходстве; о том, что у южан мало хлеба, северяне, вероятно, вообще не знают. Тусси пришла к выводу, что другого выхода нет - надо написать письмо Линкольну и обо всем напомнить ему.
Приближалось рождество, бездействие на фронте длилось вот уже почти полгода. Едва ли не единственной новостью оттуда за все это время было сообщение о назначении главнокомандующим всех войск северян генерала Мак-Клеллана. Но это была тоже нерадостная весть. Энгельс писал из Манчестера, что назначение произошло под давлением крупной буржуазии, что Мак-Клеллан совершенно бездарен, что он реакционер, что даже есть основания подозревать его в симпатиях рабовладельцам.
Тусси чувствовала, что больше молчать не может. Однажды, когда отец пришел из библиотеки, она отозвала его в угол и протянула листок бумаги, исписанный ее старательными каракулями.
- Прочитай, - попросила она тихо.
- Дорогой Авраам Линкольн!.. - начал было Маркс.
- Тсс, - всполошилась Тусси, - читай про себя.
Маркс читал: "Дорогой Авраам Линкольн! Вам пишет Элеонора Маркс. Тусси. Мы все очень уважаем вас и ненавидим южан. Рабовладельцев. Мы переживаем за вас, за ваши поражения, мы желаем поражения южанам, а вам победы.
Дорогой Авраам Линкольн!
Ваше бездействие меня удивляет.
Чего вы ждете? Или вы забыли, что вас в два с половиной раза больше, чем южан? Вам стоит только собраться всем вместе, и они пропали. У них нет железных дорог, а хлеба так мало, что хватает только на обед по одному маленькому кусочку. А тот, кто мало ест хлеба, у того и силы мало. Так всегда говорит Ленхен, а она зря не скажет.
Дорогой Авраам Линкольн! Я вам советую сформировать один полк из мальчишек и один полк из девочек, таких, как я. Мы везде можем пройти и все разузнать.
А еще я вам хочу прямо сказать, что вы зря назначили главнокомандующим Мак-Клеллана. Он в душе на стороне южан и плохой полководец. Я советую вам его уволить и назначить главнокомандующим нашего дядю Фреда. Он живет в Манчестере. Мавр говорит, что лучшего знатока военного дела трудно представить. И он большой, смелый и сильный. Вы ему только напишите, он сразу приедет. А я, если вы не возражаете, могла бы быть его адъютантом. Правда, я девочка, но Мавр всегда говорит, что это ошибка, что на самом деле я мальчик. И мне уже девять лет.
Жду ответа.
Э л е о н о р а М а р к с. Т у с с и.
Извините, сэр. Поздравляю вас с наступающим Рождеством. Желаю побед и счастья. Есть ли у вас дети?
Э л е о н о р а М а р к с. Т у с с и.
Лондон. Графтон-террес, 9".
Маркс прочитал и, хотя его разбирал смех, очень серьезно взглянул на дочь.
- Ну как? - с тревогой спросила она, вытаращив глаза.
- По-моему, очень толково, - ответил отец.
- Ничего поправлять не надо? Или что-нибудь дописать?
- Да нет, все прекрасно, - Маркс минутку помешкал. - Только вот насчет главнокомандующего... Мак-Клеллана, бесспорно, надо сменить, но если Линкольн назначит Энгельса, то как же мы тут без него останемся?.. Да и сама ты с ним собираешься туда...
- Мавр! - возмутилась Тусси. - Как можно так говорить? Там мы гораздо нужней! Там война. И ведь мы же уедем ненадолго. Как только дядю Фреда назначат главнокомандующим, дела там пойдут совсем по-другому, вы увидите. Мы с ним быстро наведем порядок, - она помолчала и грустно добавила: Только вот я не уверена, что Линкольн согласится, чтобы я была адъютантом, ведь все-таки я девочка.
- Ну отчего же! - подбодрил Маркс - Если дядя Фред лично попросит Линкольна... Но вот ты прибавляешь себе целых два года, это нехорошо.
- Ах, какой пустяк! - попыталась отмахнуться Тусси, немного смущенная тем, что ее уличили в обмане. - Семь, девять. Пока письмо идет, пока он пишет ответ...
- Нет, - твердо сказал Мавр, - семь - это семь, а девять - девять, он взял карандаш и исправил нужное слово. - Да и семь-то тебе еще только будет через две недели.
- Слушай, Мавр, - вдруг осенило дочь. - А может быть, мне не писать ему, что я девочка, а притвориться мальчиком и имя какое-нибудь придумать, как у мальчишки? А когда мы с дядей Фредом туда поедем, я надену брюки, остригусь, и Линкольн ничего не узнает.
- Нет, это тоже нечестно, - решительно сказал отец. - Пусть все будет так, как есть.
Тусси немного помолчала. В ее блестящих черных глазах метались отблески каких-то новых замыслов, предположений, планов. С трудом подавив их в себе - и видно было, что лишь на время, - она спросила:
- Ну а как же теперь отправить письмо? Запечатать в бутылку?
- Что ты! Этот способ хорош там, где нет других, например в океане, на необитаемом острове. А мы должны побеспокоиться, чтобы письмо дошло возможно скорей, - для этого его надо отнести на почту.
- Когда?
- Завтра пойду в Британский музей и занесу.
- Нет, Мавр, это надо сделать сегодня.
- Хорошо. Вот уложу тебя спать и схожу.
- Нет, ты иди сейчас.
Марксу ничего не оставалось, как одеться и, попросив Женни уложить Тусси побыстрее в кровать, пойти на улицу.
Девочка хотела непременно дождаться возвращения отца, но борьба со сном в таком положении, когда твоя голова лежит на подушке, оказалась ей не по силам - она тотчас уснула.
Утром прямо с кровати, в ночной рубашке, Тусси кинулась в кабинет отца.
- Ну как, Мавр? - крикнула она, распахивая дверь.
- Все в порядке.
- Отправил?
- Конечно.
- И оно уже пошло?
- Разумеется.
- А когда Линкольн получит его?
- Трудно сказать... Ты же видишь - война! Доставка почты может быть задержана. Но я думаю, что Линкольн уделяет достаточное внимание почте, ведь он сам в молодости был почтовым служащим и понимает значение ее работы.
Узнав, что Линкольн работал на почте, Тусси успокоилась - как письмо могло не дойти до человека, который сам занимался письмами!
С этого дня вся жизнь Тусси превратилась в ожидание ответа от президента. Каждый раз, когда Маркс писал письмо Энгельсу, она требовала, чтобы отец справлялся у своего друга, не получил ли тот вызова из Вашингтона. Но время шло, а вызова не было и не было ответа.
- Что бы это значило, Мавр? - тревожно спрашивала Тусси. - Уж не перехватили ли мое письмо южане?
- Конечно, такая возможность не исключена, - разводил руками отец, но все-таки, думаю, она маловероятна. Скорее всего, Линкольн принял во внимание твои советы, а ответить тебе просто некогда. У него же столько дел! Должно быть, он занят подготовкой наступления.
Тусси такое объяснение не удовлетворяло. Она понимала: занят, но ведь ее письмо было государственной важности. Однажды, услышав разговор взрослых об агентах южан в Северных штатах - их называли "медноголовые змеи", - девочка подумала: а не засели ли эти "змеи" и на здешней почте? И не перехватили ли они ее письмо?! Она даже похолодела от предположения о таком коварстве.
Вечером Тусси поделилась сомнениями с отцом.
- Это невозможно, - категорически заявил Мавр. - Там сидит такой милый почтенный старичок, что заподозрить его ни в чем нельзя.
- Какой ты наивный человек! - горячо возразила девочка. - Он же может притвориться! Ты сам читал нам в газете, как шпионы южан действуют в Северных штатах... Я тебя очень прошу, завтра, когда Лаура пойдет провожать тебя в библиотеку, пожалуйста, возьмите меня с собой и давайте зайдем на почту. Я должна видеть этого старичка сама.
На другой день после завтрака Мавр и Лаура повели Тусси на ту почту, с которой обычно отправлялись письма Энгельсу и вся другая корреспонденция. Тусси страшно волновалась, она была убеждена, что тотчас увидит двойную игру старичка и гневно крикнет ему: "Вы шпион!" На ее крик прибежит полицейский, шпиона схватят, а через несколько дней она получит телеграмму: "Благодарю за помощь. Вы доказали свою преданность нашему делу. Срочно выезжайте вместе с дядей Фредом. Жду. Президент Северо-Американских Соединенных Штатов Авраам Линкольн. Вашингтон, Белый дом".
Когда вошли в помещение почты, Тусси была ни жива ни мертва от волнения.
- Доброе утро, господин Вуд! - приветствовали старичка за барьером Мавр и Лаура.
Тот любезно ответил на приветствие и спросил, глядя на Тусси:
- А кто эта маленькая леди?
- Это моя дочь Тусси, - сказал Маркс. - Она хотела бы с вами познакомиться.
"Ах, что он делает! - ужаснулась Тусси. - Ведь надо же, чтобы никто здесь не знал, кто я!" Старичок, конечно же, был подозрительный. Усы у него наверняка приклеенные, а на голове парик... Но вот он уже вышел из-за барьера и, наклонившись, протянул руку: