Витязь на распутье - Валерий Елманов

Ближе к полуночи я уже вчерне накидал основной план. Разумеется, слепо полагаться на донесения не стоило, в том числе и на указанные расстояния между городами – вдруг на самом деле они куда больше. Но у меня везде написано от тридцати-сорока до семидесяти-восьмидесяти верст. Пускай ошибка составляет половину, ну и что? Учитывая, что ночи пока длятся по семнадцать-восемнадцать часов, полк на лыжах сможет преспокойно покрыть дистанцию и в сотню верст, и в полторы, так что даже если где-то и указано не совсем верно – ерунда.

На следующий день, собрав всех сотников и десятников, я устроил совещание. Разумеется, открыл его, как и положено, главнокомандующий, то есть царевич. Он был краток. Заявив, что у него уже составлен план боевых действий, который он решил назвать «Зимняя молния», Годунов для его подробного оглашения тут же передал слово мне как своему первому воеводе.

Изложив все, я осведомился, есть ли какие вопросы. Тишина. Я внимательно посмотрел на лица сотников и десятников.

– Да чего тут вопрошать? – наконец раздался голос сотника Семена Кропота. – Мы за царевичем и за тобой куды хошь.

Разом загомонили и остальные. Суть выкриков была одна – бодрая готовность идти куда угодно. Кажется, порядок. Ни у кого ни тени сомнения, что все получится именно так, как прозвучало в моем раскладе. Это хорошо.

Теперь пришло время представить народу моего братца. Я и до этого не скрывал наше родство, в первый же день после возвращения из монастыря изложив придуманную легенду Годунову, но тогда Александр был по моему настоянию с повязкой на одном глазу, опять же борода, а потому моего с ним сходства царевич не особо заметил.

На сей раз Шурик встал рядом со мной без повязки, с подстриженной в точности как у меня бородой, к тому же мы были в одинаковой одежде, так что все сразу увидели, как мы похожи.

– А ежели в десяти саженях поставить, то и вовсе не понять, кто из вас Алексеич, а кто Константиныч, – выразил общее мнение пораженный царевич.

– И я о том подумал, – согласился я. – Вот и пускай он будет во второй рати для вящего вдохновения ратников. Ума у него тоже изрядно, да и опыт имеется. Хотя… – Я сделал вид, что задумался, выдержал небольшую паузу и выдал: – Негоже его сразу на воеводство ставить да прежних забижать. Потому считаю, что командовать ратью надлежит по-прежнему воеводе Зомме, а наш князь Мак-Альпин будет только подсоблять, если у тебя, Христиер, возникнут вопросы.

О том, что Емеля станет изображать Годунова, я благоразумно умолчал – вдруг царевич воспримет это не совсем правильно. Зато теперь получалось, что в каждой половине полка у нас есть и князь, и престолоблюститель – красота. Пусть потом шведы удивляются, как мы с Годуновым в одну и ту же ночь сумели одновременно оказаться в двух разных крепостях, расположенных на расстоянии сотни верст друг от друга. Слава, имеющая мистический нимб, стоит вдвое дороже.

Однако первую часть операции мы решили провести совместно, и не в Нарве, а в сорока верстах южнее, в Нейшлоссе. Все-таки крепость напротив Ивангорода с ее мощными бастионами и обилием пушек выглядела слишком солидно, чтобы начинать с нее. Нужна психологическая уверенность, приобрести которую можно лишь на практике, добившись первой победы.

Едва стемнело, как кордонная застава, расположенная на берегу реки Наровы, была бесшумно снята людьми Вяхи Засада, и мои ратники заняли их место, тут же спешно прогнав на ту сторону десяток саней. Обогнув крепость, обоз подошел к ее западным воротам и попросил дать приют. Учитывая, что купцы, которых мастерски изобразили Емеля с двумя охранниками из «Золотого колеса», ехали из Кракова, после некоторых уговоров и небольшой мзды – ну как же без этого – их все-таки пустили внутрь.

Спустя еще семь или восемь часов над Нейшлоссом взвилась зеленая ракета из приготовленного Густавом фейерверка. Согласно этому сигналу к реке ринулись мои гвардейцы. Они даже не успели пересечь ее до конца, как восточные ворота стали медленно открываться, гостеприимно пропуская моих людей.

Далее уже было дело техники. Часть полка блокировала ворота, а остальные, ведомые псевдокупцами и теми тайными спецназовцами, кто находился в городе, спешно направились к ратуше магистрата, к казармам наемников, в арсенал и в другие места, которые следовало захватить в первую очередь, действуя четко и слаженно, так что работу они закончили всего за час.

Самое опасное – местный гарнизон – я взял на себя, хотя недавнему полусотнику Силовану, всего три месяца назад назначенному на место Миколы Голована, старался не мешать – пусть проявляет самостоятельность. Надо сказать, что управлялся он достаточно решительно и без колебаний. Впрочем, единственный эпизод, который потребовал его непосредственного вмешательства, произошел лишь однажды, когда попытался взбрыкнуть командир наемников. Выкрикнув что-то нечленораздельное остальным, он ухватился за саблю, но Силован не колеблясь махнул рукой, и через секунду командир рухнул с тремя арбалетными болтами в груди.

А спустя всего секунду рядом с ним легли еще трое, попытавшиеся последовать примеру своего начальника. Прочие застыли на месте, оторопев от столь молниеносной расправы, а я, воспользовавшись их замешательством, громогласно объявил, что все сдавшиеся на милость будут отпущены в Швецию, хотя и без оружия, а прочих ждет та же участь, что и…

Мой выразительный кивок на распростертые тела незамедлительно дал положительный результат – больше никто не пытался сопротивляться, хотя было чем – сабли и пищали находились прямо в казармах, так что попытайся они дернуться – и без крови не обойтись, причем с обеих сторон.

Трясущийся от страха бургомистр и члены магистрата свою задачу поняли влет – страх вообще хорошо помогает соображать, поэтому с ними проблем не возникло. Да и условия были щадящие – я не стремился выжать городскую казну досуха, щедро «одарив» магистрат целой четвертью. Остальное предполагалось разделить на три равные части – непобедимому кесарю, королеве и войску.

Гонцы с известием о том, что королеве Ливонии пора вступать в права наследования, незамедлительно убыли к трем полкам, которые пока находились в пути. Но дожидаться Марии Владимировны, чтобы полюбоваться, как бургомистр, согласно русскому обычаю, встретит новую повелительницу хлебом и солью, я не стал – не до того. Еще раз тщательно проинструктировав Годунова, Зомме и… Шурика, который должен был олицетворять персону первого воеводы князя Мак-Альпина, благо что он таковым и являлся, я собрал всех лазутчиков и псевдокупцов, оставив при царевиче лишь одного в качестве толмача, усадил их в обоз и погнал его по дуге, стремясь повторить тот же трюк, а сам с половиной гвардейцев и Емелей двинулся к Ивангороду.

На очереди была Нарва, точнее, Ругодив – пусть города Эстляндии будут с исконными русскими названиями.

Признаться, в ту ночь мне было не до сна, хотя подремать следовало. Уж очень могучие стены окружали город, который предстояло взять.

Успокоиться, хотя и не до конца, помогала… общая уверенность. На меня смотрели как на… Ну что-то вроде витязя из русских былин. Надо же, за плечами всего одно взятие, а насколько повысился боевой дух – ни у кого ни малейшего мандража… кроме меня.

Не скажу, что я что-то чувствовал, когда сурово предупреждал, что расслабляться нельзя, ибо возможно всякое, – такого и в помине не было. Однако получилось, что я и впрямь как в воду глядел – без накладок не обошлось…

Глава 36

Война конвейерным способом

Поначалу все шло к тому, что выйдет даже еще лучше, чем в Нейшлоссе. Там хоть пришлось стрелять в командира, а этот вообще оказался послушен, как теленок. Но моя радость была недолгой. Дело в том, что казармы по причине достаточно большого количества наемников располагались в трех местах с учетом удобства обороны, чтобы было быстрее бежать до своих участков.

Нет, все они были на учете, и выдвинулись мы к ним одновременно, но в дело вмешалась… любовь. Да-да, она, проклятущая. У одного из наемников имелась в городе вдовушка-зазнобушка, которую он регулярно посещал, а чтобы не порочить репутацию своей дамы, уходил от нее еще перед рассветом. Вот он-то и спутал нам все карты, поскольку, петляя по узеньким улочкам, заприметил неладное и рванул к своим, причем проходными дворами, так что успел несколько раньше, чем мы.

К тому же сам он был не из простых ландскнехтов, а возглавлял сотню, которую и поднял в ружье, ворвавшись в казарму. Когда мы подошли к ней, нас встретил залп из пищалей, принесший первые потери – семеро убитых и дюжина раненых.

На сей раз со мной была другая сотня, и тоже с бывшим полусотником во главе, подменившим Лобана Метлу. Когда шарахнуло, Иверень, как его звали, был, как и положено, в первых рядах, а посему парню досталось изрядно.