Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека - Александр Асмолов

Жизнетворчество А.Р. Лурия пронизано полимотивацией его личности , его потоком деятельностей, его потоком коммуникаций в разных культурных и исторических контекстах.

Третье правило. Мотивы личности порождаются в процессе приобщения к разным субкультурам, к разным кругам общения в мирах истории, науки, политики и искусства. Кратко это правило может быть названо правилом « мотивационно-культурологического анализа ». Понять жизнетворчество А.Р. Лурия – это значит понять круги его общений в разных субкультурах. Например, круг «А.Р. Лурия – Л.С. Выготский – С.М. Эйзенштейн – Н.Я. Марр». В связи с этим кругом процитируем замечание известного семиотика В.В. Иванова: «Для систематического анализа проблем зарождающегося киноязыка (особенно по картине “Октябрь”) Эйзенштейн должен был регулярно встречаться со своими друзьями-психологами Л.С. Выготским, А.Р. Лурия и Н.Я. Марром» ( В.В. Иванов , 1976, с. 66). Мотивы А.Р. Лурия произрастают и из таких кругов общения, как круг «А.Р. Лурия – Н.А. Бернштейн – А.А. Ухтомский», «А.Р. Лурия – З. Фрейд», «А.Р. Лурия – А. Валлон – Ж. Пиаже – Дж. Брунер», «А.Р. Лурия – К. Прибрам», «А.Р. Лурия – Р. Якобсон – Н. Хомский». Выделение этих и многих других кругов общения А.Р. Лурия требует специальной работы. Но без этой работы полимотивация жизнетворчества А.Р. Лурия, его многоликость как личности остается тайной за семью печатями.

Четвертое правило. От « знака » в науке – к « знаку » в культуре. Для понимания этого правила напомним, что в деятельностном подходе все чаще звучит формула «сознание как действие» (Дж. Верч). Co-знание А.Р. Лурия, Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева конструировалось как действие в контексте их научной школы и, что особенно важно, помогало стать А.Р. Лурия не только «знаком» в психологии, но и «знаком» в культуре. Именно А.Р. Лурия после смерти Л.С. Выготского выступил как универсальный медиатор, универсальный посредник, способствующий успехам культурно-исторической психологии в гамбургском поединке психологии двадцатого века. Имя А.Р. Лурия – это «знаковое имя» в культуре. А это значит, что идеи А.Р. Лурия в психологии, его дела в жизни вышли за пределы психологии, оказались за границами науки и осуществлялись в культуре. Такими книгами А.Р. Лурия, как «Романтическое эссе» (Маленькая книжка о большой памяти. Потерянный и возвращенный мир), зачитывались самые разные поколения. Физики вспоминают о А.Р. Лурия как о человеке и нейропсихологе, участвующем в восстановлении после травмы великого физика Льва Ландау. Физиологи и психологи помнят, что в годы преследования «безродных космополитов» именно А.Р. Лурия оказывал человеческую поддержку Н.А. Бернштейну. Без общения с А.Р. Лурия вряд ли появилась бы в 1963 г. публикация замечательного психофизиолога И.М. Фейгенберга «Вероятностное прогнозирование в деятельности мозга» в «Вопросах психологии».

Через неутолимые и блестящие контакты А.Р. Лурия советская психология перестала быть психологией за железным занавесом для мировой психологии. Его изобильное общение с фактически основными ведущими представителями нейрофизиологии, лингвистики, семиотики, философии XX в. становилось той культурной медиацией, тем культурным орудием, через которое мировое научное сообщество овладевало правдой о нашей психологии и узнавало о пути культурно-исторической психологии, о советской психологической науке в целом.

В процессе общения А.Р. Лурия с разными культурами, науками и мирами проходило становление культурно-исторической психологии и с опорой на нее, на ее живой основе появлялись нейропсихология, нейролингвистика, обогащалась специальная психология.

Во многом наведение мостов с лингвистикой и семиотикой, проходящее через исследования А.Р. Лурия самых разных лет, породило психолингвистику (A.A. Леонтьев, Дан Слобин), психологию субъективной семантики (Е.Ю. Артемьева), психосемантику (В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев).

Как бы ни расширялась полимотивация А.Р. Лурия, смыслообразующим мотивом его личности оставалась культурно-историческая психология , пронизанная любовью и преданностью к Л.С. Выготскому. Своей страстью и любовью к Л.С. Выготскому А.Р. Лурия всегда заразительно делился со своими учениками, в том числе теми, которые прямо продолжают линию культурно-исторической психологии. В их числе прежде всего Пеэтер Тульвисте, автор фундаментальной работы «Культурно-историческое развитие вербального мышления» (Таллинн, 1988), Майкл Коул, особенно в его книге «Cultural psychology» (1996), Джеймс Верч, перу которого принадлежат книги «Голоса разума» (1996), «Mind as Action» (1998) и многие другие работы. М. Коул, П. Тульвисте и Дж. Верч как бы переняли у А.Р. Лурия не только идеологию культурно-исторической психологии, но и его функцию медиатора, посредника между разными мирами и культурами. Они продолжают идти по нелегкой дороге от конструирования науки – к конструированию культуры, а тем самым участвовать в определении гамбургского счета психологии.

Кем был Александр Романович Лурия? Медиком… Педагогом… Историком… Лингвистом… Писателем… Психологом…

Он был и остается шире любых профессий. Полифония личности А.Р. Лурия породила до сих пор до конца не распознанную программу жизнетворчества, которая продолжает свершаться в судьбах его учеников. Набросанные в этой статье в форме эскиза правила гамбургского счета в психологии сами выступают как наметки деятельностного культурно-исторического подхода к истории психологии и вершивших эту психологию людей, в первую очередь к попытке видения жизнетворчества Александра Романовича Лурия как счастливо удавшегося проекта в науке и культуре XX в.

Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. М.: Смысл, 1999. 350 с.

Асмолов А.Г. Социальная биография культурно-исторической психологии // Выготский Л.С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения. Обезьяна. Примитив. Ребенок. М.: Педагогика-Пресс, 1993. С. 3–18.

Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М.: Институт практической психологии; Воронеж, 1996. 768 с.

Асмолов А.Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. М.: Смысл, 2001. 416 с.

Асмолов А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002.480 с.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 445 с.

Берн Дж. Голоса разума. Социокультурный подход к опосредованному действию. М.: Тривола, 1996. 176 с.

Зинченко В.П. Мысль и слово Густава Шпета (возвращение из изгнания). М.: УРАО, 2002. 208 с.

Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР. М.: Наука, 1976. 304 с.

Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. 287 с.

Леонтьев A.A. Деятельностный ум. М.: Смысл, 2001.

Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. 560 с.

Лурия А.Р. Этапы пройденного пути. Научная автобиография / Под ред. Е.Д. Хомской. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 184 с.

Лурия А.Р. Романтическое эссе. М.: Педагогика-Пресс, 1996. 240 с.

Петренко В.Ф. Основы психосемантики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997. 400 с.

Первая международная конференция памяти А.Р. Лурия. М., 1998.

Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии. Школа А.Н. Леонтьева / Под ред. А.Е. Войскунского, А.Н. Ждан, O.K. Тихомирова. М.: Смысл, 1999. 429 с.

Тульвисте П. Культурно-историческое развитие вербального мышления. Таллинн: Валгус, 1988. 344 с.

Шкловский В.Б. Гамбургский счет. М.: Советский писатель, 1990. 544 с.

Шмелев А.Г. Введение в экспериментальную психосемантику. М., 1983.

Шпет Густав Густавович. Архивные материалы. Воспоминания. Статьи / Под ред. Т.Д. Марцинковской. М.: Смысл, 2000. 351 с.

Ярошевский М.Г. Историческая психология науки. СПб., 1995.352 с.

Cole М. Cultural psychology: a once and future discipline. Cambridge, 1997. 401 p.

Неклассическая психология будущего: вперед к Даниилу Эльконину

В небольшой статье о своем друге и учителе Льве Выготском, озаглавленной «Л.С. Выготский сегодня», Даниил Борисович Эльконин писал: «Часто приходится слышать вопрос о том, в какой области психологии работал Выготский. Некоторые считают, что он был детским психологом, на том основании, что много работал с детьми. Да, он действительно работал с детьми. Но он разрабатывал при этом проблемы собственно генетической психологии, то есть решал коренные вопросы психологии в целом» ( Д.Б. Эльконин , 1989, с. 475).

Эти слова, сказанные Д.Б. Элькониным о классике мировой психологии Льве Выготском, могут быть с полным основанием отнесены и к жизнетворчеству самого Даниила Борисовича Эльконина.