Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека - Александр Асмолов

Давыдов В.В. Научные достижения Д.Б. Эльконина в области детской и педагогической психологии // Эльконин Д.Б. Избранные психологические труды. М.: Педагогика, 1989. С. 5–24.

Зинченко В.П. Посох Мандельштама и трубка Мамардашвили. К началам органической психологии. М.: Новая школа, 1997.

Леонтьев A.A. Деятельный ум (Деятельность. Знак. Личность). М.: Смысл, 2001.

Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М.: Лабиринт, 1994.

Рубцов В.В. Основы социально-генетической психологии. М.: Институт практической психологии; Воронеж, 1996.

Эльконин Б.Д. Психология развития. М., 2001.

Эльконин Д.Б. Психология игры. М.: Педагогика, 1978.

Эльконин Д.Б. Избранные психологические труды / Под ред. В.В. Давыдова, В.П. Зинченко. М.: Педагогика, 1989.

Приложение 2 Как изучать психологию личности: диалог между Вадимом Розиным и Александром Асмоловым

Вадим Розин: «Возможно ли целостное изучение личности?»

Существуют две основные современные трактовки психологии личности: это целостное научное знание о человеке и вполне определенный, в этом смысле ограниченный, научный подход к изучению человека. Почти две с половиной тысячи лет философия и конкретные науки изучают человека с разных точек зрения и сторон, каждая из которых в результате получила свое специфическое описание и теоретическое объяснение. При этом человек в знании распался на тысячу частей и проекций, исчез как нечто целое. Тогда возникла идея синтетического, целостного изучения человека, собирающего его из отдельных идеализированных научных представлений. Однако целостного изучения пока не получается, и возникает принципиальный вопрос: возможно ли оно вообще?

Действительно, известно, что научное познание всегда предполагает моделирование, идеализацию, упрощение (отвлечения от ряда реальных свойств и сторон изучаемого явления). В науке исследуются не индивидуальные, уникальные объекты во всем богатстве их проявлений и свойств (то есть целостности), а типы и закономерности. А раз так, то целостность вроде бы исключается по самой природе научного познания. Мы имеем относительно удовлетворительные частичные теоретические описания человека в психологии, социологии, экономике, физиологии и т. д., а вот попытки выработать целостное представление о человеке, например, в философии или в психологических теориях личности сталкиваются с затруднениями. Рассмотрим для примера известную книгу «Теории личности» двух авторов Л. Хьелла и Д. Зиглера, а также книгу «Психология личности» не менее известного автора А. Асмолова.

В статье «Исторический смысл психологического кризиса» Л.С. Выготский полемизирует с Бинсвангером, предлагавшим не перестраивать разные психологические школы на основе общего подхода, а наладить между ними научную коммуникацию, исходя из методологических соображений. «Общая психология, – пишет Выготский, – следовательно, определяется Бинсвангером как критическое осмысление основных понятий психологии, кратко – как “критика психологии”. Она есть ветвь общей методологии… Это рассуждение, сделанное на основе формально-логических предпосылок, верно только наполовину. Верно, что общая наука есть учение о последних основах, общих принципах и проблемах данной области знания и что, следовательно, ее предмет, способ исследования, критерии, задачи иные, чем у специальных дисциплин. Но неверно, будто она есть только часть логики, только логическая дисциплина, что общая биология – уже не биологическая дисциплина, а логическая, что общая психология перестает быть психологией… даже самому отвлеченному, последнему понятию соответствует какая-то черта действительности» ( Асмолов, Леонтьев , 2001, с. 310, 312). И понятно, почему Л.С. Выготский возражает Бинсвангеру: с точки зрения естественно-научного идеала синтез отдельных научных теорий осуществляет не методология, а «основания науки», то есть дисциплина предметная, естественно-научная, однако более общего (самого общего) порядка.

Спор Выготского с Бинсвангером (или «общая психология», или «много разных психологий» под зонтиком методологии) продолжается и в наше время, хотя, возможно, участники дискуссии не отдают себе в этом отчета. Что такое с точки зрения этого спора работа Л. Хьелла и Д. Зиглера «Теории личности»? Одна из современных реализаций позиции Бинсвангера. Правда, «методологию психологии» они понимают не как «критику психологии», а, скорее, как создание нейтрального по отношению к отдельной теории «языка описания и сравнения» психологических теорий. Но в целом это именно методологический подход.

Действительно, вместо обсуждения того, что есть психика , Л. Хьелл и Д. Зиглер выходят в методологическую позицию. Они начинают обсуждать ситуацию в психологии (множественность подходов к изучению личности, множественность психологических теорий, проблему оценки эффективности психологических знаний и пр.). Характеризуют идеал психологической науки (в основном это естественно-научные представления) и компоненты теорий личности (такие, как «структура личности», «мотивация», «развитие личности», «психопатология», «психическое здоровье», «изменение личности с помощью терапевтического воздействия»). Анализируют ценностные представления персонологов о природе человека (по оппозициям «свобода – детерминизм», «рациональность – иррациональность», «холизм – элементаризм» «изменяемость – неизменность», «субъективность – объективность» и др.). Вводят критерии оценки теории личности: «верифицируемость», «эвристическую ценность», «внутреннюю согласованность», «экономность», «широту охвата», «функциональную значимость». Затем, исходя из этих расчленений и оппозиций, характеризуют основные психологические теории личности (см.: Розин , 2001, с. 25–52). В этом смысле название их книги достаточно точное – не психология личности, а именно разные теории личности, рассмотренные в методологическом ключе.

А как в свете спора Выготского с Бинсвангером можно понять работу А. Асмолова «Психология личности. Принципы общепсихологического анализа»? Как реализацию теперь уже позиции Л.С. Выготского – обратите внимание на подзаголовок «Принципы общепсихологического анализа», – то есть Асмолов прямо говорит: «Я работаю в рамках концепции построения общей психологии». И неслучайно Асмолов начинает с идеи «человека как многомерного существа»: «…Человек как многомерное существо, проявляющееся одновременно как участник историко-эволюционного процесса; носитель социальных ролей и программ социотипического поведения; субъект выбора индивидуального жизненного пути, в ходе которого осуществляется преобразование природы, общества и самого себя» ( Асмолов, 2001, с. 6). Этот многомерный человек и есть, по Выготскому, «последнее, самое абстрактное, но еще психологическое понятие», соответствующее личности.

На первый взгляд Л. Хьелл и Д. Зиглер – сторонники естественно-научного дискурса, который в плане возможности целостного описания необходимо отвести сразу, поскольку человек в нем рассматривается не как целое, а с вполне определенной «использующей» точки зрения (дающей возможность предсказывать его поведение и полностью управлять им). «Современная психология личности, – пишут Л. Хьелл и Д. Зиглер, – являясь научной дисциплиной, трансформирует умозрительные рассуждения о природе человека в концепции, которые могут быть подтверждены экспериментально, а не полагаются на интуицию, фольклор или здравый смысл… Являясь объектом изучения, личность, кроме того, представляет собой абстрактное понятие (в современном языке науковедения – «идеальный объект». – В.Р. ) … Тем не менее теория в целом принимается в научном мире как обоснованная и заслуживающая доверие в той степени, в какой результаты наблюдений за феноменом (обычно основанные на данных, полученных в конкретных экспериментах) согласуются с объяснением того же феномена, вытекающим из самой теории… Теория должна не только объяснять прошлые и настоящие события, но также и предсказывать будущие… Теории личности выполняют разные функции в психологии. Они дают нам возможность объяснить, что собой представляют люди (выявить относительно постоянные личностные характеристики и способ их взаимодействия), понять, каким образом эти характеристики развиваются во времени и почему люди ведут себя определенным образом» ( Розин, 2001, с. 20, 22, 26, 27). Как мы видим, налицо почти весь джентльменский набор естественно-научного дискурса: обобщение эмпирического материала с помощью абстрактных понятий и гипотез, установки на теорию, эксперимент, прогнозирование.

Но одновременно тут же мы встречаем характеристики науки, свойственные прежде всего гуманитарному дискурсу. «Хотя персонологи, – пишут авторы рассматриваемой книги, – признают, что в способах поведения людей есть сходство (только в этом случае вообще возможна наука о поведении людей. – В.Р .), они прежде всего стремятся объяснить, как и почему люди отличаются друг от друга… Позиция, занимаемая персонологом в отношении свободы – детерминизма, сильно влияет на характер его теории и следующие из нее выводы о сущности человеческой природы. Это в равной степени верно и в отношении других основных положений. Теория личности отражает конфигурацию позиций, занимаемых теоретиком в отношении основных положений о природе человека» ( Розин, 2001, с. 22). Но последнее положение, кстати, выделенное самими авторами, – специфический признак гуманитарного дискурса, существенно отличающий его от естественно-научного.