Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

После этого стали возвращаться назад путешественники, следовавшие из Лотрании на запад, и рассказы их звучали еще страннее и жутче. Будто туман этот — плотный и белый, как парное молоко — разросся, разлился и окутал всю дорогу, и веет от него то ли болотной сыростью, то ли склепом. Те же, кто решился путь продолжить, канули в стене того тумана безвозвратно.

— Естественно, безвозвратно, — перестала жевать и хмыкнула на это Серафима. — Они же на запад ехали. Вот и уехали, куда хотели.

— Может, и так, — не стал спорить король. — Но только, ваше высочество, куда, по-вашему, делись все те люди, что на протяжении сотен лет ехали и шли с запада в Лотранию? Ведь с тех пор, как туман возник, оттуда не появилось ни одного человека! А те, кто шел из Лотрании на запад, но не осмеливался войти в него и в нерешительности топтались на краю, пока более дерзостные их собратья рискнули пойти по дороге, слышали ужасные крики — человеческие и животных!

— Что вы на это скажете? — мрачно уставился на нее министр Гогенцолль.

— Я скажу, что влипло ваше королевство с этим туманом, — помолчав, скроила сокрушенную мину царевна.

— Это точно… — угрюмо подтвердил хозяин пустой гостиницы.

— …Но не всё, — поднял к потолку указательный палец король, требуя внимания.

— Есть что-то еще? — нахмурился Адалет.

— Да. Самое главное. И самое печальное. Этот туман начал расти. И три дня назад покинул горы и ночью выполз в долину.

— Кто-то пострадал? — спросил Иван.

— Только одна ферма. К счастью, собаки подняли страшный вой, разбудили всех, и люди успели убежать, но животные…

— А еще, говорят, один старик скотник захотел вернуться и поглядеть, что с его коровами случилось, — сумрачно сообщил мастер Карл.

— И что?..

— И всё. Больше его никто не видел.

— Не знал, не знал… — расстроенно протянул король. — Бедный дед… Невезучий мастер Гюнтер… Он копил на эту ферму полжизни, знаете ли. Столько денег в нее вбухал: коровы лукоморской породы, гуси тарабарские, корма хорохорские… Самое дорогое хозяйство во всем королевстве! Остаться без крыши над головой и без единорога денег к старости…

Путешественники вспомнили безутешного сборщика налогов на перевале.

— Бедный мастер Гюнтер… — сочувственно вздохнул Иванушка.

— Может, там, в тумане, завелся гиперпотам? — с горящими охотничьим азартом очами Олаф сжал в громадном кулаке личный столовый нож, размерами и формой больше напоминающий средний меч.

— Завелся… кто? — с нервным уважением глянули на отряга багинотцы.

— А мне больше всего любопытно, — не дав юному конунгу ответить, задумчиво проговорил Адалет, — что ваш туман не рассеялся даже в дождь. Он ведь не рассеялся?

— Нет, — с почти физически ощутимым сожалением покачали головами хозяева.

— Что-то мне это не нравится… Ой, как не нравится…

— А уж нам-то как не нравится… — от всей души поддержал волшебника министр.

— И что-то мне это напоминает… что-то… далекое… неясное… смутное…

— Туманное, — подсказала Сенька.

— Да, именно! — обрадовался было чародей, но тут же скис. — Не помню… Хоть съешь меня этот туман — не помню… И не надо так переглядываться, багинотцы! Я в своей жизни забыл в сто раз больше, чем вы все вместе взятые когда-либо знали! И если я этот мелкий незначительный фактик из своей перегруженной значительными сведениями памяти выкинул, значит, сия информация была второстепенна и несущественна, как для фундаментальной науки, так и для дела всей моей жизни! Подумаешь — туман! Ха! Да вся ваша проблема, сдается мне, и выеденной дырки от бублика не стоит!

— Вам и нам повезло, что Адалет с нами, — лучась гордостью и благоговейно косясь на волшебника, прочувствовано проговорил лукоморец. — Для него ваш туман — как пыль на шкафу. Тьфу — и нет его.

— Это хорошо, — слегка повеселел король. — А то, с тех пор, как мы клич кликнули, уже двенадцать рыцарей в полном снаряжении ушли на бой с ним и не вернулись. Последний — неделю назад.

— Заблудились? — предположил Олаф.

— Заржавели? — полюбопытствовала царевна.

— Хотелось бы верить, — снова помрачнел монарх Багинота. — Но после того как пропал бесследно в его клубах граф де Рюгин, куда бы мы не рассылали глашатаев, какие бы ни предлагали награды — все решили, что потратить лишние две недели на объезд Бараньих гор лучше, чем остатки дней своих — на их освобождение от этих проклятых осадков…

— Что-что вы предлагали? — прикрыла хищно сверкнувшие при волшебном слове «награды» глазки и рассеянно переспросила Сенька.

— Что?.. А-а… награ…

Худая рука с королевской печаткой со смачным шлепком захлопнула королевский же рот.

Но было поздно.

— И какова же ставка? — не терпящим отговорок и уверток голосом полюбопытствовала царевна.

Одобрительное ворчание Олафа, заинтересованное хмыканье Адалета и возмущенное «Сеня!!!» Иванушки последовали почти одновременно.

К последнему проявлению царевна оказалась глуха, как стена.

— Сказали «награ», говорите и «да», — посоветовала она багинотцам.

— Сумма и раньше была невелика, — всё же сделал попытку увильнуть министр, — а теперь, когда столько времени прошло без прохожих и проезжих, королевство настигли тяжелые времена…

— В смысле, еще более тяжелые, чем если бы туман остался в целости и сохранности и пополз дальше? — невинно уточнила Серафима.

— Э-э-э-э… — сдался загнанный в угол Август Второй.

— Н-ну-у-у-у… — попробовал вывернуться и не смог Гогенцолль.

Сенька опрокинула на стол остатки рагу в томатном соусе и демонстративно-медленно вывела кровавую, с ароматом лука и базилика, цифру.

— Нет!!! — подскочил министр.

Вместе с ним подскочило блюдо с сельдью в горчичной заливке.

Министр тут же приземлился в исходную точку.

Блюдо не было так удачливо.

Схватив услужливо подсунутую хозяином тряпку, Гогенцолль тщательно стер красную цифру, и на ее месте быстро появилась другая, горчичного цвета.

— Скока-скока?!..

Желтая цифра пропала под натиском ветоши, и новая красная заняла ее место.

— Лучше туман!..

Желтая.

— Воля ваша.

Красная.

— Имейте совесть!..

Снова желтая.

— Совесть у нас в избытке. У нас денег нет.

Новая красная.

— Но, может, вас устроит?..

Желтая.

— Устроит. Если утроить.

Впрочем, торговля продолжалась недолго: следующая селедочная сумма была принята Иваном волевым решением.

— Сеня, нельзя же так наживаться на чужом горе! — уткнувшись носом супруге в ухо, укоризненно прошептал он.