Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

его новой жены, ускорил завершение брака, уже изменял ей. Согласно франкским хроникам, Иоанн де Бриенн однажды застал ее в слезах, потому что Фридрих только что изнасиловал одну из своих кузин, которaя прибылa с ней из Сирии. Иоанн пошел кричать о своем негодовании виновному «и сказал ему, что, если бы не страх греха, он воткнул бы свой меч в свое тело». Затем император заставил его «опустошить землю». Двое мужчин должны были снова встретиться только на поле боя. Что касается несчастной Изабель, подростка, рано начавшего погружаться в печаль жизни, она должна была умереть при родах в возрасте шестнадцати лет, 4 мая 1228 года. Но так как она оставила сына, будущего Конрада IV, законного наследника престола Иерусалима, Фридрих мог продолжать управлять заморскими землями от имени этого ребенка. Ибо Фридрих, столь бесцеремонно устранив Иоанн де Бриенн, поспешил овладеть франкской Сирией. Не полагаясь только на половину французской знати страны, он послал в качестве губернатора в Сен-Жан-д’Акр в 1226 году своего собственного человека, неаполитанского барона Томаса д’Асерру. Эта поспешность захватить его новое сирийское королевство могла, по крайней мере, дать надежду франкам Сирии, а также папству, что он собирался поставить себя во главе великого крестового похода. Фактически по просьбе Папы Иннокентия III – это было в 1215 году – он давно поклялся взять крест. С тех пор он отложил исполнение своего желания на неопределенный срок. На все возражения папства, сначала по отцовской линии, пока был жив Гонорий III, а затем суровые и вскоре угрожающие после воцарения Григория IX, он отвечал просьбами об отсрочке, иногда под прекрасными предлогами, иногда посредством жалких поражений. Комедия, которую он разыграл таким образом, в конечном итоге рассердила ревностного старика Григория, доведя его до разрыва, от которого также пострадали империя, папство и франкская Сирия.

И мы должны признать, что это было странно, отношение этого лидера Запада, этого короля Иерусалима, столь строгого, когда дело доходило до утверждения всех прав, связанных с этим двойным титулом, и который, казалось, так неохотно выполнял соответствующие обязанности.

Защита Запада в XIII веке закрепилась на марше Сирии против ислама; это называлось крестовым походом. Но Фридрих II был не чем иным, как врагом ислама. Он хорошо знал Ислам.

Он вырос на Сицилии, на этой все еще полумусульманской земле, где нормандское господство далеко не стерло следы арабской оккупации, и все, что касалось арабо-персидской цивилизации, льстило его вкусам. Арабская философия была тогда на пике, она позволила этому любопытному и почти свободомыслящему духу вырваться из круга христианской мысли – пример наследственного халифата, который усилил его склонность к цезаропапизму – слепая преданность его арабских подданных на Сицилии, которые предоставили ему полки, приверженность к мусульманскому морали c многоженством, которую не могла поколебать никакая угроза отлучения от церкви.

После смерти своей жены Изабель он обосновался в Луче-ре, в Неаполитанском королевстве, настоящей мусульманской столице, где среди своих сицилийских мамлюков он появился как султан – султан, у которого даже не было гарема. «Население Лучера, – пишет арабский летописец Джемал ад-Дин, посетивший город, – было полностью мусульманским. Здесь соблюдались пятничный праздник и другие исламские обычаи. Фредерик построил там колледж, где преподавали астрологические науки. Многие из его родственников и секретарей были мусульманами. В своем лагере муэдзин призывал к молитве. Западные обозреватели подтверждают эти данные. «У него была такая большая любовь и близость к неверным, – признается нам в рукописи Ротелина, – что он выбрал среди них своих самых близких слуг и что его женщин, которые сами были арабками или мавританками, охраняли евнухи» – уточняет Матье Пари.

«Было много моментов, – продолжает наша рукопись, – в которых он принял мусульманские нравы. Более того, он никогда не был так счастлив, как когда прибывали послы из мусульманских стран. Так он постоянно обменивался посольствами и подарками с султаном Египта. Папа и другие христианские князья в конечном итоге задались вопросом, не был ли он тайно обращен в религию Мухаммеда; но другие говорили, что он все еще колеблется между исламом и христианством. Фридриху нравилась, вероятно, не столько религия Корана, сколько арабо-персидская наука, которая тогда далеко опережала западную науку. «Он был, – говорит арабский историк Макризи, – принцем, очень образованным в философии, геометрии, математике и всех точных науках. Он послал султану эль-Камилю несколько очень сложных вопросов по теории чисел. Султан показал их шейху Алам ад-Дин Тасифу, а также другим ученым. Он записал ответы и вернул их Императору. Следует отметить, что никто не был лучше подготовлен к пониманию таких проблем, чем эль-Камиль. Этот преемник Саладина был известен во всем исламе благодаря своей либеральной манере привлечения и пенсионного обеспечения ученых.

Как сообщает Макризи, он всегда заставлял некоторых из них спать в своем дворце, чтобы поговорить с ними до поздней ночи.

Такие настроения у султана, как и у императора, привнесут поистине новый дух в отношения между мусульманами и христианами. Более того, если Фридрих II так сильно восхищался исламом, это было немного похоже на Монтескье и Вольтера, не столько самим исламом, сколько против Римской церкви. Даже у арабских летописцев его восхваление мусульманского общества приобретает черты, противоречащие папству. Здесь, как сообщает Джемаль ад-Дин, есть стиль высокого письма, которые подобны зрелости персидской мудрости.

Фридрих просит Эмира Фахр эд-Дина, посла султана, дать информацию о халифе. «Халиф, – отвечает эмир, – потомок дяди нашего пророка Мухаммеда. Он получил халифат от своего отца и так далее, так что халифат всегда оставался без разрыва в семье Пророка». «Вот что совершенно, – восклицает император, – и намного превосходит то, что существует среди этих слабоумных франков, которые ставят во главе любого человека (Папу), не имеющего отношения к Мессии, и которые делают его своего рода халифом. Этот человек не имеет права на такое звание, в то время как ваш халиф, принадлежащий к семье Пророка, имеет на это все права».

Для этого не требовалось много подобных черт, потому что, если Фридрих наконец смирился с отъездом на Восток, путешествие этого странного крестоносца показалось удивленным мусульманам, а также скандализованным христианам как визит «султана» Италии к его другу, султану Египта. Это действительно должно было стать одним из аспектов «крестового похода» Фридриха II; более того, это была определяющая причина. По призыву султана германский император отправился в путешествие в Сирию. Вот объяснение этого парадоксального факта. Империя Саладина, которая все еще включала мусульманский Египет, Палестину, Сирию и северную Месопотамию, была тогда поделена между тремя князьями его семьи, тремя братьями и его племянниками: эль-Камилем, у которого был титул верховного султана, Египтом, эль-Муаззамом, у