Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард

в стенах синтетической конгрегации. В этой изолированной, сознательной, просветленной среде индивидуум может развить подлинно критическое мышление, понять и пережить себя в качестве синтетического агента. Через отождествление с собой как с вечным событием истины появляется аутентичный синтетический субъект. Синтетики называют это состояние прояснением, а верность прояснению проявляется через синтетическое крещение, которое называется бесконечным сейчас. В этом состоянии ум фокусируется на одной точке пространства-времени, где царит безмятежность, где все экзистенциальные напряжения окончательно сняты, где субъект создает спокойствие, позволяющее просто быть.

Историческая эскалация от вечности через прогресс к событию как метафизическому двигателю парадигмы оказывает все большее давление на индивидуальное человеческое существо. Информационно ориентированный индивид слышит внутри себя множество голосов - то, что Фрейд представляет себе как единое целое, которое он называет суперэго, - которые постоянно призывают к большим, другим и более сильным усилиям. Но индивид также боится быть отключенным от системы вознаграждения, которая связана с этими усилиями, в частности с бессловесной встречей с другим и его взглядом. Чего хочет от нее другой? Что она может сделать, чтобы удовлетворить желание другого? Хотя бы для того, чтобы не столкнуться со своим собственным желанием и зависимостью от другого, которую грозит повлечь за собой реализация ее желания.

Цивилизация на самом деле напугана угрозой распада. Приручение материалов, растений, животных и, не в последнюю очередь, самого человека начинается с магии и ее заклинаний. В конечном счете культура - это одомашнивание природы. Соответственно, информационно ориентированный индивид борется со страхом социальной изоляции как потенциальной дезинтеграции эпохи Интернета (если вы не находитесь в сети, то на практике вы перестаете существовать). Современный человек ощущает, как вопросы и требования нависают над ним, достигая угрожающих масштабов. Нет ничего странного в том, что он живет в страшном стрессе. Но, опять же, он постоянно занят непрекращающимся латанием трещин, вместо того чтобы заняться удовлетворением глубоких духовных потребностей, просто потому, что современный человек позволил убедить себя мифом, утверждающим, что такой надежный образ действий невозможен. Ничто не может быть дальше от истины.

Синтезаторское сообщество радикально отличается от социалистической идеи коллектива, который угнетает личность и заставляет ее подчиняться. Здесь нет речи о ложном сознании. Скорее, речь идет о следующем: чем меньше эгоистических интересов человек привносит в религиозную церемонию, тем мощнее духовный опыт. Духовная работа сосредоточена на обучении участников процессу, который движется от растворения эго к восхождению по синтетической пирамиде. Благодаря этому непосредственному участию индивид становится активным агентом в синтетической общине и для нее, где община несколько больше и важнее, чем отдельный индивид: сеть отношений, которая придает индивиду контекст, смысл и экзистенциальный вес по отношению к нему самому. Речь идет о том, чтобы отпустить фиксацию на эго и позволить себе раствориться в иерархически более высоком коллективном возникновении, где община выступает как нечто большее, чем сумма ее составных частей, как самый мощный агент. Это бесконечное сейчас, имманентная трансценденция, точка, где исчезает связь со временем и пространством, где индивид растворяется в чем-то большем, чем он сам, где появляется Синтеос и завершает синтетическую пирамиду. Символ бесконечного сейчас - это, конечно, одинокий фотон, свет в вечности.

Эго-фиксация и ее двигатель нарциссизм - сугубо компенсаторные явления. Этими состояниями движут страх и невежество, а не сознание и разум. То, что заставляет эго-фиксацию разрешиться в духовном опыте, - это рост этического самолюбия как правильного способа противостоять драматическому субъективному опыту. Самолюбие, таким образом, является антиполем банального нарциссизма. Самая распространенная логическая ошибка в отношении самолюбия заключается в том, что оно требует пассивного ожидания эмоций. В основе этого лежит заблуждение, что все формы любви - это чувства и ничего кроме чувств. Но, по крайней мере, самолюбие отличается от других форм любви по нескольким параметрам. Отчасти потому, что это логический императив, а не желаемый эффект: в жизни есть одни отношения, от которых никогда нельзя отказаться, с которыми нужно научиться жить, и это отношения с самим собой. Отчасти потому, что любовь к себе является основой для всех других форм любви - это собственное поле Хиггса страстей, - любовь к другим и к жизни черпает свою силу из любви к себе, а не наоборот. С другой стороны, нарциссизм основан на презрении к себе и является ничем иным, как компенсаторным поведением на фоне этого презрения к себе - явный признак недостатка любви к себе.

Самолюбование, естественно, не гарантирует генезиса любой другой любви. С другой стороны, человек, искренне любящий себя в качестве синтезирующего агента внутри действующего феномена, способен любить и весь остальной мир за пределами субъективного опыта. Мировоззрение и самовосприятие - две стороны одной медали, причем одно диалектически зависит от другого. Это, конечно, относится и к отношению к собственному отражению. Поэтому самолюбие является как психической, так и физиологической необходимостью для того, чтобы быть способным любить вообще, включая amor fati, логически и этически обусловленную любовь всемирной истории до сих пор. Тот, кому не хватает самолюбия, кто ненавидит себя или равнодушен к себе, безусловно, не способен любить ничего другого. Более того, ненавидящий себя человек должен перенести эту ненависть на другого человека или другой объект, чтобы иметь возможность переживать свое существование без постоянного напоминания о ненавистном себе. Однако ненавидящий себя человек вообще не может любить. Поэтому она переносит ненависть к себе на экзистенциальное растворение в ressentiment - горечи против существования в целом. Это выражается в идее, что все могло бы и должно быть иначе, чем есть, но не может быть, а значит, и не будет, что, в свою очередь, может быть комфортно для ненавидящего себя человека, который без всяких сомнений и оговорок может навсегда поселиться в своем ressentiment.

Это чувство выражается в слепом подчинении и поклонении различным внешним явлениям. Причина в том, что поклонение - это форма страсти, которая не требует никакой любви; поклонением движет импульсивная безжалостность, а любовью - долгосрочная благосклонность. Страстный, но безжалостный фашизм - это идеология ненависти к себе par excellence. Когда речь идет об эмоциях, ресентимент может быть не менее страстным, чем любовь. Он может порождать зависимость от большего и приносить такое же экзистенциальное удовлетворение, как и любовь. Американский шопоголик в универмаге, равно как и беспринципный комендант нацистского лагеря, и исламский фундаменталист, взрывающий бомбы среди невинных граждан, - существа чрезвычайно страстные, но их пылающие страсти проистекают из ненависти к себе, а не из любви к себе. Это страсти, направленные на разрушение и интенсивное наслаждение, а не на поиск игривости и удовольствия, как в любви. Речь идет об извращенной ненависти, которая, как и