Беглый - Винсент Килпастор

— Я очень стараюсь. Но у меня ташкентский иняз, а не магна кум лауде — так что я не волшебник, только учусь. Для начала, пожалуйста оденьтесь неброско как местный человек. Говорить в аэропорту тоже по минимуму. Пока не взлетит самолёт. А там уже не высадят!

— Ок! Я сейчас. Один моумент. Оденусь как в Небраска.

Ван Эппс хохотнул над собственным каламбуром и рванул обратно в свою комнату и вскоре вернулся в совершенно идиотском бухарском халате расшитым золотом.

— Ну и как?

Сказать вам честно, теперь он выглядел как Леонид Ильич Брежнев, приехавший в джамахарию за плановым хлопковым откатом и получивший внеочередной халат, полагающийся ему как падишаху ханства московского.

Я быстро замахал на Эппса руками:

— Только слона магараджи не хватает!

И он снова скрылся в комнате. Теперь Дон возник в добротном прошитом ватнике, которому обрадовался бы любой опытный зык. Откуда у Эппса страсть к стёганной одежде? Ватник делал Дона похожим на долговязого завхоза второго барака Саркисова. Это был высокомерный человек с внешностью шведа и армянской фамилией. Никто не знал за что он сидел, но все, включая блатных и ментов слегка побаивались. Иногда заперевшись в элитной душевой первого, гадского барака, Саркисов пел хорошим тенором. Сеня улыбался случайным свидетелям этих арий и приговаривал: «Ох и допоётся, пернатый».

— Теперь вы вылитый Солженицын в костюме от Карла Лагерфельда, мистер Эппс. Отличный у вас гардероб, я посмотрю. Но это тоже слишком. Сейчас ведь не холодное лето пятьдесят третьего года. Мы хотим лететь на самолете, а не запрыгнуть на крышу поезда.

Что-то типа как я вот одет, можете сообразить?

Ван Эппс вернулся в нормальных застиранных джинсах и обычной клетчатой рубашке типа китайской фабрики Дружба. Я забрал его рюкзак ДженСпортс и снял с шеи идиотское украшение, подходящее разве папуасам — медную цепочку на которой вместо кулона болтался маленький тюбик крема от загара.

Дон вцепился в тюбик и взмолился:

— Ваше солнце убивает меня!

Действительно, кожа Ван Эппса была такой белой, что следующей стадией был бы уже альбинос. Поэтому я вернул ему крем — натереться, а потом снова забрал. Украшать платье тюбиками крема против загара это уже перебор для нашей древней и консервативной культуры. Ван Эппс втирал крем так ловко, что походил на Маргариту перед учебными вылетами. Но в отличии от парфюмерии Азазелло, лётных качеств Ван Эппсу крем совсем не придал, и мы рванули на местные линии гиганта авиаперевозок — Жумхурия Хава Юлари.

За время моего отсутствия старенькое, довольно стильное здание аэропорта местных линий, построенное в закат сталинизма, заменили стандартным анодированным аквариумом. Внутри, те, для кого собственно здание и было построено — граждане великой джамахирии в страхе жались по стенам. Середина зала была совершенно пуста, если не считать парочки ментов с шипучими рациями. Менты не скрывали уверенности, что аэропорт построен исключительно для них. Громыхая побрякушками, они нарезали круги в центре зала, придавая сцене сходство с парадом породистых собак. «Ахтунг, аэропортен контроллен!»- подумал я и рванул в угол к возвышающейся там глыбе Ноны Мордюковой.

Волшебное слово «Малявин» и тридцать баксов сверху купили нам два дешёвых билета на рейс в Карши, вылетающий через сорок минут. Чудо.

Я радостно вернулся к Дону помахивая билетами, и в этот момент понял, что дело вовсе не в одежде. Гребанных американцев можно определять по взгляду. Что-то именно во взгляде и выдаёт их с головой. Может быть это выстрелы в Далласе, речь Мартина Лютера Кинга или импичмент Никсона. Я пока только изучаю этот вопрос. Но взгляд у американца и русского отличаются неимоверно. Я подскочил к прилавку, торговавшему жувачькя, сигарет-пигарет и альбомом «Гур-Эмир», и купил пару идиотских, пластиковых китайских очков, чтобы нейтрализовать взгляд Ван Эппса, Донована.

То ли эти очки, то ли в доле с Мордюковой было пол-аэропорта, но мы проскочили все контроли и препоны довольно гладко. Провал операции произошёл уже у самого трапа, а его, если помните Як-40 выбрасывает прямо из задницы, как ящерка. Провал произошёл целиком и полностью по вине гражданина Ван Эппса, Донована. Это факт впервые заставил меня усомниться был ли бывший госдеповец и персона нон-грата на необъятных просторах Российской федерации настоящим шпионом ЦРУ?

Если вы когда-либо работали с американцами, вы не могли не заметить — в них живёт генетическая память покорителей дикого Запада. Память о тех временах, когда каждому джентльмену самому приходилось чистить кольт, подковывать лошадь, мыть золотишко и рыть могилу другу одним только инструментом — перочинным ножиком бостонской фирмы Братьев Барлоу.

Теперь, правда, они немного цивилизовались. Теперь у них на поясе Лезермэн — навороченный потомок ножичка Барлоу. Но суть совсем не изменилась. Американцы настолько независимы, что всё стараються сделать сами этим замечательным инструментом. Например, отремонтировать протекающий бачок в туалете Интуриста, телевизор в номере, проводку или автобус для экскурсий в Лавру. Неугомонный американский дух. Каждый второй из них это неудавшийся Стив Джобс.

В тот злой день Доновану Ван Эппсу пришла в голову мысль лично проинспектировать Яковлева, которого судьба и Эйр Жумхурия уготовали для нашего броска на каршинскую военную базу. Он деловито покинул гурт пассажиров, в страхе льнущих друг к дружке, как это принято в репрессивных культурах, и принялся за дело.

Сперва шкипер осмотрел протектор на колесах шасси. Вытащив свой лезермен, который до этого прятался под рубашкой Дружба, он ткнул лезвием в колесо, замеряя глубину протектора. Оставшись довольным и явно скрывая свой акцент, он радостно улыбнулся мне и показал большой палец. Супер! Далее он внимательно обошел самолет, сканируя фюзеляж на предмет неисправностей. Это тоже его успокоило. Гидравлика шасси так же получила его высшую оценку. Спалили Ван Эппса уже за осмотром двигателей, где он искал возможную утечку масла и даже слегка подтянул лезерменом расслабленное, на его взгляд крепление обшивки.

Девушка из авиакомпании, которая должна была проверить наши посадочные талоны в очередной раз, отошла в сторонку и вызвала по рации подкрепление. Вскоре явился молодой человек внешне чем-то неуловимо напоминающей моего нынешнего куратора — Ильдара. Во всяком случае кожаная куртка была точно такой-же. Не хватало велюровых штанишек.

— Служба Безопасности Джамахирии. Следуйте за мной пожалуйста!

Мы медленно пошли по полю прочь от Як-40. База выстроила передо мной ещё одну невидимую стену в виде молодого бойца невидимого фронта. Ван Эппс хорошо держал удар. Он даже не расстроился и не стал истерить, как это сделали бы многие его соотечественники. Он продолжал оглядываться на Яковлева, как на девушку. Сообразив, что скрываться больше нет смысла он обратился ко мне по-английски:

— Ну просто чудо, а не самолет! И зря вы его называете «Yak». Йяк это по-английски «бяка». Вовсе даже не бяка. Знаешь, у меня знакомый работал в Киеве. Там он купил Яковлев по случаю. Очень дёшево. Если кто из твоих друзей или знакомых продаёт, дай знать. По нормальной цене можно и прикупить. Будет у нас с тобой фирменный джет — Майнард Дайнэмикс.

— Ханабадский что ли?

Спросил меня не оборачиваясь ильдаров коллега.

— Сколько можно им говорить-то уже. Понятно, гости, понятно друзья. Но у них статус ведь не дипломатический. Визы им никто не давал. Территорию своей базы им можно покидать только с сопровождением. Превратили каршинский рейс в бардак. Скоро символику своих ВВС будут краской на борту малевать.

Дон засмеялся и вытащил паспорт:

— Я не ВВС. Вот мой паспорт и мой виза. Не понимаю за что вы нас задерживаете. У вас могут возникнуть проблемы.

— А почему вы скрывали факт, что вы иностранец? Почему пытались проникнуть на борт воздушного судна по подложным документам?

— Потому что я протестую. Это унизительная дискриминация. Что у иностранцев две головы? Три ноги? Может я вешу как носорог? Почему билет для иностранных граждан стоит в сто раз дороже, чем билет для местных?

— У молодой джамахирии нехватка валютных ресурсов. Поэтому временно некоторые услуги для иностранцев оцениваются исключительно в условных единицах.

— Мы сюда приехали работать. Как раз чтобы у вас было больше валютных ресурсов. Мы посторим тут заводы и фабрики. Не условные — настоящие рабочие места. Зачем воровать мелочь из наших карманов?

— Никто ничего не ворует. Существуют правила и международные договорённости. Документы в полном порядке. Я провожу вас в кассу, приобретите нормальный билет и счастливого полёта.

Я шёл немного отстав и слушал их диалог. Эх один звоночек Ильдару и мы уже шли бы обратно к самолёту. Но это конечно мечты. Вряд ли бы тогда от Ван Эппса укрылись мои могущественные телефонные контакты.