Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

вполне обосновались, эти эмиры племени джуръят, не сдержав своего слова, вторично восстали [против Чингиз-хана]. Они бродили посреди областей и по дорогам, пока в конце концов [некто], по имени Кодон-Орчан[1580], из племени меркит не убил Тагай-Далу. Тогда племя джуръят лишилось [своей] силы и могущества и рассеялось.

Впоследствии главой [бузург] племени джуръят был Джамукэ-сэчэн, который был одарен умом, способностями и смекалкой [и вместе с тем] был великий хитрец и лукавец [?]. Чингиз-хан называл его побратимом [андэ]. Несмотря на то, что он придерживался пути побратимства и внешне притязал на дружбу [Чингиза] и на искренние [свои] отношения [к нему, но] втайне питал [к нему] вражду и имел в мыслях оказать ему противодействие и сопротивление и захватить в [свои] руки высокий сан. [Как] во время могущества племени джуръят, [так] и после того, как оно было рассеяно, он постоянно завидовал Чингиз-хану. Внешне он притязал на дружбу, а тайно [питал к нему] вражду. Он неоднократно вступал в сговор с восставшими [племенами] и его врагами, но каждое из этих событий приведется на своем месте.

Спустя некоторое время, вышеупомянутые племена, стакнувшись [между собою], сказали: «Эмиры тайджиутов нас без пути притесняют и мучают, [тогда как] этот царевич Тэмуджин снимает одетую [на себя] одежду и отдает ее, слезает с лошади, на которой он сидит, и отдает [ее]. Он тот человек, который мог бы заботиться об области, печься о войске и хорошо содержать улус!».

После обдумывания и держания совета они все явились к Чингиз-хану по собственной воле, подчинились и покорились [ему]. Под сенью его державы они стали благоденствовать и успокоились. И все!

Рассказ о прибытии Чилаукан-бахадура, сына Соркан-Ширэ, из племени сулдус, и Джэбэ, из племени йисут, к Чингиз-хану до прихода племен тайджиут

Чилаукан-бахадур, сын Соркан-Ширэ[1581], из племени сулдус, и Джэбэ, из племени йисут, одной из ветвей нирун, оба были в зависимости от |А 52б, S 143| Туда и принадлежали к его личным войскам [хавасс], этот же Туда был сыном Кадан-тайши, бывшего предводителем одной из ветвей тайджиутов; оба эти [Чилаукан-бахадур и Джэбэ] отпали от Туда и явились к Чингиз-хану.

Причина отпадения Чилаукан-бахадура от племени тайджиутов и [его] прихода [к Чингиз-хану] следующая: в то время, когда между Чингиз-ханом и тайджиутами была вражда и распря, [эти последние], найдя однажды удобный случай, внезапно схватили Чингиз-хана, и, как об этом излагалось в разделе о [племени] сулдус, его вызволил Чилаукан-бахадур при помощи остроумного плана.

Причина отпадения Джэбэ от тайджиутов и [его] прихода [к Чингиз-хану] следующая: племя тайджиут потеряло [свою] силу, и Джэбэ долго блуждал одиноко по горам и лесам. Когда он увидел, что от этого нет никакой пользы, [то] по безвыходности [своего положения] и необходимости явился к Чингиз-хану с выражением рабской покорности [ему] и подчинился [ил шуд].

Рассказ об этом подробно изложен в разделе об йисутах [и] при внимательном чтении станет совершенно известным.

Рассказ о прибытии к Чингиз-хану Ширкату-Эбугэна из племени баарин, вместе со своими сыновьями Ная и Алак[1582]

Был некий старший эмир из племени баарин, по имени Ширкату-Эбугэн[1583], к потомству которого принадлежал [тот] Баян, которого отсюда [из Ирана] послали к Кубилай-каану. Когда большая часть племен тайджиут обратилась к Чингиз-хану с выражением рабской покорности, этот [выше]упомянутый эмир забрал [с собой] обоих своих сыновей, Ная и Алака, и прибыл [к Чингизу]. В эпоху Чингиз-хана и после него, до времени Угедей-каана и Менгу-каана, Ная был в живых. Он дожил до стодвадцатилетнего возраста. Во время царствования Менгу-каана он рассказывал, что в то время, когда появился на свет Чингиз-хан, он ел мясо на пире в его честь. Этот рассказ приводится в разделе о племени баарин.

Итак, этот Ширкату-Эбугэн, который привел обоих своих сыновей [к Чингиз-хану], полонил Хакучу-бахадура из племени …..[1584] и Таркутай-Кирилтука[1585], который был предводителем племени тайджиут, и привел их в местность, по имени …..[1586]. Они пробыли в том месте некоторое время. Когда, освободив, их отпустили, они вторично бежали. В то же время Джочи-Чауркан[1587], предводитель племени дуланкит, которое было ветвью племени джалаир, подчинившись [ил шудэ], прибыл к Чингиз-хану с выражением рабской покорности в местность, называемую Туракут-Синкут[1588]. И все!

Рассказ о пире [туй], заданном Чингиз-ханом, о его матери Оэлун-экэ, о детях уруга Укин-баркака, двоюродных братьях Чингиз-хана, Сэчэ-беки и Тайчу, предводителях кият-юркинов, и о их матери, о происшедшей между ними ссоре на том пире, об одержании над ними победы Чингиз-ханом и об установлении по этой причине [между ними] распри[1589]

Однажды мать Чингиз-хана Оэлун-экэ, Чингиз-хан и его братья: Джочи-Касар, Отчи[ги]н-нойон, вместе с Сэчэ-беки и Тайчу, которые являются вождями ветви юркин от племени кият, собрались в лесу, в долине реки Онона, и, приготовив кобылиц и бурдюки [ундурха] для кумыса, устроили пир.

Стольник [баурчи] поставил для матери Чингиз-хана Оэлун-экэ, для Сэчэ-беки и для старшей матери Сэчэ-беки, т.е. [старшей] жены его отца, которая должна была бы быть старше его [собственной] матери, Кухурчин-хатун[1590], одну [общую] деревянную чашу с кумысом, а перед младшей матерью Сэчэ-беки, т.е. женою его отца, по имени Эмуэй[1591], которая должна была бы быть младше других, оказав [ей] предпочтение [башламиши кардэ], поставил [особо] одну чашу с кумысом. Когда Кухурчин-хатун увидела, что вторую чашу с кумысом поставили для Эмуэй, оказав [ей] предпочтение, ее же сделали соучастницею других [в общем питье кумыса], она сильно обиделась и вспылила. По этой причине она ударила стольника Сиучара[1592], который был главою [мукаддам] стольников Чингиз-хана. Сиучар зарыдал в голос и сказал: «Меня так ударили из-за того, что нет в живых Нэкун-тайши и Есугэй-бахадура».

Чингиз-хан и его мать стерпели это происшествие и не сказали ни слова по этому поводу. На этом пире коновязью [кириас] Чингиз-хана и [коновязью], принадлежащей Сэчэ-беки и их матерям, заведывал [йасамиши микардэ] Бэлгутай-нойон, брат Чингиз-хана. Он имел на руках коней [и] стремянных |А 53а, S 144| [джилавдаран] Чингиз-хана. Один человек из племени катакин, по имени Катакитай[1593], украл недоуздок. Он был нукером Бури[1594], из эмиров тайджиутов, а [этот] Бури был заодно с Сэчэ-беки и [потому] заступился за этого человека. Вследствие этого между ним и Бэлгутой-нойоном [на пиру] случилась перебранка. [Дело] дошло до того, что Бури ударил мечом Бэлгутая по плечу так, что рассек мясо его плеча. По этому поводу сбежались нукеры