Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

семь лет. В последнем году Чингиз-хану был сорок один год от роду; так как за этот упомянутый промежуток времени его жизни обстоятельства последней не известны в подробностях и погодно, то они пишутся сокращенно.

В этот период времени у него случались сражения и битвы с племенами тайджиут. Они его несколько раз полоняли и заключали в оковы, |S 138| а он с помощью всевышнего творца освобождался. Он находился в расстроенном состоянии, пока наконец после упомянутых двадцати восьми лет всевышняя истина не даровала ему силу и помощь и дело его обернулось к возвышению и приумножению [его благополучия].

Когда Чингиз-хан лишился отца в детстве, в тринадцатилетнем возрасте, то вследствие того, что при жизни его отца племена тайджиут, которые были наиболее влиятельными [племенами] из его родичей, ему завидовали и втайне питали к нему ненависть, они проявили [теперь в полной мере к его сыну свою] старинную ненависть. Таргутай-Кирилтук, сын Адал-хана [и] внук Кабул-хана, и Курил-бахадур, его двоюродный брат, которые были оба государями и правителями племен тайджиут, вследствие зависти, которую они затаили в себе со времени Есугэй-бахадура, вступили на путь непокорности и упорства. Благодаря тому, что тайджиуты были главнейшей из ветвей [родственных племен], [дело] постепенно дошло до того, что другие родичи и войска, оказывавшие Есугэй-бахадуру повиновение, отпали от его детей и склонились к тайджиутам. Они сплотились вокруг них, благодаря чему у этих племен появилась полная сила и могущество. Некоторые из них принадлежали к племени хойин-иргэн[1545], что значит «лесное племя», ибо их юрт был в лесах. Юрт Есугэй-бахадура и его детей в то время был в пределах рек Онона и Кэлурэна. Когда большая часть подчиненных Есугэй-бахадура откочевала [от его семьи] и присоединилась к тайджиутам, начал откочевывать и Тудан-кахурчи[1546], который был старшим родичем [ака] всех [прочих].

Чингиз-хан, которого в ту пору [еще] называли Тэмуджин, лично отправился к нему и сказал ему почтительно и вежливо, чтобы он осел около него. [В ответ] тот сказал по-монгольски пословицу, смысл которой таков: «Я принял твердое решение, и [другого] выбора [у меня] не осталось, возможность же колебания нелепа!». [Затем] он сел верхом |S 139| и отправился [к тайджиутам]. Мать Чингиз-хана Оэлун-экэ самолично села верхом, подняла бунчук [тух], посадила на коней войска и отправилась в погоню за беглецами, дабы вернуть их назад.

Когда они сошлись, с обеих сторон построились ряды в боевом порядке и начали сражение. В конце концов она вернула назад некоторую часть тех племен и своего улуса. В том сражении поразили стрелою в затылок и ранили Чаракэ-Эбугэна, который был стар и принадлежал к числу старших эмиров.

Когда Чингиз-хан вернулся назад после сражения, он пошел проведать его и стал [его] расспрашивать об обстоятельствах дела, Чаракэ сказал: «После [кончины] твоего доброго отца наши племена и войска оказали [тебе] неповиновение и отпали от тебя. Я захотел стать им помехой, но небесное предопределение устроило засаду на мою жизнь, и мне неожиданно нанесли удар». Когда Чингиз-хан увидел, что рана его опасна, и лично убедился в его тяжелом состоянии, то зарыдал. Едва он вышел, как Чаракэ тотчас скончался. Во времена Хулагу-хана и Абага-хана эмиры Ил-Тимур, Буркут и Итэлгу были из его потомства [насл]. И все!

Рассказ о начале оппозиции Джамукэ-сэчэна и о присоединении его к племени тайджиут, об объединении тайджиутов, икирас и других племен против [Чингиз-хана], о получении им уведомления [об этом], об организации [им] тринадцати куреней и о поражении врагов

В то же время у Джамукэ-сэчэна, который принадлежал к ветви нирун и был предводителем и эмиром племени джаджират, был родственник, по имени Такудачар[1547], он отправился на грабеж вместе с несколькими верховыми в местность, называемую Улагай-булак[1548], в пределах Саари-кэхэр[1549], бывшую юртом Чингиз-хана. В тех окрестностях находилось жилище [ханэ] Джочи-Тармалэ[1550] из племени джалаир, предки которого вследствие того, что шайка джалаиров убила Мунулун, [жену] Дутум-Мэнэна, и его сыновей, стали пленниками [асир] и рабами [бандэ] предков Чингиз-хана. Многие эмиры были из его потомства, в том числе Илугай-нойон. Упомянутый Такудачар отправился туда, чтобы угнать его скот; Джочи-Тэрмэлэ проведал [об этом]. Он отогнал обоз [бунэ], а сам улегся среди лошадиного табуна и стад. Как только Такудачар забрался [к скоту], Джочи-Тэрмэлэ поразил его стрелой и убил. По этой причине Джамукэ-сэчэн заложил основу распри с Чингиз-ханом. Он начал смуту и присоединился со своим племенем и войском к племенам тайджиут. [К тому времени] другие племена и ветви, кроме него, уже заключили союз с тайджиутами, одно из их числа [было] племя икирас, ветвь [племени] кунгират, другое племя куралас из монгол-дарлекин, другие же [племена], урут и нуякин, принадлежали к нирунам. [Весь] этот народ, поддерживая друг друга, единодушно поднялся против Чингиз-хана и долгое время враждовал и вел с ним распрю.

Чингиз-хан от их противоборства выбился из сил и [дело] дошло до того, что все [его] подчиненные отпали от него. Однажды Чингиз-хан попал к ним [врагам] в руки. Его освободил, как это излагалось [выше], Соркан-Ширэ[1551] из племени сулдус. В течение нескольких лет случались всякого рода происшествия, но всевышняя истина опять укрепляла положение Чингиз-хана [своей] помощью и поддержкой, и у его племен возникло некое объединение. В конце концов племя тайджиут и другие вышеупомянутые племена, заключившие [между собою] союз, двинулись с тридцатью тысячами всадников на Чингиз-хана, он же был в неведении об их кознях и замыслах[1552]. По счастливому случаю при племенах тайджиут был человек из племен икирас, по имени Нэкун. Так как его сын, по имени Бутун, состоял при Чингиз-хане, он имел к нему расположение. Те [враждебные] племена находились в местности, называемой Курлу[1553], впоследствии она стала одним из юртов Чингиз-хана. Вышеупомянутый Нэкун[1554] уведомил Чингиз-хана через двух человек из племени барулас, Мулкэ и Тотака[1555], ходивших туда по какому-то делу и возвращавшихся назад, об уловках, интригах и намерениях врагов. Чингиз-хан находился в местности Талан-Балджиус[1556]. Оба [упомянутых человека] прошли тайно дорогою, проходящей между двумя холмами, называемыми Алауут-Тураут[1557], и уведомили Чингиз-хана о выступлении врагов. Когда Чингиз-хан узнал об этом обстоятельстве, он тотчас также занялся устройством [своего] войска и [об этом] известил племена и роды, которые были дружественны ему и [являлись] его сторонниками [хавахах]. Когда [все] собрались, он определил им счет по туманам, по тысячам [хазарэ] и сотням [садэ]. Всего было тринадцать куреней. Значение [термина] курень — кольцо.