Андрей Миронов: баловень судьбы - Федор Раззаков

30 мая по ТВ в очередной раз крутанули забавную комедию «Три плюс два» про трех «дикарей», которых взялись перевоспитывать две очаровательные девушки-«дикарки». Как мы помним, Миронов играл в фильме роль ветеринара Ромы Любешкина, а «дикарку» Зою играла его бывшая любовь Наталья Фатеева.

Июнь начался для Миронова с «Клопа» (2-го). Затем его репертуар складывался следующим образом: 4-го – «У времени в плену», 5-го – «Дон Жуан», 6-го – «Клоп», 7-го – «Маленькие комедии…», 8-го – «Таблетку под язык», 9-го – «Клоп», 10-го – «Маленькие комедии…», 11-го – «Ревизор», 13-го – «Женитьба Фигаро», 20-го – «Дон Жуан», 22-го – «Ревизор», 24-го – «Женитьба Фигаро», 25-го – «Дон Жуан», 27-го – «Таблетку под язык», 29-го – «Клоп», 30-го – «Маленькие комедии…».

Параллельно Миронов продолжал сниматься на «Мосфильме» в павильонных эпизодах фильма «Повторная свадьба». Съемки длились до самого конца июня.

1 июля в «Сатире» состоялась премьера спектакля «Ремонт», где Миронов играл роль Паши-интеллигента. В остальных ролях были заняты: Георгий Менглет, Анатолий Папанов, Роман Ткачук, Михаил Державин, Спартак Мишулин, Нина Архипова, Георгий Тусузов и др. Как пишет А. Вислова: «Роль Паши-интеллигента занимает особое место среди ролей Миронова середины 70-х. Хотя пьеса и была определена драматургом как комедия, но она заметно тяготела к лирике. Тема „ремонта“ человеческой души, „ремонта“ как преобразования, переоценки и очищения сама по себе достаточно серьезна, несмотря на всю забавность внешней коллизии, связанной с капитальным ремонтом старого московского дома. У Миронова роль Паши-интеллигента оказалась, по существу, единственной драматической (хотя он мастерски снижал ее до иронии) ролью своего современника, сыгранной им в родном театре. К сожалению, он ее очень недолго (всего два сезона) и редко играл. Для многих она прошла незамеченной. А ведь как раз в это время в актере происходила существенная душевная ломка. Он становился другим. Внутренняя растерянность Паши-интеллигента перед жизнью передавалась Мироновым весьма убедительно, так же как и его душевная маета. Думаю, эта роль способствовала определенному изменению его актерского имиджа…»

2 июля Миронов играл в «Клопе». На следующий день он приехал на киностудию «Мосфильм», чтобы принять участие в досъемках крупных планов в фильме «Повторная свадьба». Съемки картины были завершены два дня назад, однако по решению худсовета студии требовалось доснять ряд сцен, чтобы как можно четче очертить характеры героев, и в частности – характер Ильи, которого играл Миронов. Стоит отметить, что еще на стадии знакомства со сценарием Миронов решил играть его несколько иначе, чем это было прописано сценаристом. У того Илья получался откровенным злодеем из разряда «пробу негде ставить», а Миронову играть такого однотонного героя было неинтересно. Поэтому на съемочной площадке он импровизировал, наделяя своего героя и некоторыми положительными качествами. Однако худсовету студии такая трактовка по душе не пришлась. Как итог: начались сначала досъемки, а потом дело дойдет и до сокращений, о чем речь еще пойдет впереди.

4 июля Миронов снова играл Олега Баяна в «Клопе», 6-го – Хлестакова в «Ревизоре». Далее шли: 8-го – Муж в «Маленьких комедиях…», 10-го – Дон Жуан в «Дон Жуане, или Любви к геометрии». Этим спектаклем Театр сатиры закрыл свой очередной сезон в Москве и предоставил свою сцену для гастролеров – Ташкентского театра драмы имени М. Горького.

Вот уже почти полгода Миронов жил на Селезневской, и его проживание там можно было назвать вполне комфортным. Поскольку до переезда туда его недавняя бытовая жизнь представляла из себя настоящую пороховую бочку (так было в последние несколько месяцев на Герцена с Градовой и у родителей на улице Танеевых), то теперь Миронов откровенно наслаждался жизнью. Голубкина оказалась той самой женщиной, которая без всяческих возражений приняла те условия, которые выдвинул перед ней Миронов: минимум выяснения отношений, максимум развлечений. Правда, если первое условие Голубкина приняла с удовольствием, то вот второе далось ей с огромным скрипом. По ее же словам: «Я всю жизнь рано привыкла ложиться спать, я такая была мамина дочка, не очень любила компании. В принципе очень общительная, заводная, а так вот если специально – каждый день гудеть – нет. А Андрей не мог жить без компаний. И это мне нужно было в себе преодолеть. Знаете, желание прийти после спектакля или концерта и отдыхать. Эта сладкая для меня привычка ушла в небытие навсегда. Какое-то время мне понадобилось, чтобы совершенно перестроиться. Так он хотел… У нас дверь не закрывалась. Просто не закрывалась.

Либо мы запирали дверь на ключ и сами отправлялись в гости. Первое время мы начали шастать по всем его друзьям. Я не пила до этого времени вообще и пить не умела. Если я выпивала хоть немножко, у меня немедленно начиналось отравление: температура до сорока градусов. Мама все время говорила: Андрюш, что ж такое, вы с Ларисой куда-то сходили, и у нее опять сорок. Я лежала, страдала, плакала, а он говорил:

– Ты, Лариска, просто сумасшедшая. Пить надо уметь.

Не то чтобы он меня учил выпивать, нет, а просто какие-то забавные были походы, и я постепенно привыкала, проще стала относиться к красивой жизни. А потом застолья перенеслись к нам. У нас тут собиралось по двадцать-тридцать человек. Причем гости могли приходить круглые сутки. Ширвиндт, Горин, Захаров, Кваша, когда Андрюша с ним помирился. Это была постоянная компания, приезжали с женами. Потом Хайт Аркаша часто бывал в доме, Темирканов Юра из Ленинграда – если у нас какие-то праздники, дни рождения – приезжал. Родион Щедрин, но не постоянно, без Майи, конечно.

Собирались очень часто. Я накрывала на стол, метала со страшной силой. Захаров все время говорил:

– Давай поедем к Голубкиной, может, там чего-то соорудит…

Сначала, пока мы жили в моей двухкомнатной квартире на Селезневке, дочка Маша спала в маленькой комнате. Маше – полтора-два года, она еще маленькая. Вдруг в три ночи приходят друзья и приносят четыре колонки, а он же, Андрей, хайфист был, и вот мы слушаем до утра музыку. Какое счастье, что она не просыпалась. Потому что я маленькая сама очень плохо спала и боялась, что у нее будет плохо с нервами от всего этого шума. Но я-то росла в военное время. Так вот она, Маша, спала сладким сном под грохот колонок. Я всегда волновалась за нее – и зря. В девять часов вечера она ложилась спать. Там гости поют, хохочут, все равно. Гриша Горин приходил рассказать ей сказку или я, она хватала меня за руку, ей обидно было, что она одна…»

Однако если Миронов приобщил Голубкину к тусовкам, то та тоже не осталась в накладе – и вовлекла мужа в концертную деятельность. Стоит отметить, что Миронов и до Голубкиной выступал с концертами по стране, но делал это нерегулярно. Теперь все изменилось. Голубкина по этой части была куда большей докой (ее концертная деятельность насчитывала почти десятилетие), поэтому Миронов целиком положился в этом вопросе на нее. И они стали выступать дуэтом. А вот от приглашений различных развлекательных телепрограмм Миронов категорически отказывался – считал, что это не его епархия. И только однажды дал согласие – стал полгода назад ведущим телепередачи «Театральная гостиная». Что касается остальных приглашений «засветиться» в «ящике», то здесь Миронов был непреклонен. Давая интервью газете «Советская культура» (номер от 8 августа 1975 года), он заявил следующее: «Когда я был помоложе, мне предлагали участвовать в развлекательных передачах. И я позволял себе выходить на телеаудиторию с недостаточно серьезным материалом, юмором без знака качества, что ли. Понимать это и чувствовать ответственность начал позже.