Андрей Миронов: баловень судьбы - Федор Раззаков

Меня поразила атмосфера на этих съемках. Кто сталкивался с работой на телевидении, знает, какой сумбур и какая неорганизованность там вечно царят. Ничего подобного не было на съемках у Эфроса. Напротив, возникало ощущение, что люди работают вместе всю жизнь – такая была во всем четкость и слаженность. Какая там была удивительная тишина!

Этот спектакль стал для меня огромной школой и в какой-то степени повлиял на мою дальнейшую судьбу. И хотя я уже был подготовлен к этому своими работами в театре, именно после Грушницкого мне стали охотнее предлагать роли драматического плана в кино…»

И вновь вернемся к спектаклям Миронова. 13 декабря это было юбилейное представление «Нам – 50!», 16-го – «Маленькие комедии…», 17-го – «Женитьба Фигаро», 18-го – «Клоп».

18 декабря в жизни Миронова случилось знаменательное событие: приказом председателя Госкино СССР Ф. Ермаша ему была повышена киношная ставка – она достигла весьма внушительной суммы – 50 рублей. Если учитывать, что начинал Миронов свою карьеру в кино со ставки ниже 10 рублей, то прогресс был налицо – за 14 лет она выросла более чем на 40 рублей. Весьма показательный факт.

20 декабря Миронов играл в спектакле «Нам – 50!» (19.00 и 22.00), 21-го – в «Ревизоре», 22-го – в «Таблетку под язык», 23-го – в «Клопе», 24-го – в «Нам – 50!», 25-го – в «Маленьких комедиях…», 27-го – в «Клопе», 28-го – в «Женитьбе Фигаро», 29-го – в спектакле «Таблетку под язык». Параллельно он продолжал сниматься в «Страницах журнала Печорина». Съемки телеспектакля закончились 31 декабря.

В этот же день по ТВ состоялась премьера телефильма «Лев Гурыч Синичкин», где Андрей Миронов играл небольшую роль провинциального дирижера Налимова. Миронов премьеру увидел (ее показали в 18.40–20.00), после чего в компании с Ларисой Голубкиной отправился встречать Новый год в ресторан гостиницы «Националь». До этого Голубкина предпочитала отмечать эту дату в кругу своих коллег – артистов Театра Советской Армии – на квартире Владимира Зельдина и его жены Иветты. Но в этот раз «армейцы» Голубкину не дождались и долго ломали голову, куда она запропастилась. Как вдруг в самый разгар веселья в доме Зельдина раздался телефонный звонок. К радости всех присутствующих, это звонила Голубкина. Она сообщила, где она, и сказала, что сейчас их хочет поздравить один хорошо известный им человек. И передала трубку… Андрею Миронову. Этот звонок внес окончательную ясность в ситуацию. До этого в ЦАТСе уже вовсю ходили слухи о том, что Голубкина романит с Мироновым, но находились скептики, кто в это не верил, поскольку выглядело это на самом деле нереально – ведь многие прекрасно были осведомлены о том, что Миронов неоднократно делал предложения Голубкиной, а та их регулярно отвергала, и эти слухи стали в театральной тусовке вроде анекдота. Поэтому у скептиков были все основания не верить в роман Миронова и Голубкиной. Каково же было их удивление, когда этот слух подтвердился.

Часть третья

«Белеет мой парус…»

1975

Бурно отпраздновав встречу Нового года, Миронов уже вечером 1 января вынужден был выйти на работу: он играл в «Клопе». А два дня спустя зрители смогли лицезреть его в «Маленьких комедиях большого дома».

4 января по ТВ состоялась еще одна премьера с участием Андрея Миронова – показали водевиль «Соломенная шляпка». Фильм демонстрировали в самое смотрибельное время – 18.55. Поэтому аудитория собралась многомиллионная, да иначе и быть не могло – в те времена любая телевизионная премьера не могла остаться без внимания. Да еще если там играет сам Андрей Миронов в компании с другими звездами. Очень хорошо помню собственные впечатления от этой премьеры. Я от души хохотал над проделками Фадинара, а прелестная музыка Исаака Шварца долго потом крутилась в моей голове, и я дни напролет напевал «Соломенная шляпка золотая…». Думаю, так было не только со мной.

Критик А. Демидов так писал о роли Фадинара в исполнении Миронова: «Миронов создал одну из лучших своих ролей. И, наверное, впервые сыграл Фадинара грустным. Телефильм этот в свое время был недальновидно обруган критикой за недостаток веселости, длинноты и забвение законов, диктуемых жанром. Не будем ворошить прошлое. Миронов играл судьбу своего героя и видел роль в контексте всего творчества Лабиша, которое конечно же не заслуживает легкомысленного к себе отношения. В шлягерной песенке героя, прощавшегося с вольной холостяцкой жизнью, песенке, где просто перечислялись женские имена – Нинетта, Жоржетта и какие-то там еще в том же духе – знаки былых увлечений, пылких и искренних, словно возникал на мгновение герой другого знаменитого водевиля Лабиша – милейший Селимар, уничтожающий в утро своей свадьбы письма ушедших возлюбленных. „Мой зять, я разрываю все“, – орет будущий тесть Фадинара господин Нонанкур, не вполне понимающий, что происходит в этот свадебный день. Но иной герой Лабиша, милейший Селимар, сам рвал свои письма, разрывал все связи с прошлым, призраки которого потом неожиданно вторгались в его жизнь, подобно тому, как вторгаются они в жизнь Фадинара, врываются в его дом, приняв обличие пары случайных любовников. Миронов и играл эту ситуацию, впервые (повторюсь) показав водевиль Лабиша с его обратной, драматической стороны…»

И еще о телеработах Миронова. К моменту премьеры «Шляпки» Миронов уже закончил работу над ролью Грушницкого в телеспектакле «Страницы журнала Печорина» и приступил к работе над новой ролью – Бориса Андреевича Вязовнина в телеспектакле П. Резникова «Возвращение» по И. Тургеневу. Роль у него была камерная, но трагическая. Вязовнин женился на красивой девушке Верочке, но затем стал сомневаться в своих чувствах к ней, уехал на три месяца за границу и там погиб на дуэли, пронзенный саблей (к слову, и Грушницкий тоже погибал, но только от дуэльной пули). Помимо Миронова в спектакле был занят звездный актерский состав: Андрей Попов, Наталья Гундарева, Александр Потапов, а также две коллеги Миронова по «Сатире» – Нина Корниенко и Татьяна Ицыкович (в будущем Васильева).

Январский репертуар Миронова в театре выглядел следующим образом: 6-го – «Дон Жуан», 7-го и 9-го – «Таблетку под язык», 11-го – «Клоп», 12-го – «Таблетку под язык», 17-го – «Ревизор», 19-го – «Клоп», 20-го – «Маленькие комедии…», 22-го – «Женитьба Фигаро», 24-го – «Клоп», 25-го – «Дон Жуан», 27-го – «Клоп», 29-го – «Ревизор», 31-го – «Женитьба Фигаро».

Февраль начался для Миронова с «Дон Жуана» (3-го). Далее шли: 4-го – «Женитьба Фигаро», 7-го – «Клоп», 8-го – «Женитьба Фигаро», 9-го – «Таблетку под язык», 10-го – «Маленькие комедии…», 1-го – «Ревизор», 14-го и 15-го – «Клоп».

Между тем внутреннее состояние Миронова в те дни было далеко от идеального. После бегства с улицы Герцена он жил в родительском доме всего-то два месяца, а отношения с матерью были уже напряжены до предела. Она продолжала пилить его за потерю кооперативной квартиры, причем пилила ежедневно. Миронов в такие минуты предпочитал с матерью не контактировать и закрывался в своей комнате, врубая на полную мощность свою стереосистему. Но песни любимого им Фрэнка Синатры доводили Марию Владимировну до еще большего каления. «Выключи этих горлопанов!» – кричала она сыну. Короче, нормального житья в родительском доме Миронову не было. Надо было срочно что-то предпринимать, иначе ситуация грозила вылиться во что-то непредсказуемое. И выход был найден – Миронов решил переехать к Голубкиной на Селезневскую улицу, дом № 30 (напротив ЦТСА, в этом же доме жил тогда и Олег Табаков). Для Голубкиной этот переезд был как снег на голову. По ее же словам: «Было невероятно смешно. Андрей примчался на грузовике и привез мне унитаз импортный – дефицит! – зеленое кожаное кресло и старинную лампу. Я так хохотала!