Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

Ирод помотал головой, как бы отгоняя от себя неуместные в разговоре с народом мысли, и, набрав в грудь побольше воздуха, зычно продолжал:

– Поэтому мне кажется теперь лишним говорить здесь вам, кто это сам прекрасно знает, о том, что я сделал для страны, сколько городов мы воздвигли в стране и вновь присоединенных к ней владениях, чем отличнейшим образом мы сами возвысились; здесь я хочу указать лишь на то, сколько поднимет наше благочестие и прославит нас то сооружение, приступить к которому я теперь имею в виду. Этот храм построили в честь Всесильного Бога наши отцы по возвращении из Вавилона; но ему не достает целых шестидесяти локтей в вышину, чтобы сравняться с древним Соломоновым храмом. Но пусть никто не вздумает при этом случае обвинять предков наших в недостатке благочестия. Они сами имели в виду соорудить его в должных размерах, но меры были тут предписаны им Киром и Дарием Гистаспом, которым и потомкам которых были подвластны наши предки, равно как впоследствии они были подчинены македонянам. Поэтому они не имели возможности построить храм такой высоты, какой бы требовали его прототип и их собственное благочестие. А так как я теперь, по милости Божьей, правлю самостоятельно, наслаждаюсь полным миром, у меня много денег и большие доходы, а, главным образом, так как к нам расположены и дружелюбны римляне, эти властители всего, как говорится, мира, то я попытаюсь исправить ошибку прежних времен, объясняющуюся стесненным положением зависимых людей, и воздам Предвечному дань благочестия за все те благодеяния, которыми Он осыпал меня во время этого моего царствования…

На описании этого Храма, уничтоженного в ходе Иудейской войны 66–73 гг. н. э., следует чуть подробней остановиться, воспользовавшись для этого рассказом упомянутого выше шведского библеиста XIX века Эрика Нюстрема:

«Так как евреи не допустили, чтобы храм Зоровавелев был сразу разрушен, то Ирод, уступая их желанию, убирал части старого храма по мере постройки новых, почему этот храм долгое время назывался «вторым храмом», хотя увеличенным и украшенным. Этот храм Ирода требует однако же особенного внимания, так как он украшал Иерусалим во дни нашего Спасителя. Он учил на его дворах и предвозвестил его гибель, когда ученики указывали Ему на роскошь и драгоценности храма. Этот храм, который со своими дворами занимал площадь 500 кв. локтей, или, по Талмуду, 250 кв. метров, т. е. почти то же пространство, что и теперешняя площадь Харам, был построен террасами, так что каждый из внутренних дворов был расположен выше внешнего, а самый храм возвышался на западной стороне и, обозреваемый из города и его окрестностей, представлял величественное зрелище. ”Учитель! посмотри, какие камни и какие здания!”, – сказал Иисусу один из Его учеников. Внешний двор, который был доступен также для язычников и нечистых, был окружен высокой стеной с несколькими воротами; он был вымощен разноцветными плитами; с трех его сторон шла двойная колоннада, а с четвертой, южной стороны – тройная колоннада под кедровой крышей, которая поддерживалась мраморными колоннами в 25 локтей вышиною. Эта южная колоннада, самая лучшая и большая, называлась царским портиком. Восточная была названа притвором Соломоновым, вероятно, как сохранившаяся с более древних времен. На этом внешнем дворе продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики, предлагавшие деньги для размена. С внутренней стороны этот двор был отделен от внутренних дворов храма каменным парапетом в три локтя вышиною и террасой в десять локтей шириною. На этом парапете в нескольких местах были помещены доски с греческими и латинскими надписями, которые воспрещали не евреям – под страхом смертной казни – проходить дальше. Такая доска из Иродова храма недавно найдена в Иерусалиме с греческой надписью следующего содержания: ”Никакой иноплеменник не имеет доступа внутрь ограды и каменной стены вокруг храма. Кто будет застигнут в нарушении этого правила, пусть сам несет ответственность за смертную казнь, которая за это следует”. Даже римляне с уважением относились к этому запрещению. До какой степени евреи проявляли фанатизм по отношению к преступившим это запрещение, указывает случай с Павлом и Трофимом [310]. Самое место храма внутри этой преграды было со всех сторон окружено стеною, которая с внешней стороны была сорока локтей (20 метров) вышины, а с внутренней только 25 локтей (12,5 метров) вследствие уклона горы, так что туда должно было всходить по лестницам.

Сперва вступали на двор женщин, имевший 135 кв. локтей (67,5 кв. метров). Главные из ворот, которые вели во двор женщин, были восточные, или Никаноровы ворота, покрытые коринфской медью, которые назывались также Красными. Со двора женщин попадали через несколько ворот на расположенный выше вокруг здания храма большой двор – 187 локтей длины (с востока на запад) и 135 локтей ширины (с севера на юг). Часть этого двора была ограждена и называлась двором израильтян; внутренняя его часть называлась двором священников; здесь стоял большой жертвенник всесожжения 30 локтей длины и ширины и 15 локтей высоты, и умывальница, предназначенная для священников, а дальше, в западной части с входом с востока, находилось само здание храма…

Внешняя стена, которая окружала все дворы и возвышалась высоко над уровнем земли, представляла особенно с западной и южной сторон замечательнейший вид глубоких долин у подножия горы. Раскопки последних лет показали, что южная стена храма, которая возвышается на 20–23 метра над теперешней поверхностью, тянется сквозь массы развалин до 30 метров в глубину под землей, – следовательно, эта стена возвышалась на 50 метров выше горы, на которой она была построена. Вполне понятно, каких огромных трудов стоило возведение таких стен и планировка храмовой горы, особенно когда подумаешь о том, как огромны те камни, из которых складывались эти стены. Если посмотреть на большие каменные плиты, например, в «стене плача» или на «арке Робинзона», и подумать о том, что здесь стена опускается глубоко под землю, пока не достигает монолитной скалы, то не удивляешься изумлению, которое выражают Иосиф Флавий и ученики Христа.

Само здание храма было расположено двенадцатью ступенями выше двора священников, в северо-восточной части храмовой горы; оно было построено на новом фундаменте из огромных белых мраморных плит и богато выложено золотом внутри и снаружи. Его вышина и длина вместе с притвором достигала ста локтей, ширина с севера на юг от шестидесяти до семидесяти локтей; на каждой стороне притвора были выступы в двадцать (или 15) локтей, так что ширина его достигала ста локтей. Притвор внутри был десяти локтей в глубину (с востока на запад), пятьдесят локтей ширины и девяносто высоты, с порталом в семьдесят локтей вышины и двадцати пяти ширины без дверей, внутри сплошь покрытый золотом. Храм, как и прежний, был разделен на Святое и Святое Святых. Портал имел две открытые двухстворчатые двери, 55 локтей вышины и 16 локтей ширины, они служили входом в Святое; над ними было украшение в виде огромной золотой виноградной лозы с кистями в человеческий рост.

При входе висела вавилонская завеса, сотканная из священных цветов. В Святом, которое было 40 локтей длины, 20 ширины и 60 вышины, стоял золотой светильник, стол для хлебов предложения и жертвенник для курения. Стена с дверью и завеса отделяли Святое от Святого Святых, которое было 20 локтей длины и ширины и 60 высоты, и внутри было совершенно пусто. Эти и другие определения размеров Иродова храма нельзя считать безошибочными. По сведениям раввинов, между обоими помещениями не было стены, а только двойная завеса из двух полотнищ с промежутком в один локоть. Об этой завесе Талмуд говорит, что ”она была толщиною в ладонь, выткана из 72 нитей утока, причем каждая нить была скручена из 24-х нитей; она была 40 локтей длины и 20 ширины”. Это была та завеса, которая разодралась при смерти Христа. До крыши храма над Святилищем оставалось еще 40 локтей, которые, по всей вероятности, употреблялись как верхние горницы. С боковых и задней сторон храма были, равно как и в Соломоновом храме, пристройки в три этажа, внутри 10 локтей ширины и все вместе 60 локтей высоты, так что самый храм возвышался на 40 локтей выше их. Крыша была двухскатная, низкая, украшенная золотыми шпицами.

Уход за храмом и охрана его лежали на обязанности священников и левитов. Во главе стражи стояло пользовавшееся почетом лицо, называвшееся ”начальником стражи” при храме. Этот начальник упоминается наряду с первосвященником. Это же слово встречается также во множественном числе, когда говорится о его помощниках. Иосиф Флавий сообщает, что ежедневно требовалось 200 человек для закрывания ворот храма; из них 20 человек только для тяжелых медных ворот на восточной стороне.

Для защиты и охраны дворов храма служила также крепость Антония, расположенная в северо-западном углу храма, как раз там, где соединялись северная и западная колоннады. По Иосифу Флавию, она была построена на скале в 50 локтей вышиною и облицована гладкими каменными плитами, которые делали затруднительным ее взятие и придавали ей великолепный вид. Она была окружена стеною в 30 локтей вышины и снабжена четырьмя башнями, из которых три были в 50 локтей вышины, и четвертая на юго-востоке – 70 локтей, так что оттуда было видно все местоположение храма.