Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путь в иные разведсферы
Они с женой и двумя детьми рвались из Америки домой. Обращались к руководителям: хотим быть вместе со всем народом. Отвечали им коротко: когда будете нужны, позовем, пока — ваше место там.
«Туда» к ним приезжал генерал из Центра. Исследовал и анализировал их работу. Остался доволен, пятилетнюю командировку в Голливуд признали продуктивной.
Получилось так, что в 1939 году в спешке и горячке срочной подготовки к выезду в США Мукасей остался фактически без очередного воинского звания. В университете с военной кафедрой ему присвоили старшего лейтенанта. С этим и пришел в разведку. Так в этом звании и проходил до окончания командировки. А вернувшись в Москву, добровольно вступил в армию.
Десять лет Михаил Мукасей проработал в специальной разведывательной школе заместителем начальника учебной части. Вместе с двумя генералами и другими старшими офицерами «готовили людей для зарубежной работы».
— И вот в один прекрасный день вместе с еще несколькими товарищами пригласили к начальству. — Тут Михаил Исаакович как-то подтягивается, сосредотачивается. — Меня спросили: скажите, пожалуйста, нужно ли обязательно быть военным, чтобы стать разведчиком? Я сказал, что необязательно, надо быть только разведчиком. На этом и закончилось.
На самом деле все только начиналось, но уже по второму, еще более закрытому кругу.
Через некоторое время его вновь пригласили, или правильнее будет сказать — вызвали, на Лубянку. Там и сидел человек, который задал тот самый вопрос.
— Это был Коротков Александр Михайлович. — Ух, как напрягся Мукасей. — Наш, можно сказать, отец, один из лучших советских разведчиков. Он и благословил на нелегальную работу. Коротков гордился нами, а мы счастливы были трудиться под его началом. Еще до нашего «исчезновения» мы с Коротковым вместе много ездили, подбирали людей для работы во внешней разведке.
— Михаил Исаакович, это когда же вы взяли второй старт? В 1954-м?
— Нет, позже. В нелегальной разведке я проработал больше двадцати лет. Мы с женой были во многих странах. Каких — считайте, что не помню.
— В это хорошо верится, когда у вас такая память. Ладно. Но сколько же языков вы знаете? Кроме английского и в детстве, юности выученных польского и бенгальского?
— Рабочими, самыми главными, были английский и немецкий. Основной — английский. Немного говорил на испанском, немного на французском. Бенгальский тоже не мешал.
— На каком языке общались между собой?
— Когда как. Иногда на немецком. Бывало, на польском, на английском.
— Русский использовали?
— Если только надо было решить какой-то сложный вопрос. Но дома мы никогда и ни о чем сложном не говорили.
Короли нелегалов
— Михаил Исаакович, я знаю, что касаюсь области совершенно запретной, но все-таки. Вас не могли вот так взять и поселить в какую-то страну. Была же какая-то легенда. Повод. Наконец, чтобы попасть в назначенную точку, требуются документы.
— Я лично имел возможность ездить по разным странам. Документы у меня были хорошие. А легенда — тяжелейшая. Не из бахвальства скажу, что не каждый даже сильный разведчик мог ее выдержать.
Тут к разговору подключился еще один наш сопровождающий:
— Михаил Исаакович, я вас очень прошу, без деталей!
И у меня в голове быстренько промелькнуло, что на легенде можно поставить точку. Но Мукасей, как выяснилось, придерживался несколько иной точки зрения:
— Ничего такого не расскажу. В моей семье, я вам говорил, где родился и вырос, во время гитлеровской оккупации погибло более 30 человек. В ту область мы ездили. Было это по линии матери. Гитлеровцы убивали жесточайше. Людей, которые выжили и остались, — мало, по пальцам пересчитать. Я был в том месте, я знал, я видел. И перед тем, как все это делать, я нашел человека. Он действительно был в этом лагере и прошел через ад. Всю его биографию я взял на себя. А человека этого, с биографией, ставшей моей, постарался с помощью наших властей отправить в Израиль. Туда же выехал его отец. Дальше развивать эту тему я не могу.
Впрочем, вот вам крошечный эпизод. Как-то в одной стране я пришел к адвокату оформлять сделку — покупал дом. И он неожиданно попросил меня рассказать что-нибудь о себе. Я начал, и вдруг на глаза у моего собеседника навернулись слезы. Он быстро остановил меня своим «данке шен, данке шен». Спасибо, дальше можете не рассказывать.
