На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений - Алексей Пехов

Девочка явно была рада собеседнику. Путешественник кивнул ей, она доверчиво улыбнулась и снова тряхнула кудряшками.

— Тебе ещё далеко идти гулять? — спросила она.

— Я не знаю. Просто решил побродить вокруг.

— А можно я пойду с тобой?

— Куда, вниз? Ты же замерзнешь, я не понимаю, как ты вообще можешь…

— Нет, — она твердо мотнула головой, — не замерзну. Я вообще очень здоровая, ко мне никогда ничего не приставало. Даже когда у братьев была свинка, я всё равно не заразилась. Потому что закаленная. Мама вообще говорит, что мне рано носить одежду, потому как ещё замуж не идти. Вот когда пойду… у мамы для меня хранятся её платья… — она замолчала и неожиданно произнесла: — Может, сходим к морю? Времени до обеда ещё целая куча, мама не скоро меня позовет.

— К морю? — он поначалу не понял, о чем она говорит.

— Ну, вниз, к морю, я одна боюсь туда идти. Далеко и… немного страшно… братья говорят, что там кто-то водится, на нижних этажах. Смеются, я знаю, но всё равно страшно. Я бы одна давно уж сходила, ведь про море всякое говорят. Самой хочется побывать. Ну, пожалуйста.

Путешественник помолчал немного, разглядывая сидевшую рядом с ним девочку. Наконец, кивнул:

— Хорошо, я свожу тебя к морю. Дорогу я знаю, хоть и не был там давно, но это ничего. Не думаю, что с тех пор что-то изменилось. Только сперва закутайся в мой плащ, — с этими словами он стал торопливо развязывать тесемки.

Девочка отскочила от него, словно он предлагал ей какую-то гадость.

— И не подумаю! Конечно, мы бедные, у меня поэтому и нет своей одежды, но твою я всё равно не приму. Я не такая. И вообще, так только невеста перед свадьбой делает. И ещё я сказала тебе, что не замерзну, — она топнула ножкой. — Ну, пошли.

Нет ничего удивительного, подумал он, что у неё нет одежды, обыкновенно дети лет до десяти-двенадцати носят какой-нибудь мамин платок или старую отцову рубашку без рукавов. А её семья, видно, обитает совсем недалеко, в этом отжившем свое, заброшенном уголке поселения. Куда давно перестали ходить ремонтники…

— Ладно, — он кивнул головой и выпрямился. — Пошли так пошли.

Девочка проворно вскочила, уцепилась за его палец, и они двинулись в путь. Путешественник все время поглядывал вниз, стараясь приноровиться к её семенящим шажкам. Так он добрались до середины залы, туда, где витая лестница вела к сумрачному полу, и в полумраке вышли к двери. За ней находился коридор, пандусом спускающийся вниз. Посередине его валялись какие-то балки, груда ржавевшего железа преградила им путь. Путешественнику пришлось взять девочку на руки, почувствовав через рубашку тепло её тельца, он с удивлением обнаружил, что она и в самом деле не замерзла нисколько, не дрожит и по всей вероятности, чувствует себя нормально. Когда они достигли конца коридора, девочка потребовала вернуть себя на пол и снова уцепилась за палец Путешественника.

Они снова начали спускаться по лестнице, ступеньки которой представляли из себя сваренные по три металлические прутья. Идти было неудобно, девочка стала выдыхаться: ступеньки оказались для нее велики, но от помощи Путешественника отказалась категорически.

— Вот еще, сама справлюсь, — безапелляционно заявила она, высунув язык и тяжело дыша.

Он продолжил путь, стараясь не спешить и ощущая всякий раз в руке тепло детской ладошки. Работающих исправно светильников вокруг них становилось всё меньше, темнота окружала их, приходилось быть предельно осторожным, чтобы не поскользнуться на скользком от сочащейся отовсюду влаги, неровном полу, на вздыбленных плитах и покосившихся ступеньках, натужно скрипевших при каждом шаге.

Путешественник несколько раз спускался так глубоко, как только позволяли ему катакомбы, но это было давно, он боялся, что они зайдут не туда, в какой-нибудь тупик, каких здесь немало, к заваренной двери и им придется искать обходные пути. Которые могут обмануть их точно так же. И тем не менее он продолжал спускаться все ниже и ниже, то узнавая смутно знакомые виражи коридоров, то теряясь в догадках при выборе пути на перекрестках в заброшенных глубинах катакомб. Трудно поверить, что когда-то они были жилыми. Так говорят старики, так гласят легенды, к этому можно придти путем логических выводов. Но никаких следов не осталось. Не то всё унесло с собою время, не то сами люди, медленно идущие из глубин к солнцу.

На нижних ярусах катакомб было довольно сыро, но ржавчины почему-то поубавилось. Вместо неё на стенах и перилах лохмотьями свисали блестевшие от воды лишайники, бледно-сероватые, изредка — кирпичного цвета, резко выделявшиеся на фоне светлых стен. Они собирались стайками, неровными кругами по несколько штук под лучами редких, как пролеты распахнутых коридоров поднебесья, оплетённых сеткою фонарей.

Здесь шаги казались особенно гулкими, ноги сами начинали гудеть от вибрации металла. Девочка шла всё медленнее и медленнее. Свободной рукой она теперь цеплялась за штанину Путешественника, уже не доверяя зажатому в кулаке пальцу.

Они прошли ещё одну залу, на этот раз, выйдя под самый её потолок: зала казалась бесконечно огромной — дна её видно не было, несмотря на уходящие вниз шеренги светильников. Редкие, едва светящиеся плафоны, бегущие по потолку, едва могли разогнать тьму вокруг себя. Путешественнику приходилось изо всех сил напрягать зрение, чтобы не слететь ненароком с подвесных мостков, раскачивающихся при каждом шаге. Хрупкие, источённые ржой перила уже не служили опорой, грозя слететь вниз от одного прикосновения.

Лестницу вниз они нашли с большим трудом. Но спуститься смогли лишь до середины залы — дна по-прежнему не было видно — пролёт обрывался у самых мостков следующего уровня.

— У тебя есть фонарик? — спросила девочка, вздрагивая при каждом неосторожном движении Путешественника.

— Есть. Но я все вижу…

— Пожалуйста, — она не дослушала, — включи.

Он послушался, и тотчас же желтоватое пятно запрыгало по ступеням, уходящим вверх, по водопроводным трубам, разбегающимся в разные стороны, по бездонному колодцу залы под ногами, до дна которого не дотягивался призрачный свет, по пандусу, ведущему вниз, к новым дверям; местами железные листы, покрывающие его, казались просто набросанными друг на друга в совершенном беспорядке. Луч света заметался по вздыбившейся стали, тени зашевелились, то удлиняясь, то укорачиваясь, впереди, позади, совсем рядом, со всех сторон.

— Нет, выключи, выключи!

Несколько минут они стояли не двигаясь с места, ожидая, когда глаза привыкнут к слабому освещению. Путешественник сделал шаг вперед, но девочка осталась на месте, она смотрела себе под ноги, качая головой.