Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин

– Двадцать пять лет от него не было ни слуху ни духу.

– Что ж, – вздохнул мистер Дивайни. – Как говорил поэт, любому дикарю свой берег мил[3]. Вы и сами должны это понимать. Судя по вашему акценту.

– Нет, я бы не сказала. Пусть Сьюзи решает, что делать с прахом. Ее ведь так зовут? Сьюзи?

– Не получится. Сьюзи отказалась забирать урну. Она в бешенстве, и я ее понимаю. К тому же это противоречит желанию самого Брайана.

– Тогда пусть забирает дом, но только вместе с прахом. Мне все равно.

Мистер Дивайни надолго умолк.

– Я знаю, что вы с Брайаном расстались при тяжелых обстоятельствах.

Значит, о чем-то он своему другу все-таки рассказал, подумала Энн. На телефоне замигала лампочка. Энн не знала, что это означает.

– Я бы посоветовал вам хорошо все обдумать, миссис Стенхоуп. Кроме того, половина дома принадлежит вашему сыну.

В комнату вошла молоденькая медсестра. Она прижала к щеке кулак с оттопыренным мизинцем и большим пальцем, изображая телефонную трубку. Энн попросила мистера Дивайни подождать.

– Что случилось?

– Вам звонит какой-то Питер. Говорит, он ваш сын. Перевести его на эту линию?

– Да! Что нужно нажать?

Она поспешно распрощалась с мистером Дивайни, испугавшись, что Питер устанет ждать и повесит трубку. Медсестра обошла вокруг стола, нажала на мигающую кнопку и кивнула. Питер был на линии.

В Гилламе Фрэнсис, поставив перед собой чашку чая, перечитал сопроводительное письмо в пятый раз, потом в шестой, потом в седьмой и лишь потом стал звонить Кейт. Лине хватило и одного раза. Фрэнсис смотрел, как она скользит глазами по списку наследников, будто в надежде обнаружить в нем и себя тоже, раз упомянули Фрэнсиса. Дочитав, она сказала, что пойдет прогуляется. Ожидая, пока Кейт возьмет трубку, Фрэнсис заметил свое отражение в дверце микроволновки. Побитый жизнью человек, коряга, которую слишком долго носило по волнам. Его волосы торчали жестким ежиком, на глазу снова была повязка: последний глазной протез оказался менее надежным, чем предыдущие. Не прошло и трех лет, как по контуру радужной оболочки пошла тонкая темная трещинка, и, моргая, Фрэнсис царапал веко. Он не стал заказывать еще протез; каждый новый глаз показывал, как состарилось его лицо с прошлого раза.

– Так и знала, что это ты, – сказала Кейт. – Поверить не могу. Утром мы были в делах по уши и чуть не забыли проверить почту. Что ему тебе-то приспичило завещать?

Кейт явно сгорала от любопытства. Она запыхалась, как будто бежала к телефону с заднего двора.

– Не знаю. Все привезут через несколько дней. Специально упакованное, как сказано в письме.

– Что же это может быть?

Что бы это ни было, Фрэнсис твердо решил его не брать. Если окажется что-то ценное, отдаст Питеру, а если нет – просто выбросит.

– Как Питер?

– Нормально, – ответила Кейт и добавила тише: – Кажется, и правда нормально. Он очень удивился. Нет, Питер не собирался встречаться с отцом, но и что он умрет, тоже никак не ожидал.

Узнав о смерти собственного отца, Фрэнсис чувствовал себя примерно так же.

Он не нуждался в наследстве Брайана, чем бы оно ни было, но все равно стал чаще поглядывать на часы. И ждал почтальона. Прошли среда и четверг. В пятницу принесли пакет, но это были заказанные Линой витамины.

Наконец в субботу прибыл небольшой картонный конверт из Джорджии. Фрэнсис думал, что это будет коробка. Возможно, даже большая коробка. В конверте мог оказаться чек, свидетельство о собственности или ключ от ящика в какой-то камере хранения, которую еще предстояло найти. Брайан наверняка даже не знал, что его собственный сын дослужился до капитана нью-йоркской полиции.

А что, если это письмо?

Лины не было дома, и Фрэнсис позвонил Кейт.

– Пришло? Что там?

– Пришло, но мамы нет дома.

– Открывай прямо сейчас. Я буду на телефоне. Хотя нет. Мы можем приехать и открыть вместе. Нет, погоди.

На заднем плане послышался низкий голос Питера, потом приглушенный голос Кейт. Должно быть, она прикрывала мембрану ладонью.

– Пап? Можешь подождать часок? Мы приедем. И мама к тому времени вернется. Скажи ей, что не нужно для нас ничего готовить. Детям закажем пиццу или еще что-нибудь.

Питеру не очень хотелось приезжать. Фрэнсис почувствовал это, едва он переступил порог. В последнее время зять выглядел здоровее и даже как будто помолодел с прошлого года. Но сегодня у него были такие же глаза, как в тот день, когда они с Кейт приехали сообщить им, что поженились. Полные затаенного ужаса.

– Что же это может быть? – проговорил Фрэнсис, держа в руках конверт.

Питер чуть подался назад, как будто не хотел знать ответ. Кейт уже рассказала Фрэнсису, сколько стоит дом в Джорджии, акции и страховка, которую Брайан, судя по всему, купил еще до того, как у него нашли диабет. По словам Кейт, никакого письма сыну Брайан не оставил, и Питер был разочарован. Конечно, он не ждал, что отец попросит у него прощения, но рассчитывал, что тот хотя бы признает, что был не прав. И что жизнь у Питера, несмотря ни на что, удалась. Хотя Брайану это вряд ли известно, добавила Кейт. Взрослым Питером он не интересовался. На юге у него появилась женщина. Она жила с ним, заботилась о нем, а он ничего ей не оставил. И даже не обмолвился о том, что у него есть жена и сын.

Фрэнсис фыркнул. Всегда одно и то же. Люди не меняются.

– Так что Питер и Энн решили отдать ей треть наследства, – продолжила Кейт.

Фрэнсис был удивлен, даже поражен, хотя думал, что его давно невозможно ничем поразить.

– Весьма достойный поступок, – сказал он и задумался, смог бы сам поступить так же достойно на их месте.

– Ну все! – заявила Лина, ставя на стол вазочку с печеньем. – Хватит тянуть.

Они собрались вокруг стола и замерли в ожидании. Фрэнсис вскрыл конверт, перевернул его и высыпал содержимое: три фотографии и бумажный образок архангела Михаила. Все четверо сидели молча, пытаясь понять, что это означает. На первой фотографии была белокурая девушка с тонкой длинной шеей. На второй – два загорелых парня на трибуне старого стадиона «Шей». На третьей – маленький Питер. Снимки были выцветшими и в пятнах.

– Это точно тебе? – спросила Лина после долгой паузы. – Адвокат ничего не напутал?

– Почему они в таком состоянии? На них пролили воду? – полюбопытствовала Кейт.

– Это следы от пота, – ответил Фрэнсис. – Я уже видел эти снимки.

Он вспомнил тот день. Жару.