Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Понятное дело. Я и говорю – сложно. Девушка, она как граната – если ты взвел – то или держи нежно и крепко, или бросай. Там чеку на место вставить практически невозможно.

Серега фыркнул:

— Я не собираюсь Анитку куда-то зашвыривать. Девушки – не гранаты. Упрощаешь ты, Ян.

— Это для наглядности. И для наглядной демонстрации серьезности ситуации. Ты бы ей написал что-то этакое… личное. А то я знаю, как ты пишешь…

— Откуда ты знаешь? Ты чуткий, в письма не заглядываешь.

— Куда там заглядывать? У тебя там «живы-здоровы», тонкий топографический намек где воюем, и что-то смешное. Не так?

— Ну… Так. Я не умею про личное писать, да еще когда кто-то посторонний это может прочитать.

— Анитка же умеет. У нее здорово получается, – напомнил Ян.

— Сравнил тоже. У нее литературный талант. А у меня – вон, – казенно-солдатские формулировки, – Серега кивнул на «тактические» блокноты и ротные рапорты.

— Э… – друг махнул рукой. – Кого дуришь? Всё ты можешь. Боишься чуть, вот и всё.

Поразмыслил товарищ капитан, и написал кратко, но как есть: про ошеломляющую симпатичность на фото, и про своё «немножко страшно». Отправил, и сразу начал мучиться – не слишком ли коротко и сухо вышло? Все-таки нужно как-то поэтичнее, глубже, продуманнее о таком писать. Ну, особенно мучиться было некогда – сдернули бригаду, кинули в дело.

Ответное письмо догнало нескоро – другому фронту ШИСБр придали, снова стучали колесами эшелоны, теперь на север, разгрузка, марш, да потом отдельная ротная операция с рывком еще на сотню с гаком километров.

Писала Анитка про московские новости, про то, как в клуб «Красный текстильщик» с сестричками ходила, а в конце краткое и ясное: «дурак!». И этак эффектно, проникновенно, с таким чувством и наклоном почерка та резолюция была выведена, что Серега не выдержал, пошел, вытащил старшего сержанта Выру из-под машины и показал письмо.

— Судя по всему, у вас полное взаимопонимание, – констатировал Янис, согревая ладони у печки. – Улыбаешься, вот точно, как она и написала.

Капитан Васюк глянул в стоящее на подоконнике зеркальце. А ведь прав был Ян – улыбка насквозь дурацкая. Вот еще увидит кто-то ненужный.

Добриться все ж успел, в дверь стукнули. Сунулся связист:

— В штаб бригады, товарищ капитан. Приказано выехать срочно.

— Срочно так срочно. Сейчас лицо ополосну и лечу. Скажи, чтоб машину заводили.

— Там это еще…

— Ну, давай-давай, Миха, рожай. Что еще?

— Слухи, товарищ капитан. Говорят, выведут нашу роту из штата бригады. Передадут куда-то. Вот ведь будет фокус…

[1] шисбр - штурмовая инженерно-саперная бригада.

[2] В указанный район прибыла 11-я ШИСБр. Но товарищи Васюк и Выру воюют в бригаде с неопределенно-засекреченной нумерацией. Это очень отдельная, собирательная бригада и отдельная собирательная рота. Читателям, желающим узнать точные боевые пути штурмовых инженерно-саперных бригад, имеет смысл обратиться к специальной литературе, там очень много интересного.

[3] В штурме Мелитополя принимала активное участие 12-я ШИСБр.

[4] Оборонявшая Астрахань 28-я армия входила в состав Сталинградского фронта.

Глава 16. Под чужой броней

1944 год, фронтовая дорога (видимо, где-то на юге)

«Виллис» – серый от пыли, с большой фанерной «заплаткой» на кузове – резко свернул, поднял брызги воды из лужи, не снижая скорости, понесся по более узкой проселочной дороге. Поворот был так себе, лес вплотную подступает, вчера тут связную машину обстреляли. Сейчас вроде обошлось. Но расслабляться не нужно: недавно освобожденная территория, она такая, совсем нескучная, с сюрпризами.

Капитан Васюк, придерживая автомат на коленях, стряхнул капли с мятого погона. Что-то совсем замурзались в последнее время.

— А я говорил – «на броне» нужно ехать, – занудил Янис, энергично крутя руль.

— Кто знал, что дождь будет, – вздохнул лейтенант Сева, сидевший сзади с пулеметом – МГ не сводил подпрыгивающего рыла с опушки. Ну, Севку ухабами не проймешь – бьет точно, талант пулеметный у человека.

— Вкатывать в штаб корпуса на броне – невоспитанно. Сразу подумают, что мы трусливые и, главное, что у нас бронетранспортеров пруд пруди, – сказал капитан.

Подчиненные дружно хмыкнули, хотя насчет «пруд пруди» товарищ Васюк был прав. Странная штука эти бронетранспортеры, вечно их нехватка и вечно невзначай «временно» отобрать норовят. Про трусость, конечно, наоборот – это вряд ли подумают. Иначе бы и не вызывали.

Намечалась новая совместная операция. Как обычно, «срочно и секретно». Именно поэтому невзрачную полевую сумку товарища капитана нужно довезти в исправности, чтобы никому «лесному» не досталась. Карта там с намеком, собственно, это всем рабочим военным картам свойственно. Ничего, довезем себя и карту, подумаем.

«Думайте, только быстро. Иначе затея смысл потеряет» – сказали в штабе корпуса, где было много и начальников свыше.

Даже комфронта увидели, пусть и мельком. Генерал произвел большое впечатление на повидавшего многое товарища Васюка. Комфронта ведь 1907 года рождения, всего 37 лет[1], а каков авторитет на фронте и вообще! Как тут не задумаешься? Есть, есть куда расти, имеется временной резерв у Сергея Аркадьевича.

Знал Серега, что генерал из него самого выйдет не совсем правильный. За последние месяцы специфика выполняемых задач оставила отчетливый след. Собственно, только след и остался, поскольку звания и награды где-то поотстали. Безусловно, найдутся, но попозже. Так-то есть, что вспомнить…

Шло лето, тяжелое, наступательное. Колесила, рассыпаясь на взводы и вновь собираясь воедино, автогруппа. Срочное разминирование и предотвращение подрывов важных объектов, помощь оперативникам СМЕРШа, резерв при действиях штатных штурмовых групп, и много чего еще.… А то и мост разбомбленный отремонтировали, а что делать – не успели саперы, а автогруппа рядом – вспомнили саперы былую специальность, руки-то топоров не забыли. Руководил товарищ гвардии капитан переправой, проявлял комендантские способности, орал на водителей и офицеров, не особо считаясь со званиями. Поскольку для дела нужно, и не стоит наезжать и «на горло брать» – вот стоит броневик с обязывающей буквой «Л», присматривает пулеметным рыльцем, тут, товарищи, нужно себя прилично вести.

Потом был Вильно[2]. Серьезное дело. Перед операцией приезжал инструктировать и проверять лично генерал Попутный – человек многознающий, проницательный, вставший во главе нового отдельного Управления. Говорили, что раньше он лично за линией фронта занимался агентурно-диверсионной работой – и в это можно было поверить. А уж в Польше, Пруссии или вообще Манчжурии то было, вопрос излишний, пусть над тем дурачки гадают, товарищ Васюк слишком опытный офицер, чтоб совершенно ненужные загадки разгадывать.

Осмотрел генерал Попутный автоотряд, сказал несколько вдохновляющих слов построенному личному составу – кратких, но доходчивых, не для проформы. Пошутил удачно, отпустил бойцов отдыхать. Начали совещание – всё быстро, без раскачки. Генерал вел себя спокойно, не нагнетал, но капитану Васюку приходилось сдерживать себя, дабы не рапортовать в полный глас, как на строевом смотре. Генерала Серега видел впервые, но ориентировался на полковника Запруженко – а старый знакомый был сосредоточен целиком и полностью.

Совещание оказалось коротким – генерал, этакий обманчиво «домашне-юморной», ставил задачи удивительно четко и ясно. Уточнение рабочих деталей, естественно, отложили на «по мере поступлении».

…— Вот и хорошо. О важности задания, о мерах поощрительного характера и наоборот напоминать, полагаю, нет смысла?

— Так точно, осознаем! – хором заверили немногочисленные присутствующие.