Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович

Вот за мотоциклом товарищ Выру бежал напрасно. Понятно, лейтенанта, командующего «дворовым фронтом» предупредил, но на кой курад автогруппе еще один мотоциклет?

Серега наблюдал, как жадный отрядный механик толкает мотоцикл в ворота, не выдержал, перешел к дворовому окну. Высунулся:

— Ян, ну и какого? Тоже ценность нашли. А ты, лейтенант, что потакаешь?

— Э, сменяем мотоцикл на что полезное.

— Вы у меня доменяетесь. После дела к этому вопросу вернемся, – посулил капитан Васюк.

Во дворе начали тихо переругиваться, а сердитый капитан вернулся на «ка-пэ» и принялся ждать немцев.

Немцы появились в 5:22. Положить на улице удалось далеко не всех – фрицы оказались бойкими и прыткими. Наверное, действительно эсэсовцы, как предупреждали при подготовке операции. Шла активная перестрелка, очень скоро немцы попытались сунуться через двор, но были отбиты. Обогатившаяся еще и здешним трофейным пулеметом автогруппа по плотности огня имела приличный уровень.

Снова перерывчик. Капитан Васюк проверяет гарнизон: народ спокоен, во дворе и подвале всё успели с дополнительными саперными работами, проводники и переводчик при деле – заняты набивкой пулеметных лент.

— Всерьез обстреливать начнут – сразу в подвал перемещаетесь, – напоминает Серега. – Если еще серьезнее – теперь во двор два хода, по дальнему можно в соседний подвал проскочить.

Артиллерию враг вводит в дело как по будильнику – без одной минуты 7 утра.

Орудие, видимо, одно, скорее всего противотанковое 75-миллиметровое. Бьет вдоль улицы, чуть по диагонали. Дом вздрагивает, как от ударов разрушительного метронома. Но то так кажется – на самом деле все попадания в один угол, а здание крепкое. Как передал генерал: - «Середина XIX века, тогда от души строили, кирпич показательный, умели делать ».

Серега размышляет об интересующемся мелочами генерале, о ящиках – все ж интересно, что там за документы. Еще интереснее, откуда известны такие подробности: и о доме, и о деталях происходящего в Вильно. К утру звуки боев непосредственно в городе почти стихли – видимо, отошли партизаны, как и ожидалось. Ну, отвлекли фрицев, и на том спасибо. Про польских партизан генерал тоже пояснил – кратко, но емко. Ждем наших, должны пробиться.

…Очередное попадание снаряда, уши уже слегка закладывает, густо сыпется лепнина с потолка. Портят фрицы дом, почему-то его жалко, хотя не такая уж и музейная старина – подумаешь, каких-то сто лет еще и не прошло. Бойцы с обстреливаемого крыла здания отведены, улица просматривается с дальней части крыши и со стороны вспомогательной группы. Сигналят оттуда и оттуда почти одновременно. Немцы атакуют…

Немцы лезут вполне всерьез. По улице и со двора, общим числом не меньше роты наглых фашистских харь – к эсэсовцам подошло подкрепление. Похоже, коллеги подтянулись, тоже саперы. Впрочем, выяснять недосуг.

Дом напротив, через улицу от «гарнизонного», пылает – вовремя разгорелся, дым слегка мешает прицельной стрельбе, зато у фрицев нет искушения засесть там и вести огонь «окна-в-окна».

Со стороны забора двора немцы сунулись, подорвались на минах и попали под перекрестный огонь, ближе не подошли. По улице перли настойчивее, накапливались под стеной соседнего дома, пытались рывком через проезд проскочить, но бойцы штурмовой автогруппы были к тому готовы…

Командовать всем гарнизоном было уже невозможно – всё равно не успеваешь. Капитан Васюк лежал с автоматом у пролома второго этажа, резал короткими. Можно сказать, незатейливый физкультурно-стрелковый отдых. Рядом ждал дежурный набор штурмовика: две осколочные и противотанковая гранаты…

До гранат не дошло – отошли немцы, взяли паузу на размышление и чесание арийских затылков.

Капитан Васюк вернулся на «ка-пэ»:

— Связь?

— Имеем, – связист сдвинул с одного уха наушник. – Наши продвигаются от аэродрома[6]. Вроде бы с поляками встретились, но как те – неясно. Их же там дохрена, товарищ капитан, целые бригады партизан.

Серега поморщился:

— То очень легкие бригады. Прямо даже полегче нашей автогруппы, если в смысле штурмового воздействия. На наших надеемся, сами не плошаем.

Плошать никак не приходилось. 10:08. Появились танки. Капитан Васюк успел рассмотреть – «пантеры», две штуки. В пролом стены обзор был недурен, но насладиться обозреванием не дадут.

Начался обстрел. Бойцы вновь отошли в «тыловое» крыло дома, перенесли «ка-пэ».

— Передай: ведем бой с танками, несем потери.

Несколько опережал события гвардии капитан Васюк, но то допустимо. Откровенно врать и приукрашивать непозволительно, а предвидеть – то обязательно. Штаб дивизии имеет прямую связь с Москвой, там следят за операцией «ЛИНДЫ», ну, наверное, не затаив дыхание – иных проблем много – но все же присматривают. И можно надеяться, что штаб 3-го мехкорпуса тоже уделит внимание происходящему на улице Вокечу, не позабудет. Поскольку у частей мехкорпуса тоже полным-полно собственных дел и задач.

Громыхают снаряды, дрожит дом. По артиллерийским меркам бьют почти в упор – танки в двухстах метрах, ничто не мешает 75-миллиметровым орудиям. Кроме геометрии – бить то все равно в один угол и одну стену приходится…

Осыпается под снарядами и ломами упорный XIX век, саперы работают, пусть пригнувшись и невольно вздрагивая, но работа успокаивает. Пробит дополнительный вход в подвал, еще один лаз во двор. Капитан Васюк сидит с бойцами во дворе на воздухе – полном кирпичной и известковой пыли, но в доме еще хуже. Бойцы, покашливая, курят, их командир пощелкивает залатанным портсигаром, вдыхает запах таинственных сигарет – толстых, темных, говорят, заокеанское кубинское курево. Иной раз очень странные трофеи попадаются. Аромат хорош, даже сквозь пыль пробивается. Вот – Янис тоже принюхивается.

— Вот все детство мне фантазировалось: борт фрегата, сигара, бутылка ямайского рома, пистоли за поясом, шпага. Сижу, значит, сапожищи на стол, а передо мной прекрасная пленница. Вся этак трепещет, – вспоминает кандидат в члены ВКП(б) товарищ Васюк.

— Я про пленниц как-то в детстве вообще не задумывался, – признается Ян.

— Ну, пленницы на излете детства появились, – для справедливости признается Серега, переждав очередной сдвоенный разрыв. – То необдуманно, согласен. Зато остальное почти сбылось: сигарки, борт боевого фрегата – даже хорошо, что сухопутного, в морях мы с тобой малость разочаровались.

— Э, то да. В роме тоже разочаровались. На вкус – гадость.

— Может, потому что не ямайский? Надо будет попробовать настоящий, наверняка попадется.

— А шпага? – напоминает Ян.

— Морально устарела, – Серега хлопает по прикладу автомата, затвор прикрыт от пыли, сам ППШ порядком поцарапанный, но надежный и отлаженный. – Фиг с ней, со шпагой. Вот сапоги…

Друзья смотрят на сапоги – добротные, без дыр, но вид… нет, на стол такие не задерешь.

— Иные времена, – вздыхает Ян. – Прогресс кругом. Никакой романтики и пленниц.

— За прогресс ты мне еще ответишь. Мотоцикл ему… – ворчит командир. – А в остальном, что нам жаловаться? Ром найдем, остальное почти все сбылось.

— Это с пленницами-то? Скорее, она тебя в плен взяла.

— То мелкие и незначительные детали. Имя-то пиратское!

Янис смеется – вот чего в имени «Анита» пиратского? Обычное имя.

— Хорош ржать. Шляпу мою с плюмажем не потеряли? Давай сюда.

Янис осуждающе крутит головой, лезет в бронетранспортер.

Памятный танкошлем за время блужданий по фронтовым дорогам поистрепался, на макушке продран почти насквозь, заштопан, но все равно торчат клочки ткани – был такой неприятный случай в Мелитополе. Но счастливый головной убор, то многократно проверено.

Смотрят бойцы. Командир «ЛИНДЫ» многозначительно хлопает себя по штатной каске – сложный момент если придет, то попозже, пока работаем, ждем.

Склонен к суевериям командир автогруппы – намекал на это недолгий замполит группы, но политработники почему-то в «ЛИНДЕ» не держатся: то ранит сразу, то быстро переведут. Капитан Васюк лично политзанятия и политинформации проводит – не для отчета, а для души, а то, что короткие – так это стиль такой у политподготовки, концентрированный.