Затерявшийся. Дилогия - Мельнюшкин Игоревич

   Группы прикрытия - это хорошая мысль. Если получится, убьём сразу несколько зайцев, это не считая немцев. А если серьёзно, то при уничтожении даже одного отряда преследователей, мы заставим немцев действовать более осторожно, а значит замедленно, а также потребуется увеличить численность отрядов, что соответственно сократить их число. Это даст большую свободу манёвра, так как сеть станет крупноячеистой, а следовательно нашим, по-прежнему мелким, группам, будет через неё проще проскакивать, что туда, что обратно.

   Тут, правда, опять затык - нехватка лыж. Их у нас вроде и много, но почему-то, как и всего прочего, кстати, не хватает. Тут опять получил задание Кошка, но оказалось что проблема уже решается, причём с двух сторон: во-первых идёт сбор лыж по деревням, при этом без всякого насилия собрали уже три десятка пар, а во-вторых новые лыжи ещё и изготавливаются. Правильно, конечно - деревьев кругом завались, плотников тоже хватает. Это только такой городской житель как я, думает, что лыжи можно только в магазине купить. Ну, или украсть, но это если не чтить уголовный кодекс.

   В конце слово взял наш пришлый старшина, и попросил предоставить ему возможность выйти на связь - донесение он уже составил, осталось только зашифровать и отправить. Что в донесении спрашивать не стал. Зачем? Если не захочет говорить правду - покажет какую-нибудь успокаивающую муть, а зашифрует и пошлёт всё одно что ему надо. Разрешение он получил, а также проводника, что отведёт до нужной точки и приведёт обратно.

   - Кстати, старшина, а что у вас за автоматы? Я таких модификаций дегтяря не встречал, - махнул головой на свой. - Новая модель?

   - Нет, это Шпагина. Того же, что с Дегтярёвым ДШК делал.

   - Лучше?

   - Да как сказать, вряд ли. Говорят сильно дешевле - много штампованных деталей и менее квалифицированные рабочие требуются. Магазин тот же что и у ППД, характеристики тоже примерно те же.

   Ясно, оружие военного времени. Если сейчас не хуже моего, то со временем, небось, проблемы вылезать начнут. Нет, я пока с дегтярём похожу.

  - Понятно. Спасибо. Вы его потом нашему оружейнику покажите. Хорошо?

  - Товарищ командир, а правда, что у вас оружейник немец? Настоящий.

   - А что, они ненастоящие бывают?

   - Наши, например, поволжские. Какие они немцы? Только фамилии.

   - Этот настоящий, трофейный.

   - И вы ему доверяете?

   - Смотря в чём. В разведку, особливо одного, я его не пущу. А дело своё он знает и делает хорошо, да и около него не дураки работают - глупость сделать не дадут.

   - А, ну тогда понятно.

   Ближе к обеду, а когда же ещё, к нам прибыл гость дорогой. Кузьма Евстратович пожаловал, собственной персоной.

   - Здорово, Леший.

   - И тебе, Кузьма, не хворать. Как Колька, как деревня?

   - Твоими молитвами.

   - Я же атеист.

   - Значит твоими заботами. Я по делу.

   Кто бы сомневался.

   - После того как твои архаровцы оружие у нас выгребли, тихо было. А вчера, под вечер, цидуля из города пришла, чтобы, значит, завтра к полудню прибыть в комендатуру. Со всем личным составом местной полиции. Не в курсе, что за дела?

   - Нет. Сейчас в Залесье к Феферу человека пошлю.

   Мозговой штурм, что мы устроили с Говоровым, ничего особенного нам не дал. Было всего два варианта - либо, немцы решили наказать всех за утерю оружия, либо заново вооружить. Рассматривать версию с поощрением не стали.

   Через два часа примчались Фефер с Боровым. Им, оказывается, тоже письмо счастья прислали, буквально перед прибытием моего посыльного. Гринюка бы ещё спросить, но времени нет. Посидели ещё, посоветовались и решили, что надо ехать. Причём мне тоже, я же числюсь в полиции, да и винтовка на меня тоже записана. Можно, конечно, заявить, что убили проклятые бандиты голубя сизокрылого, но тогда мне в город дороги не будет. А мне надо, и не по той причине о которой многие подумали, Ольгу я могу, в конце концов, и в отряд перетащить. Нужно мне потому, что есть там один вороватый немецкий кладовщик, и лучше меня курву эту никто не прищучит. Значит, терять возможность попасть в город мне никак нельзя. Нет, ну правда, не расстреляют же они всех полицаев в районе. Кто к ним тогда потом пойдёт? А десяток плетей, если не повезёт, я выдержу, тем более, что зарастает на мне как на собаке.

   Быстро ввёл Нефёдова в курс дела, и махнули мы с Евстратовичем в Жерносеки. Дело к ночи, а нам выспаться ещё надо, да к немцам на правёж.

  - Товарищ командир, - Колька изводил меня уже, пожалуй, целый час. - Возьмите в отряд. Вам же разведчики нужны. Мне ведь ваши рассказывали про Ваньку. Ему можно, а мне нельзя, да?

   Однако хорошо, что он не знает про сегодняшнее награждение, иначе вообще все уши заездил.

   - Я тебе в который раз должен говорить - только с разрешения отца. И нечего на меня волком смотреть. И на батю нечего. Успеешь ещё навоеваться. Иди спать, мне вставать завтра рано, а ты мне спать не даёшь.

   - Сурово ты с ним, - Кузьма загнал сына на печку и присоединился ко мне почаёвничать. Хотя какой это чай - морковь сушёная, только цвет и даёт. - Он меня скоро доведёт, я за ремень возьмусь.

   С печки раздалось обиженное сипение.

   - Может, всё-таки, не поедешь? Если немцы всю округу собирают, то, как бы кто не опознал, да не донёс.

   - Не так уж и много народа меня в лицо знает.

   - Много, не много, но достаточно.

   - Хорошо, есть у меня одна мысль. Я ведь как бы больной, вот и буду косить. Зеркало есть? Потренироваться надо.

   На тренировку ушло полчаса, через которые на меня из зеркала глядела опухшая пожелтевшая физиономия с тёмными синяками под глазами.

   - Ну, как тебе?

   - Свят, свят! Это как ты делаешь?

   - А фиг его знает. Так же как и раны лечатся сами. Вот только к утру это сойдёт, так что зеркало мы с собой возьмём, лады?

   - Да не жалко.

   Город изменился не сильно. Снег, лежавший в лесах и на полях белым покрывалом, здесь, в большей своей части, был серым и каким-то обиженным, что ли. На дорогах он вообще превратился в бурую массу, сдобренную навозом и различным мусором. Похоже, улицы убирать никто не собирается, орднунг буксует. А может немцы так обеспокоены своим положением, что им не до того? А не слишком ли много я о себе возомнил?

   Морду, чтобы выглядела менее симпатично, поправил уже у самого города - на несколько часов хватит, особенно если не забывать корректировать внешность, время от времени.

   На площади, перед комендатурой было людно, а народ продолжал прибывать. Примерно к часу пополудни собралось человек триста, а то и больше. В саму комендатуру нас не пустили, а буквально почти загнали в кинотеатр, что находился неподалёку. Почему загнали? Просто. Когда тонкая струйка саней, что подвозили новоприбывающих местных стражей закона, прекратилась, вдруг на всех четырёх выездах с площади материализовались мотоциклы с пулемётами, направленными в нашу сторону. Оттуда же, а так же из здания комендатуры, появились солдаты, быстро рассредоточившиеся по периметру площади. Практически каждый третий был вооружён разномастным автоматическим оружием. В основном тридцать восьмыми и сороковыми МП, но были и 'светки', и ППД, и ещё что-то, подчас совершенно незнакомое.

   На крыльцо комендатуры вышел какой-то тип, в форме вермахта и с погонами гауптмана. Рядом стоял знакомый поляк, в этот раз исполнявший роль переводчика. Близко я не полез, а немец говорил тихо, потому и слышал только перевод.

   - Гауптман Кранке, назначен руководить очисткой лесов от бандитов. Неисполнение его приказов, как, впрочем, и указаний других офицеров и прочих должностных лиц, будет наказываться смертью, путём вешания за шею. Сейчас все должны пройти в здание кинотеатра, где вам доведут новые приказы, которые должны беспрекословно выполняться.

   Наведённое на толпу оружие лучше любых слов стимулировало к беспрекословному выполнению. По дороге, вдруг обнаружил, что рядом идёт Гринюк.

   - Как считаешь, чего задумали?

   Узнал всё-таки. Может, другие не такие внимательные, да и мысли у всех сейчас не о том.

   - Ну, надеюсь, децимацию проводить не будут, - я понизил голос и добавил хрипоты.

   - Плохо выглядишь. Что за децимация?

   - Обычай такой в древнем Риме был, при ранней республике - если какой отряд бежал с поля боя, то выбирали каждого десятого и казнили. Часто руками их же сослуживцев. Например, палками забивали.

   - Да ну, где Рим, а где мы?

   - Вообще-то они себя наследниками считают. Римская империя германского народа.

   - Они чего, чокнутые?

   - Почему нет? Хотя Москву когда-то тоже третьим Римом называли. Приветствие их фашистское видел?

   - Да.

   - Тоже оттуда.

   - Думаешь, правда, могут? Того...

   - Хер их, уродов, знает, что они могут. Но ждать следует любой гадости. Видишь, как жёстко в оборот взяли, - указал подбородком на конвоиров, что выстроились вдоль дороги, цепко следя за притихшей толпой.