Затерявшийся. Дилогия - Мельнюшкин Игоревич

   Если бы передо мной сидел не враг, то я, вполне вероятно, его даже пожалел. Вид у интенданта был - краше в гроб кладут.

   - Да, хочу сразу предупредить - не пытайтесь подавать рапорт о переводе или делать что-либо подобное. Мы, может быть, вас и потеряем из виду, но вот те, кого вам стоит опасаться гораздо больше, найдут моментально. Вы меня поняли?

   Мезьер закивал.

   - Вот и хорошо. Времени на обдумывания вашего нового состояния я вам давать не буду, потому как у меня его и самого мало. Теперь поговорим о положении в городе. Не вздумайте юлить, эти сведения будут проверены из других источников - у нас их немало. Какова численность гарнизона и других частей, дислоцированных в Полоцке?

   - Точную численность сказать не могу, кто-то приезжает, кто-то наоборот...

   - Но снабжение вещевым и продовольственным довольствием осуществляется через вас, а значит обычным математическим расчётом, поделив, например, количество отпускаемого ежедневно чая, на вес одной порции, получаем количество личного состава.

   - Да, это я и пытаюсь объяснить - отпуск продуктов идёт не совсем точно. Сегодня было отпущено, в общей сложности, на пятьсот шестьдесят человек, но по факту их может быть на двадцать-тридцать больше или меньше.

   - Не похоже на немецкую педантичность.

   - Почему же, просто частей и подразделений в городе несколько, и они подают документы для уточняющего расчёта раз в декаду. На конец прошлой декады могу назвать точную цифру - было четыреста шестьдесят два человека. Но уже три дня как прибыл латышский батальон, и пополнения для третьего батальона охраны тыла двести первой дивизии, а также взвод фельджандармерии из её же состава. В тоже время убыли почти все, кто застрял здесь с эшелонами.

   - Ясно. Пишите всё, что знаете о положении в городе, районе, слухи, которые ходят среди офицеров. Отдельно набросайте мне документик по состоянию складов - что лежит, чего из этого лишнее. Да не бойтесь - всё не заберём. У нас есть возможность сбросить часть на местный чёрный рынок, ещё и с прибылью останетесь. У нас, кстати, имеется некоторое количество рейхсмарок, которые мы не прочь потратить.

   - Но если вас с этими документами поймают...

   - Молитесь, чтобы не поймали, потому что если со мной что-либо случится, то мои товарищи подумают, что это вы меня выдали. Дальнейшие их действия стоит предсказывать?

   Либо Мезьер вконец сломался, либо хороший актёр, потому как будто из него какой-то внутренний стержень вынули. Он одновременно обмяк и, будто постарел - теперь передо мной сидел не подтянутый, хоть и немолодой, немецкий офицер, а усталый пожилой мужчина с потухшим глазами. Ну, на то и война, она и молодых ломает. И не только тех, кто на фронте, но и в тылу никого не жалеет.

   Писанина заняла у интенданта с полчаса. Я сидел напротив, что не мешало читать написанное прямо на месте. Потом ещё перечитаю, а пока мозг пусть обрабатывает информацию в фоновом режиме. Много интересного, оказывается, знают тыловики, а уж сколькими полезными вещами владеют...

   Выходя со двора, даже шапку снял и поясной поклон отвесил служивым, до того был доволен удачным заходом. По хорошему, конечно, не стоило лишний раз на себя внимания обращать, но такую сцену я уже в городе пару раз видел. Чудно, однако.

   При подходе к комендатуре, где меня должны были ждать остальные, дважды проверили документы. Причём оба раза это были обычные комендантские патрули. Латышей, по всей вероятности это были они, я тоже видел несколько раз, но те стояли в переулках или глубине дворов. Усиленное несение службы не отменено, наверно не все полицаи и бургомистры вчера уехали, а может подпольщиков опасаются, рванул же кто-то бомбу. Как бы ещё на местное подполье выйти?

   Около комендатуры было относительно пусто, трое полицаев получали оружие прямо из грузовика, и громко ругались с кем-то. Наверно, мои с рынка ещё не вернулись. Ну что, пойду на рынок. Опять попал под проверку документов и снова дважды, правда, тоже около комендатуры. Интересно, немцам именно её приказано охранять или они пыль начальству в глаза пускают?

   Рынок был... оживлённый, наверно так будет сказать лучше всего. Вероятнее всего оживление царило из-за наплыва продавцов. Продавцами же были всё те же полицаи и бургомистры, про которых я думал, что они ещё вчера уехали. Ан нет, крестьянская жилка оказалась сильнее. Мол, раз новая власть всё одно в город вызывает, то надо прихватить что-нибудь на продажу - чего зря лошадь с санями порожняком гонять. А вчера, небось, было не до торговли, наверняка самогонку пьнствовали, но это не повод, чтобы не расторговаться. Такой большой наплыв продавцов вызвал и рост покупательного спроса. Если продавцы, в основном, были здоровыми мужиками, ну а какие ещё в органах правопорядка могут быть, то покупками занимался женский контингент. Нет, мужчины одетые по-городскому тоже были, но как-то эпизодически.

   Своих нашёл быстро, прямо около въезда.

   - Привет, Кузьма.

   - Здорово, Костик. Плохо выглядишь.

   - Ничего, докторша сказала пройдёт, если раньше не подстрелят, - я рассмеялся. Говорили мы громко, так чтобы окружающая публика слышала. - Как торговля?

   - А... Беда, а не торговля. Понавезли, понимаешь ли. Одной бабе три мужика мешок бульбы пытаются всучить. Ну и как ей не кобениться, да цену не постараться скинуть. Придётся перекупщикам отдавать.

   - Кому?

   - Кому-кому, иродам, вон тем, - Кузьма указал кнутовищем на трёх мужиков.

   Один был одет в приличное зимнее пальто и каракулевую папаху, двое других попроще: первый в потрепанном коротком пальтишке и треухе, тоже не первой свежести, второй в телогрейке и то ли странной фуражке, то ли кепке с лайковым козырьком. Мужик в треухе недобро покосился на нас и, сунув руку в карман, ощерился пеньками гнилых зубов.

   - Урки, что ли?

   - Двое, похоже, а вот этот, в папахе, странной масти. Не пойму кто.

   - Поговорить надо, от ушей подальше.

   - Фёдор, посторожи, - Говоров с трудом, наверное ноги затекли, слез с саней. - Ну, пошли погутарим.

   Отошли подальше, под злым внимательным взглядом гнилозубого.

   - Как думаешь, могут они быть с гестапо связаны?

   - Так кто ж их знает.

   - А пробить можно?

   - Чё? Морды им набить? Я бы не стал, у этого, в треухе, нож в кармане. А то и револьвер, хотя вряд ли.

   - Да нет, узнать про них у кого есть?

   - Попробовать, конечно, можно. Только гарантию тебе никто не даст - госстраха сейчас здесь нет.

   Ага, впрочем, как и госужаса, ну, если не считать той четвёрки, что мне с парашютами скинули.

   - Как быстро?

   - Часа два-три по минимуму.

   - Сделай. Вообще-то нужны люди связанные с чёрным рынком, но не с гестапо.

   - Так бы сразу и сказал. Узнаю, но с этими лучше бы не связываться - не нравятся они мне. А ты чего, интенданта за жабры взял?

   Вот жук, я же ему ничего не говорил. Как догадался?

   - Ну, где-то, как-то...

   - Молодец. Хорошо, пойду. Ты бы по базару не шлялся.

   - На санях посижу, может поторгую.

   - Ага, ты наторгуешь, городской. Пусть Федька занимается, так посиди, или вздремни под сеном да дерюгой - ночью, небось, не выспался.

   - У самого вид не слишком свежий.

   - А я и не отказываюсь, - Кузьма хмыкнул, хлопнул меня по плечу и заторопился в центр города.

   Вернувшись обратно, залез в сани поглубже. Места было немного - больше половины занимали мешки с продуктами и вязанки дров. Дрова пользовались в городе спросом. Если не удастся продать, Ольге сгружу, да и картошка с зерном ей не лишними будут. Попытавшись поудобнее угнездиться, наткнулся под соломой на картонные коробки. Ого, уже успели фармацевтику раскидать и заныкать, молодцы - везти в одних санях конечно безопаснее, но уж больно много её, как бы внимания не обратили, от чего это крестьяне обратно с товаром возвращаются.

   - А чего встали так неудачно, прямо у въезда?

   - Ты чё? - удивился Фёдор. - Борь, скажи - самое хорошее место. Специально до рассвета встали.

   Борис, второй полицай, ехавший с нами, угрюмо махнул головой. Был он, в отличие от Фёдора, неразговорчив. В этот раз Феде поговорить не удалось, так как рядом нарисовался владелец треуха.

   - Эй, фраер, ты чего с паханом своим, насчёт нас тёр? - даже с расстояния больше метра донеслось зловоние от его дыхания.

   - Ты, дядя, берега попутал? И какой я тебе фраер? - постучал по белой повязке на рукаве. - По твоей классификации, я 'мусор'. Видишь чего написано?

   - Да ты хоть собачку там себе нарисуй, всё одно до легавой суки тебе, как до Одессы раком.

   Причём тут собака? Ах да, вспомнил - когда-то, в прошлой жизни, Костя слышал, что ещё в бытность существования Московского Уголовного Сыска, его работники носили нашивки императорского охотничьего общества, с изображением собаки. С точки зрения конспирации неумное решение, почему они просто в форме не ходили? Странно.