Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

— Да я бы и сам не смог сказать, что я чувствую, Сасснек, — с коротким смешком сказал он. — Но если тебе кажется, что ты это знаешь, расскажи мне.

— Ты устал. — Я подошла к нему и положила руку на его плечо. — Ты разгневан. Ты встревожен. — Я глянула на Брианну, спавшую на низенькой выдвижной кровати. — Возможно даже, твое сердце разбито, — добавила я мягко.

— Все вместе, — согласился он. — Ты права. Но еще и многое другое. — На нем не было шейного платка, но он дернул за воротник рубашки, словно даже тот душил его. — Я не могу тут оставаться, — заявил Джейми, окидывая меня взглядом. Я была пока что в обычной дневной одежде: юбка, рубаха, корсет. — Ты не против того, чтобы погулять со мной немножко?

Я тут же взяла плащ и накинула его на себя. Снаружи было совершенно темно; Джейми не сможет увидеть мое лицо, так что врать будет гораздо легче.

Мы неторопливо вышли из дома, пересекли двор, миновали загоны для скота и сараи, направляясь к лежавшему за ними небольшому полю. Я держала Джейми за руку и чувствовала, как напряжены его мышцы под моими пальцами.

Я не имела ни малейшего представления, с чего начать разговор, что сказать. Возможно, лучше пока просто помолчать, подумала я. Мы оба были слишком расстроены, хотя ради Брианны изо всех сил старались этого не показывать.

Да, я ощущала, как бурлит кровь под кожей Джейми, как его переполняет гнев. Это было вполне понятно; однако гнев — такая же летучая субстанция, как керосин… если его держать плотно закрытым в бутылке, то неизвестно, в какую сторону рванет пробка, вылетев из горлышка. Одно-единственное неосторожное слово могло вызвать взрыв. А если Джейми в ярости набросится на меня, я могу и сама разораться, а то и вцепиться ему в глотку… мое настроение было под стать настроению Джейми.

Мы довольно долго шли молча, сначала сквозь рощу на краю участка, засаженного кукурузой, от которой теперь остались лишь сухие стебли… потом вокруг рощи, поворачивая в сторону дома… и оба мы шагали так осторожно, словно пробирались по минному полю.

— Джейми, — заговорила я наконец, — что случилось с твоими руками?

— А? — он резко обернулся ко мне, озадаченный.

— Твои руки. — Я взяла одну из них, зажав между своими ладонями. — Ты не мог так искалечить их, выкладывая очаг.

— А… — Он остановился, позволяя мне ощупать свои распухшие суставы. Потом пробормотал: — Брианна… Она, она ничего тебе не рассказывала о том человеке? Она сказала тебе, как его зовут?

Я замялась — и он все сразу понял. Он слишком хорошо меня знал.

— Так значит, она сказала, да? — В голосе Джейми зазвучала угроза.

— Она взяла с меня обещание не говорить тебе, — брякнула я. — Я ей объяснила, что ты всегда догадываешься, если я пытаюсь что-то от тебя скрыть; но, Джейми, я обещала… не заставляй меня нарушать слово, пожалуйста!

Он фыркнул, то ли насмешливо, то ли с отвращением.

— Да, я и правда хорошо тебя знаю, Сасснек; ты не в состоянии хранить секреты от тех, кто хоть немного в тебе разбирается. Даже малыш Ян читает твои мысли, как книгу с крупным шрифтом. — И он небрежно взмахнул рукой, как бы оценивая мою способность врать и таиться. — Ну, не беспокойся. Пусть сама мне все расскажет, когда захочет. Я вполне могу подождать. — Он провел искалеченной рукой по килту, и по моей спине тут же пробежал легкий холодок.

— Твои руки, — повторила я.

Джейми глубоко вздохнул и вытянул руки перед собой, ладонями вниз. Потом слегка согнул их в локтях.

— Сасснек, ты помнишь то время, когда мы только что встретились? Дугал тогда достал меня окончательно, и мне бы следовало отколотить его, но я не мог этого сделать. И ты сказала: «Ударь по чему-нибудь покрепче, полегчает». — Джейми криво улыбнулся мне. — Ну, я и врезал по дереву. Конечно, мне было больно, но ты оказалась права, мне в самом деле стало легче. По крайней мере, на время.

— Ох… — Я перевела дыхание, сообразив, что он не намерен продолжать обсуждение темы имени насильника. Что ж, можно и подождать; я, честно говоря, сомневалась, что он действительно понимает, насколько его дочь упряма… а упрямства в ней было ровно столько же, сколько в ее отце.

— Но она… она рассказала тебе, что именно случилось? — Я не видела лица Джейми, но неуверенность, прозвучавшая в его голосе, была слишком многозначительной. — Я имею в виду… — Он с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Он причинил ей боль?

— Нет… в физическом смысле — нет.

Я тоже замялась, представляя, что вот сейчас достану из кармана свое золотое кольцо… но, конечно, не стала этого делать. Вообще-то Брианна не просила меня скрывать от Джейми что-либо, кроме имени Боннета, но я и сама не стала бы докладывать Джейми обо всех тех подробностях, которые услышала от нее… ну, если бы он сам не спросил. Однако я была уверена, что об этом он спрашивать не станет; он наверняка вообще не желал знать никаких деталей.

Он и в самом деле не спросил; он просто пробормотал что-то себе под нос по-гэльски и пошел дальше, склонив голову.

Но, поскольку молчание уже было нарушено, я почувствовала, что больше терпеть не в силах. Уж лучше взрыв, чем удушье. Я спросила:

— И что ты думаешь?

— Я просто пытаюсь представить… ну, насколько это ужасно… подвергнуться насилию… ну, даже если… даже если без особой жестокости. — Плечи Джейми как-то странно обвисли, как будто куртка на нем была неимоверно тяжелой.

Я отлично понимала, что творится сейчас в его уме. Вентвортская тюрьма, и паутина бледных шрамов на его спине, и пугающая цепкая сеть воспоминаний…

— Полагаю, ничего хорошего в этом нет, — сказала я. — Хотя, наверное, ты прав. Такое пережить легче, если нет воспоминаний о физической боли. Но тем не менее одно физическое воспоминание имеется, — сочла нужным добавить я. — И чертовски заметное воспоминание, если уж на то пошло!

Рука Джейми сама собой прижалась к его боку, пальцы сжались в кулак.

— Да уж, — пробормотал он. И посмотрел на меня как-то неуверенно, и свет полумесяца, упавший на его лицо, подчеркнул высокие скулы. — Но раз уж… раз уж он не стал… Ну, если бы он посмел — его следовало бы просто убить, — неожиданно закончил он.

— Ну, тут имеется еще одна маленькая деталь, в том смысле, что нельзя «поправиться» от беременности, — с некоторой язвительностью произнесла я. — Если бы он просто переломал ей кости или пролил ее кровь, она бы выздоровела. Но теперь вряд ли ей когда-либо удастся забыть его, видишь ли.

— Я вижу!

Я слегка вздрогнула, и он это заметил. И поспешил небрежно взмахнуть руками, как бы извиняясь.

— Я не хотел кричать.

Я кивнула в ответ, принимая объяснение, и мы пошли дальше, рядом, но не касаясь друг друга.