Иллюзия бога - Алина Штейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом «дела» не описать то, что она боялась разговаривать с отцом и услышать правду о себе.
То, что не хотела снова слышать тираду, начинающуюся со слов: «Ты так похожа на свою мать», которые сложно было принять за комплимент, потому что мать «безрассудно» изменяла отцу и «безрассудно» мстила в ответ на его измены, «безрассудно» ушла из семьи и «безрассудно» лежала в санатории, который «на самом деле просто психушка, понимаешь? Понимаешь, что у нее было все, чего душа может пожелать, а она дошла до такой жизни?»
То, что ей было попросту стыдно.
– Как учеба?
– Хорошо. Мое эссе только что похвалили.
– Замечательно, – заверил отец, который сам в жизни не написал ни одного сносного эссе. – Не сомневался в тебе.
– А я вот сомневалась.
– И зря! – Он откашлялся, и она вдруг с удивлением поняла, что ему неловко ничуть не меньше, чем ей. Возможно, даже больше. – Как там твой… кхм… Тесей?
– Мы расстались, па.
– Вот как. – Она не могла понять, чего в голосе больше – облегчения или волнения. – Надеюсь, он тебя не обидел?
– Нет-нет, – быстро сказала Ари. – Мы просто… не сошлись характерами. У меня уже появился другой.
– Он из хорошей семьи, надеюсь?
– М-м-м… Да, можно и так сказать.
Дионис, по его собственным заверениям, был круглым сиротой и своих настоящих родителей не знал. «Мой приемный папаша, земля ему периной, был метеорологом. Предсказывал, куда молния шибанет, все такое. А матушка была простой смертной».
– Ари, ты там поосторожнее, – нервно рассмеялся отец. – Любовь никогда не добавляла людям рассудительности.
– Знаю.
– И не торопи события! Брак – худший вид воровства. Знаю, ты еще очень юна, тебе кажется, что, когда все идет по плану, это неинтересно. Но поверь своему старику…
Ари слушала его наигранно бодрый бас, старавшийся перевести слова в шутку. И с ослепительной ясностью понимала, что отец тоже травмирован. И неудачным браком, и разбитыми надеждами, и тем, что дочь отдалялась от него и вытворяла черт знает что со своей жизнью, а он вынужден был беспомощно наблюдать за этим.
Ей вдруг стало ужасно жаль его.
– Люблю тебя, па.
Он, казалось, удивился, но сказал:
– И я тебя, принцесса. Приедешь на летние каникулы?
«Не факт, что я доживу до каникул. Меня окружают странные люди, которые забыли свое прошлое и говорят загадками. И безумные пророчества моего сокурсника. И твари из параллельной вселенной, которые вылезают во время ритуала, убивают жену местного копа и калечат президента студсовета. Еще я чуть не угодила за решетку. Я вижу призрак убитой выпускницы и противостою элитному тайному обществу студентов с золотой вилкой в жопе. Мой парень пропал без вести, а сейчас он в другом измерении, и теперь я должна как-то вызволить его оттуда. Осталось бросить вызов судьбе. И не завалить переводные экзамены».
А вслух сказала:
– Конечно.
* * *
– Целую взасос землю, по которой вы ходили! Вы просто чудо, – сообщила Ари.
Едва получив сообщение от Просимна, она выбежала из корпуса и рванула по мокрому после бури газону, чтобы сократить путь до полицейского участка. Теперь ее замшевые ботинки казались безнадежно испорченными. «Только бы удалось, только бы он согласился поговорить», – думала Ари. Она до последнего не сомневалась, что Гермесу удастся ускользнуть или послать их куда подальше, но университетская полиция в кои-то веки проявила сообразительность.
Просимн отмахнулся:
– Я не падок на лесть, только на пачки банкнот.
Аид привычным жестом полез в карман пальто.
– Время разобраться с нашим подозреваемым. – Просимн потирал руки, как гончая, напавшая на след добычи. Его карие глаза лихорадочно блестели, даже дурацкие усы стали выглядеть презентабельно. – Сидите тут и не высовывайтесь.
– Мы же не идиоты, – хмыкнула Ари.
Одернув рубашку, он вышел из комнатки и спустя секунду появился по ту сторону плотного темного стекла, отделявшего Ари и Аида от соседнего помещения. Насколько Ари помнила по детективным сериалам, оттуда стекло выглядело обычным зеркалом. Но ее все равно охватило неуютное ощущение, что ее видят: настолько ехидный взгляд метнул в сторону стекла подозреваемый, сидевший за столом.
– Продолжим, Гермес. – Просимн покосился на часы. – У нас есть свидетели. Итак, ты спер статуэтку, которая стала потенциальным орудием убийства. Будешь это отрицать?
Гермес сложил руки, как примерный ученик. Франтоватая шляпа с золотой лентой лежала перед ним на столе. Выглядел он, как всегда, стильно и обаятельно: бежевая рубашка с расстегнутым воротом, жилет, клетчатые брюки. Впечатление портили только старые кеды, которые, вероятно, когда-то были белыми.
– Не буду. – Он пожал плечами. – Я много чего крал.
– Не сомневаюсь, – буркнул Просимн. – Но нас интересует конкретно новогодняя вечеринка.
Гермес ехидно улыбнулся, раскачиваясь на стуле.
– «Нас» – это типа «божиею милостию мы, пресветлейший и державнейший великий государь», или тут есть еще кто-то, кроме вашей скромной персоны?
– Шут гороховый, – прошипела Ари и пошарила по карманам в поисках зажигалки.
Просимн на секунду замешкался, и Гермес бросил:
– Ага, значит, второе.
– Кажется, я спросил тебя не о количестве людей в этой комнате. Но мне-то что, можем здесь хоть всю ночь сидеть.
Гермес огляделся, на секунду перестав раскачиваться:
– А разве уже ночь?
– Ночь.
– И давно?
Просимн закатил глаза:
– С вечера.
В комнате становилось все жарче.
– Что думаешь? – спросила Ари у Аида.
– Что он не убийца.
– Но он точно что-то скрывает. – Зажигалки не оказалось ни в одном из карманов: наверное, Ари выронила ее, когда искала мелочь для таксофона. Нервно вздохнув, девушка убрала сигарету обратно.
– У него миллион секретов, но убийство не входит в их число.
За те несколько часов, что они не виделись, Аид побледнел и похудел еще больше, чем обычно, – если такое вообще было возможно. По правде говоря, он напоминал изрядно потрепанный скелет с полыхавшими темным огнем глазницами. Ари проморгалась. Наваждение не развеялось, и ее замутило. Она отвернулась.
– Нехорошо, – театрально вздохнул Гермес. – Ночью творятся самые разные вещи. Особенно в нашем университете. Загадочные массовые помешательства, убийства…
Ари напряглась, придвинувшись к стеклу. «Сейчас, вот сейчас он должен что-то сказать. Какой-то намек, какую-то деталь…» Но Просимн не был бы Просимном, если бы не испортил момент:
– Кому, как не тебе, знать об убийствах, верно, приятель?
Гермес рассмеялся, сверкая белыми зубами на темном лице:
– Вообще-то я еще не арестован. Похоже, я знаю законы получше вашего. Вы только тратите мое время. Вас в детстве не учили, что время
