Иллюзия бога - Алина Штейн

– У нас обоих найдутся пробелы в образовании. Тебя, кажется, не учили быть повежливее с копами, мальчишка. Человек украл статуэтку, а потом другого человека находят с пробитым черепом! Как тебе такое образование?

– Господин полицейский, вы сегодня в ударе! Наверное, кто-то удалил у вас лишнюю хромосому. Кстати, я же могу попросить вас предъявить мне статуэтку?

Ари зажмурилась, понимая, что он ускользнет. Не было у них никакой статуэтки и ни малейшего представления о том, куда она делась.

– Не раньше, чем ты заговоришь. – Просимн пригладил усы.

– Так себе сделка, честно говоря. Вы что, не оставляете мне выбора? Позовите репортеров: у нас умирает демократия!

– Представлениям о демократии тебя тоже явно не учили, – заявил Просимн.

– Ладно, как вам такой расклад… – Гермес постучал пальцем по губе. – Я догадываюсь, кто вам платит. Это даже весело! Ари ведь здесь? Точно здесь. Я бы поговорил с ней, если не возражаете.

Аид предостерегающе покачал головой, но Ари дернулась:

– Я пойду.

– Не наделай глупостей, – сказал он.

Ари улыбнулась:

– Иногда мне кажется, что это я делаю лучше всего.

– Это уж точно.

– Сказал чувак, который сегодня убил человека под носом у кучи копов.

Он криво ухмыльнулся:

– Иногда мне кажется, что это я делаю лучше всего.

Ари вылетела за дверь, едва не споткнувшись, и оказалась в помещении для допросов. Просимн рявкнул, покраснев:

– Я разве не говорил вам сидеть смирно и не высовываться?

– Я невнимательно слушала, – сказала она, не сводя глаз с Гермеса. Тот просиял так, будто выиграл в лотерею.

– Как поживаешь, Ариадна?

Здесь было еще жарче, чем в соседней комнате. Или это просто ее бросило в жар?

– Не мог бы ты не называть меня так?

Она могла бы потерпеть: в конце концов, ее постоянно называли полным именем. И она понимала, что этой просьбой только дает ему возможность узнать о своей болевой точке и лишний раз надавить на нее, но Ари было плевать. Гермес медленно кивнул.

– Бывало и лучше, – ответила она на вопрос.

– Может, и моим здоровьем поинтересуешься?

– Зачем? И так вижу, что не сдох.

Просимн продолжал полыхать от ярости, и она благоразумно замерла в противоположном углу.

– Что ты хотел мне рассказать, Гермес?

– Располагайся. – С видом гостеприимного хозяина он указал на стул напротив.

Поколебавшись, Ари села.

– Кажется, ты уверена в том, что я – убийца. – Он резко перестал раскачиваться.

Отпираться не имело смысла.

– Я видела, как ты выходил из «Оракула» в ночь убийства Семелы.

– Я не выходил. Сидел в баре, а потом переместился в уголок и умиротворенно наблюдал за танцующими.

Ари усмехнулась: ничего другого она и не ожидала. «Этот плут будет водить нас за нос до скончания веков».

– Мое слово против твоего, да? – пропел Гермес.

Его мягкий, убедительный, протяжный говор.

– Когда-нибудь у тебя закончится удача, Гермес.

– Тогда я просто украду еще.

– Не в этот раз. – Она решила бороться до конца. Блефовать, если придется. – Твой приметный зеленый плащик видели все…

Гермес вскинул указательный палец:

– Вот! Ты сама это сказала, Ариад… Ари.

– Что именно?

– Повтори-ка эту фразу еще раз, только медленно. – Он подмигнул, наслаждаясь ее недоумением. – Дошло? Это был всего лишь мой плащ. Плащ с невероятно большим капюшоном и с тяжеленной статуэткой в кармане. Я не видел его с той самой вечеринки.

– Я не понимаю.

– Тут и понимать нечего! Ты видела лишь человека в моем плаще, который вышел из «Оракула» в ночь убийства. А плащ мог надеть кто угодно.

Она беспомощно оглянулась на Просимна. Тот скорчил странную гримасу, изображающую, видимо, напряженную работу мысли. Тогда Ари уставилась на свои мокрые ботинки, избегая веселого взгляда Гермеса. Грудь будто сдавил железный обруч, и это чувство было слишком велико, остро, мучительно. «Это меняет дело, это уничтожает все мои выводы», – подумала она. Каждый из Двенадцати мог скрыться под плащом Гермеса. Кроме тех, у кого они уже доказали алиби. Она вернулась к началу пути!

Гермес откинулся на спинку стула, довольный произведенным эффектом:

– Кто угодно, – ехидно повторил он. – Все это время ты копала не в ту сторону. Твои глаза тебя обманули. Неважно, кто выходил из «Оракула». Важно, кто надевал мой плащ, чтобы выйти неузнанным. А ты как думала? Все никогда не бывает так просто.

Ари захотелось расцарапать ему физиономию.

– Видишь? – Он рассмеялся. – Я обожаю свою логику!

– Да, мы все от нее без ума, – холодно ответила Ари. – Ты ведь знаешь, кто это был, да? Кому ты отдал плащ?

– Не помню. – Гермес состроил грустную рожицу. – Выпивши был.

Он лгал ей в лицо.

– Что, даже примерно не помнишь? – настаивала она больше из упорства, чем из веры в то, что он действительно проболтается. – Кажется, убийца здорово тебе поднасрал, заставив нас думать, что под плащом был ты. Он воспользовался тобой.

– Видимо, в характере убийцы – повесить на меня подозрение в убийстве. А в моем – не обидеться на это.

Она запрокинула голову, глядя на мерцающую лампочку.

– А зачем ты велел Сизифу идти в морг и спрашивать про тело Семелы? Все-таки прикрывал преступника?

– Я просто пошутил над этим дурачком, – отмахнулся Гермес. – Ну не смотри так сердито. Я люблю шутки.

«Он порет какую-то чушь. Настолько уверен, что мы ничего не докажем, что даже не пытается придумать мало-мальски правдоподобную историю».

– Не расстраивайся так уж сильно. – Гермес похлопал ее по плечу. – Может, студент, нацепивший мой плащ, просто не любит лишний раз светиться и не имеет отношения к убийству. Готов поспорить, в твоем списке подозреваемых остался еще кто-нибудь. Кто, кстати? Гестия? Темная лошадка, потому что ты ни за что не станешь ее подозревать. Будь я на ее месте, воспользовался бы твоей наивностью…

«Откуда он узнал о том, кого именно я подозреваю?»

– Хватит, – резко оборвала его Ари. – Как у тебя вообще язык повернулся такое ляпнуть? Из всех людей, которых я знаю в этом универе, она – самый порядочный человек.

Гестия. Воплощение уюта, дома, семьи. Ее самый близкий друг, ее опора, и этот мудак знал об этом и беззастенчиво пользовался ее слабостью.

Гермес развел руками:

– Человек может сделать многое, чтобы никто не узнал его тайн.

Он казался искренним – впервые за их встречу. В его черных глазах горели беспокойство и вместе с тем уверенность. Ровно секунду Ари колебалась, вспомнив неожиданный срыв Гестии на вечеринке. И тут же возненавидела себя за это мимолетное сомнение.

– Вранье. Она не такая.

– Кому, как не тебе, знать, что именно «не такие» люди порой совершают непоправимые поступки?

Его пронизывающий взгляд с