Заповедник для академиков - Кир Булычев

— Он возвратился.

— И что же? — насторожился Шелленберг. — Ежов открыл еще три лагеря? Или расстреляли еще сто тысяч кулаков?

— Всего один лагерь. И называется он Полярный институт.

— В Ленинграде есть Арктический институт или что-то в этом роде.

— Институт, о котором я говорю, существует уже пять или шесть лет. Представьте себе, Вальтер, в тундре, поблизости от Ледовитого океана, воздвигнуты здания научных корпусов, складов, туда подведена железная дорога.

— Одноколейная линия проходит вдоль всего Урала.

— Не перебивайте меня, Шелленберг. Дело, о котором я говорю, настолько важно, что вам стоит выслушать меня без улыбок.

Принесли мясо. Пришлось замолчать. Шелленберг был встревожен. И не столько тем, что в тундре у Советов оказался какой-то завод или склад — не первый и не последний. И чем дальше они запрятаны в тундру, тем меньшее влияние они смогут оказать на будущий конфликт. Шелленберга больше интересовали склады и заводы у западной границы России. Хотя он не был настолько наивен, чтобы игнорировать неизвестное и тайное строительство в зоне вечной мерзлоты.

— Вы давно знаете об этом? — спросил Шелленберг. И в вопросе уже содержался упрек военной разведке, которая, как всегда, утаивала важную информацию от партии.

— Я потерял не одного агента, стараясь добраться до этого института.

— Значит, вы знали давно.

— Я не знал. Я имел основания подозревать. Уже два года меня смущает это строительство.

— Если бы вы поделились со мной раньше, мы бы объединили усилия и давно туда добрались.

— Вы сами проговорились, коллега, что у вас нет агентов, готовых отправиться в большевистский лагерь.

— Это была фигура речи.

— Отлично сказано! Вы были выдающимся учеником в гимназии!

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Только не раздражайтесь. Вы отлично понимаете, Вальтер, что с моей добычей я уже могу идти к фюреру и пожинать плоды моих трудов. Но я обращаюсь к вам, так как полагаю, что в таком важном деле нам следует объединить усилия. Именно нам с вами. Без Гейдриха и даже без Гиммлера.

— Это исключено.

— Я знаю, что исключено. И тем не менее дослушайте меня до конца. Вы, надеюсь, отдаете мне должное и почитаете меня умным человеком.

— И очень хитрым, — вежливо улыбнулся Шелленберг.

— А жаль, я боюсь за хитрых людей, — ответил Канарис. — Обычно они кончают тем, что умудряются перехитрить самих себя. Ешьте, остынет.

Минуту или две они ели в молчании.

— Не беспокойтесь, — сказал Канарис, заметив, что Шелленберг присматривается к официанту, меняющему тарелки. — Вы здесь давно не были. Я выкупил ресторан для своего ведомства. Здесь не бывает ненужных людей. Именно поэтому он открыт в такое неподходящее время года и тем более в такую отвратительную погоду. — Канарис повернулся к окну, их отделяли от ненастья тяжелые шторы.

— Что же необыкновенного в Полярном институте?

— Итак, повторим, — сказал Канарис. Он дотронулся наманикюренным ногтем до четкого пробора. — На Полярном Урале среди вечной мерзлоты строятся семиэтажные корпуса института, туда проводится широкая колея, туда стянуты заключенные нескольких больших лагерей. Там… — Канарис перевел дух и тихо спросил: — Хотите посмотреть фотографии?

Шелленберг кивнул.

Фотографии были маленькие, стопка умещалась в кармане адмиральского кителя.

— Миниатюрная камера, — сказал Канарис. Словно просил прощения.

На первых фотографиях можно было различить большие дома — словно стоявшие не в тундре, а в средней полосе России. Бесконечные склады, вагоны на путях…

— Вы уверены, что все это снято именно там?

— В голой тундре! Рядом с Ледовитым океаном. Но это еще не все!

Шелленберг посмотрел на следующую фотографию и произнес, отодвигая ее к Канарису:

— Это что, рождественская открытка?

— Снято рядом с институтом.

— Что?

— Я не шучу. Ради одной этой фотографии стоило посадить в сталинские лагеря половину моих агентов. Вы понимаете, что это означает?

— Откровенно говоря, я растерян.

— Трудно поверить в то, что не укладывается в привычные рамки. Но я даю слово старого офицера — в Советской России, в снежной тундре, построен не только промышленный комплекс, но и самый настоящий немецкий городок. Да, да! С кирхой, с ратушей…

— Не может быть! Этим домам по пятьсот лет!

— Проняло? — Канарис наслаждался растерянностью коллеги. Он щелкнул пальцами и приказал официанту: — Кофе!

— Зачем это там построено? — спросил Шелленберг.

— Задайте мне вопрос полегче, Вальтер. Но я могу сделать одно реальное предположение: этот городок построен, потому что Сталин готовится к войне с Германией.

— Почему? — Голова Шелленберга работала не столь быстро и ясно, как хотелось. Он знал за собой этот недостаток — тупость в критические моменты. Поэтому он, хороший ученик, не раз проваливался на экзаменах.

— Зачем иначе идти на колоссальные расходы и строить именно немецкий город?

Шелленберг молчал. Он не знал ответа на этот билет.

— Затем, чтобы взорвать его к чертовой бабушке! Именно немецкий город, именно взорвать! — выкрикнул Канарис.

— Нет, — сопротивлялся Шелленберг. — Это слишком дорогое удовольствие для русских…

— Это мы, немцы, можем рассуждать об экономии. А Сталин не знает такого слова. Если ему надо построить в тундре город, он просто приказывает. Если для того, чтобы построить город, надо убить двадцать тысяч человек, заморить голодом еще миллион, он сделает это не моргнув глазом. Для него нет ограничений. И если русские разрабатывают сейчас новое секретное оружие, чтобы уничтожить Германию, Сталину может доставить наслаждение провести испытания именно на немецком городке.

— Эти дома из фанеры? — спросил Шелленберг.

— Мой агент принимал участие в строительстве городка. Там все натуральное. Знаете, как его называют заключенные?

— Разумеется, нет.

— Его называют Берлином. Смешно?

— У меня возникла одна идея, — сказал Шелленберг. — Вы же сами сказали, что Сталин непредсказуем. Допустим, что он решил создать там зимний туристический центр…

— И строить его в строжайшей секретности? Чушь!

— Тогда для нас самое важное, — сдался Шелленберг, — узнать, что это за оружие.

— Великолепно! И у меня есть некоторые соображения по этой части. Для чего мне надо подключить к работе вашу русскую агентуру из управления А-6.