Книжный клуб в облаках - Сильвия Алиага

я буду жить в этом городе (студия, где я остановилась сейчас, тесновата для двоих, так что вскоре мы переберемся в другую квартиру), но если тебе что-то понадобится, то ты можешь писать мне сюда:

The Open Door

Габриельс-Уорф, 56, Аппер-Граунд

Лондон (Соединенное Королевство)

С самыми теплыми чувствами и горячим пожеланием, чтобы квартира на Монмартре стала отправной точкой для жизни, полной чудес —

Ингрид

Слова бабушки продолжали звучать у нее в голове и спустя два дня после того, как было прочитано это письмо. Кая перечитывала его столько раз, что теперь могла бы, наверное, цитировать целыми кусками. Два дня. Два долгих дня, целых сорок восемь часов, в течение которых Кая единолично владела исключительной информацией, но, вместо того чтобы как можно скорее позвонить или написать Минхо, Каролине и Дориану, сделав их сопричастными своему открытию, она решила еще подождать.

Решение было обусловлено тем, что она просто не знала, когда они с Минхо смогут вновь разговаривать – после произошедшего между ними в Индии. Когда смогут возобновить общение, не опасаясь, что воспоминания будут давить на них тяжким грузом. Перед уходом из гостиничного номера Кая сказала: она ожидает, что он первым напишет имейл, вернувшись домой. Сначала всем членам клуба, потом – только ей.

Минхо до сих пор не написал ни слова, и Кая чувствовала себя потерянной. Боялась, что вконец все испортила, простившись с ним так спешно и скомкано. Боялась, что их отношения никогда уже не вернутся к нормальности. Боялась, что пережитое ими в отеле аэропорта Индиры Ганди больше никогда не повторится. Одним словом, боялась, что влюбилась до потери памяти и не смогла справиться со своими чувствами.

И то обстоятельство, что небо с самого рассвета было обложено свинцовыми тучами, угрожающими Парижу первой весенней грозой, ничуть не способствовало улучшению ее настроения. Когда же рабочий день кончился и она вышла из здания аэропорта, собираясь ехать в центр города, с неба уже низвергались потоки воды.

К моменту, когда Кая добралась до Монмартра, гроза разошлась не на шутку. Настолько, что впору было испугаться. Так что ей пришлось забежать в кондитерскую – переждать, пока гроза немного утихнет. Квартира ее располагалась в доме напротив, но дождь хлестал с такой силой, что Кая и до кондитерской-то добралась с большим трудом, пока бежала от метро по покрытой водой брусчатке, изо всех сил стараясь не поскользнуться и не упасть. Вымокла вся, с головы до ног.

К счастью, в кондитерской можно было не только спрятаться от дождя, но и выпить горячего шоколада со свежей булочкой. Кая разделяла твердое убеждение многих, что горячий шоколад и свежая булочка способны мгновенно исправить любую ситуацию, какой бы ужасной та ни была.

Народу в кондитерской было немного. По крайней мере в сравнении с той сценой из «Трепещущего на синих крышах света», которая, по воле ее двоюродной бабушки Ингрид, развернулась именно здесь. Сцена, которую Кая перечитывала тысячи раз, почти как бабушкино письмо: первая встреча героини с Исобель – тот день, когда разразилась гроза. Сегодня в кондитерской оказалась только пара стариков, заказывавших себе кофе, и еще какой-то клиент, ожидавший своей очереди. Кая решила постоять возле окна, пока от прилавка не отойдут другие посетители.

Вечером площадь Тертр должны были бы заполнять туристы, но сейчас она оказалась практически непроходимой, затопленной водой.

– Похоже, дождь затихнет не скоро, – произнес голос у нее за спиной. – И как только погода умудрилась так быстро испортиться?

Кая обернулась, чувствуя, как сердце скакнуло в груди. Прежде всего потому, что это были в точности те слова, что произносит в романе Исобель. Но была и еще одна причина, самая главная: она узнала голос.

Это Минхо, и он смотрит на нее с легкой улыбкой. В руке у него зонт, на плечах – непромокаемый плащ-дождевик, однако похоже на то, что он нашел убежище в кондитерской задолго до того, как начался настоящий потоп, потому что был совершенно сухим.

Какая-то галлюцинация. Должна ею быть, потому что Минхо не принадлежит этому месту. Минхо принадлежит аэропорту Индиры Ганди и лондонскому Бэнксайду, но прежде всего – Инчхону. Всем тем имейлам, что отмечены временными поясами, настолько отличающимися от ее собственного. Принять его присутствие здесь, в этом месте, настолько привычном для Каи, почти невозможно.

Ей пришлось изо всех сил сдержаться, чтобы по велению сердца не броситься к нему, сокращая то малое расстояние, что их разделяло. В памяти ее вновь всплыл их последний разговор и как она была вынуждена бежать прочь от него, чтобы не затягивать прощание, как только осознала, что их ночь в Индии – нечто прекрасное и настолько хрупкое, что еще чуть-чуть – и она рассыплется на тысячу мелких осколков.

Ей хотелось сказать ему об этом и в то же время – никогда больше не упоминать. Хотелось приблизиться, сделать шаг, поцеловать его. Она спрашивала себя: а позволит ли Минхо себя целовать?

Но ничего из этого она не сделала.

– Как ты здесь оказался? – спросила она.

Минхо смущенно пожал плечами.

– У меня в запасе воздушных миль более чем достаточно, вот я и решил потратить какую-то их часть, а восемь тысяч девятьсот пятьдесят семь километров, разделяющие Инчхон и Париж, – такая же прекрасная опция, как и любая другая.

Посетители кондитерской оглянулись на громкий смех Каи. Минхо ласково ей улыбнулся.

– На самом деле я летел из Лондона, – продолжил он. – И подумал, что могу заглянуть в Париж, прежде чем вернуться в Корею. Только все никак не мог решить, что мне делать, когда доберусь до Парижа: то ли осмелиться позвонить в твою дверь, то ли засесть в этой кондитерской бог знает на сколько. Полагаю, что решение за меня принял дождь.

– Похоже на то, – прошептала Кая, отводя взгляд к оконному стеклу и потокам воды по ту сторону. В висках у нее стучало. – Как странно оказаться здесь рядом с тобой, – прибавила она. – Под другим дождем.

Он кивнул и тоже стал смотреть сквозь стекло. Оба молчали, позволяя неумолчному шуму падающей с неба воды говорить за них.

– А здешние миндальные пирожные просто превосходны, – спустя какое-то время заметил Минхо. – Ты права, Ингрид следовало бы упомянуть их в романе.

Кая опять засмеялась, не очень хорошо понимая, к чему эта внезапная смена темы.

– Мне очень приятно слышать, что они не обманули твои ожидания.

– Но кофе не слишком хорош.

И тогда она все поняла. Вдруг к ней пришло осознание, что Минхо все-таки сделал свой выбор, решил дилемму: звонить ли в ее дверь или зайти в кондитерскую, – и теперь он дает ей возможность сделать следующий ход. Ведь в последний раз убежала от него как раз Кая. Это она настаивала на том, что им лучше вернуться к обыденной жизни, каждому – в своем конце света.

Теперь она знала, что ей следует сказать, чем продолжить. В конце концов, оба