Семена прошлого - Вирджиния Эндрюс

— Говори, — ободрила я ее.

— Он ненавидит вас, потому что внушил себе, что должен вас ненавидеть. Но он никак не решит, какое чувство в нем сильнее: любовь к вам или ненависть. Ему нужна женщина такая, как вы, но он сам не знает этого

Она помолчала, подняла на меня глаза. Я заинтересованно ждала продолжения разговора.

— Кэти, я высказала ему открыто свое мнение: он ищет, безуспешно пока ищет женщину, которая напоминала бы ему мать. Он побледнел смертельно, почти побелел. Кажется, он был в шоке.

Она ждала, как я отреагирую.

Тони, ты, очевидно, ошибаешься. Барту нужна не такая, как я, а полная противоположность.

Кэти, когда-то я изучала психологию. Барт слишком много думает о вас, переживает из-за вас, слишком ненавидит вас. Пока я слушала его, я старалась размышлять над причинами. Барт упомянул факт, что он никогда не был психически уравновешен, и сказал, что в любой день он может сорваться, его объявят невменяемым, и он лишится наследства. Все это выглядело так, будто он хотел, чтобы я возненавидела его, разорвала все связи и ушла… поэтому, поэтому я собираюсь порвать с ним и уйти. — И она заплакала, закрыв глаза руками. Сквозь ее тонкие пальцы потекли слезы. — Хотя я очень люблю его, и думала, что он любит меня тоже, я не могу продолжать быть с человеком, который так мало верит в меня, и что хуже всего, в себя самого.

Я вскочила и пыталась успокоить ее.

— Пожалуйста, не уходи, Тони, останься. Дай Барту шанс. Дай ему обдумать все и успокоиться. Барт всегда поступал необдуманно, импульсивно. Всему виной этот его дядя, который нашептывает ему, наговаривает на всех и на тебя, говоря, что ты любишь не Барта, а его деньги. Это не Барт сумасшедший, а Джоэл, который диктует Барту, что тот должен искать в будущей жене.

Она, смахивая слезы, с надеждой посмотрела на меня. Я пыталась помочь Барту избавиться от его детских страхов и избавить его от влияния Джоэла.

— Тони, дети обожают тебя, и мне нужна твоя помощь. Останься помогать мне с Джори, и постарайся сделать так, чтобы он был занят. Ему очень нужно внимание, но нужна и медицинская помощь, чтобы поддерживать физическую форму. И помни: Барт непредсказуем, иногда нелогичен, но он любит тебя. Он несколько раз говорил мне, что он любит тебя, восхищается тобой. Он проверяет твою любовь, но то, что он сказал, — правда. Он действительно был в детстве душевно неуравновешен, но на то были причины. Если ты будешь сильна в своей любви к нему, то ты спасешь его от себя самого и от этого дяди.

Тони осталась у нас; жизнь потекла, как обычно.

Дайдр еще до своего дня рождения начала свободно ходить всюду, где ей хотелось. Маленькая, но говорливая, с золотыми кудряшками, она очаровала всех. Ее непрестанное гульканье превратилось со временем в ясно различимые слова, и Дэррен скоро начал ей подражать. Хотя Дэррен был более нерешителен в движениях и разговоре, его не страшила темнота, и он неутомимо исследовал все уголки и закоулки. Его страсть к исследованию была столь велика, что мне пришлось убрать с полок, до которых он мог достать, все дорогостоящие вещи, особенно, произведения искусства.

Пришло письмо от Синди, в котором она писала, что настолько соскучилась по дому и домашним, что хотела бы провести с нами День Благодарения и Рождество. Но на Новый год она приглашена в Нью-Йорк, и поэтому улетит от нас после Рождества.

Я протянула письмо Джори. Он прочел и улыбнулся мне:

— Ты написала ей о романе Тони с Бартом?

— Нет. — Честно говоря, я хотела, чтобы Синди прилетела и обнаружила все сама.

Летом, когда уезжала Синди, Тони была у нас всего дня два, но Синди сама была столь в мрачном настроении, что почти не взглянула на Тони: для нее это была просто очередная прислуга.

Пришел день приезда Синди. Он выдался пронизывающе-холодным. Мы с Крисом стояли возле поручня ограждения аэропорта, когда Синди сошла по трапу, одетая в ярко-красное; она была так красива, что все люди в аэропорту на нее оглядывались.

— Мама! Папа! — радостно прокричала она, бросаясь ко мне, а потом к Крису. — Я так счастлива вас видеть! Не надо мне ничего говорить: я обещаю ничем не раздражать этот комок нервов по имени Барт. На Рождество я собираюсь быть тем маленьким послушным ангелочком, которого он всегда желал во мне видеть. Правда, сомнений нет, что и тогда он найдет во мне какие-нибудь недостатки, но мне уже все равно.

Затем она засыпала нас вопросами о Джори, о близнецах, о том, что слышно о Мелоди, о том, как там новая няня, и не сменился ли наш шеф-повар, и так ли по-прежнему мил наш Тревор…

Лишь Синди давала мне уверенность, что мы все еще можем называться одной семьей, и этого было достаточно, чтобы я почувствовала себя счастливой. Когда ступили в фойе Фоксворт Холла, все собравшиеся, именно Джори, Тони и Барт, а также близнецы, устроившиеся у Джори на коленях, готовы были пропеть приветствия Синди. И лишь Джоэл, несомненно, наблюдавший за всем происходящим исподтишка, не спешил приветствовать нашу дочь, вернувшуюся в семью. Барт даже пожал ей руку, и я ощутила совершенное счастье.

Синди рассмеялась:

— Когда-нибудь, братец Барт, ты будешь так рад моему приезду, что даже позволишь своим целомудренным губам прикоснуться к моей грешной щеке.

Барт вспыхнул и смущенно взглянул на Тони:

— Я должен тебе признаться, Тони: в прошлом мы с Синди нередко ссорились.

— Мягко говоря, — съязвила Синди. — Но не волнуйся, Барт: я не позволю больше себе нарушать твой покой. Я на этот раз никого не привезла с собой. Я собираюсь вести себя прилично. Я приехала, потому что люблю свою семью и скучаю по вам всем.

Но каникулы Синди в этом году не обещали стать счастливее, разве что мы бы увидели здорового Джори и Мелоди вместе с ним.

За несколько дней Синди с Тони близко сдружились. Иногда Тони ездила вместе с нами за покупками, в то время как дети оставались на попечении прислуги и Джори. Время летело, как всегда в присутствии Синди. Разница в возрасте в четыре года между девушками их не стесняла. Для поездки в предпраздничный тур в Шарноттсвилль, на дружескую вечеринку к знакомым, Синди одолжила Тони свое лучшее платье. Синди танцевала со своим прошлогодним поклонником, сыном главы семьи, а Тони — с Бартом, в то время как Джори сидел, глядя грустно на две красивые пары.

— Мама, — прошептала Синди, подойдя к нашему столу, — я думаю, что Барт изменился. Он теперь приветлив, его не узнать. Я, право, думаю, что в нем все-таки есть душа.

Улыбаясь, я кивнула. Но не могла избавиться от мрачных подозрений: что там делают так подолгу в своей часовне Барт с Джоэлом? Разве мало в округе церквей?