Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения - Андрей Ильич Фурсов

переосмыслить, включая Аристотеля, Платона и многих других. По сути необходимо реализовать двойную задачу. Во-первых, вернуться к античным истокам европейской мысли, а оттуда, зная 2,5-тысячелетнюю историю и то, как в этой истории в соответствии с интересами хозяев различных социальных систем конструировалось знание, отправиться в обратный путь и попытаться сконструировать альтернативное. Разумеется, это есть не что иное как перенос социальной борьбы в прошлое, в сферу идейной (культурной) гегемонии. Основное внимание здесь должно быть уделено переосмыслению узловых (здесь нам очень помогут прежде всего Платон, Вико, Маркс и Ницше) моментов истории общества и мысли, исторических перекрёстков, когда в интересах определённых групп формировалась/навязывалась определённая система идей (философия, идеология, теории социальной науки), с помощью которой реинтерпретировалось и фальсифицировалось прошлое, объяснялось настоящее и прогнозировалось будущее, в результате англосаксонский провинциализм становился универсализмом, а социальное подавление трудящихся – прогрессивными буржуазными революциями. Чтобы написать новую историю – историю социальных систем, необходимо по-новому, в ином контексте прочесть историю мысли используя её как ключ к системам и транссистемной истории, а эти последние – как ключ к ней. Тот, кто первым создаст новую систему знаний о мире, её новую историю (историю систем), оформит её институционально и создаст на её основе систему образования и анализа информационных потоков, сделает серьёзную заявку на победу в XXI в. или, по крайней мере, на разрыв интеллектуальных цепей, выкованных за последние столетия. Ориентализм (востоковедение) – это, пожалуй, самое слабое звено в цепи, а цепь, как известно, не может быть сильнее, чем её наиболее слабое звено. Пришло время основной контроперации «Ориентализм» – с соответствующими планированием, подготовкой и акциями прикрытия.

Образование и современный этап мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы

Образование, т. е. целостная система обучения и воспитания всегда была делом первостепенной важности. Успехи победительных наций и государств – это успехи образовательной системы. За примером далеко ходить не надо – СССР с его великолепной системой образования, настолько мощной, что, несмотря на все усилия «реформаторов» от образования (вчера – коллективный «Фурсенко», сегодня – коллективный «Ливанов»), ее не удается сломать до конца.

Итак, образование всегда было делом первостепенной важности. Сегодня это так вдвойне или даже втройне. Причин несколько. Во-первых, сегодня высококачественное образование получить труднее и сложнее: и потому что уровень образования за последние 20 лет снизился, чему в решающей степени способствовали введение ЕГЭ и «болонской системы», и потому что образование стало для очень многих платным, и потому что растет разрыв между наукой и развитием общества, с одной стороны, и образованием и наукой – с другой; иными словами, образование не поспевает за развитием общества и его изучением. Во-вторых, при снижении уровня образования растет спрос на высокообразованных, высокопрофессиональных людей. В-третьих, в сегодняшнем мире высокий уровень образования нужен не только для профессионального успеха, не говоря уже о полноценной личностной самореализации, но и для адекватного ориентирования в быстро меняющейся ситуации; сложность и неоднозначность последней такова, что если еще несколько десятилетий назад для социальной адаптации и умения сделать верный карьерный или даже жизненный выбор достаточно было простого здравого смысла, то сегодня этого маловато. И дело не только в ускорении и усложнении жизни, а в том, что мы вступили в принципиально новую эпоху – эпоху информационного и сетевого общества.

Информационное общество характеризуется наличием огромных и быстротекущих массивов информации – бытовой, общей, профессиональной. В этой ситуации решающее значение приобретает умение свертывать, алгоритмизировать, кодировать/декодировать и концептуализировать информацию, т. е. умение быть субъектом, а не объектом информпотока. Ясно, что без высококачественного образования (разумеется, серьезно модифицированного в соответствии с новыми условиями) это невозможно. Разумеется, образование не достаточное, но совершенно необходимое условие достойной жизни в информационном обществе.

Современный мир становится все более сетевым: рядом с институционально-иерархическими структурами вырастают принципиально иные – сетевые. Их принцип организации – неиерархический, ризомный (ризома – корневище), т. е. не предполагающий центра и верха, а потому практически неуязвимый со стороны институционально-иерархических структур. Даже в тех случаях, когда сетевые структуры возникали как «отростки» институциональных, они довольно быстро обретали автономию по отношению к «матрице» и вступили с ней в конкуренцию. Если институционально-иерархические структуры мало что могут сделать с сетевыми, то сетевые легко проникают в институциональные, опутывают их и заставляют функционировать в соответствии со своими целями.

Сетевое общество – это такой социум, где грань между мирным и военным состоянием принципиально стерта: сетевое общество – это общество сетевой войны; война – норма этого типа общества. Речь, разумеется, не о войне физической, «горячей», а об организационной войне, в которой сеть выступает и субъектом, и средством, т. е. оружием особого типа – организационным. Стратегия и тактика сетевой войны – неформальное проникновение в различные сферы, прежде всего в политическую и интеллектуальную (наука, образование), перекодировка цивилизационных кодов, подмена ценностей, целей и символов. Я согласен с теми аналитиками, которые считают: в сетевых войнах не нужно оккупировать или аннексировать территории, достаточно установить информационный и финансовый контроль и создать ситуацию управляемого хаоса, как это проделали в конце 1980-х годов по отношению к СССР Запад и его союзники в верхних эшелонах СССР. Успешное участие в сетевой войне или, как минимум, срыв попытки превратить себя в объект – все это требует такого уровня образования, который не был императивом в 1960-1970-е годы.

Информационный контроль устанавливается в ходе и посредством информационной войны, которая является одним из аспектов, измерений, фронтов психоисторической войны.

Психоисторическая война – целенаправленное долгосрочное воздействие на общественное сознание и подсознание (взгляды, представления, ценности, идентичность, эмоции, историческая память и т. п.) на общество-мишень или на его определенные группы с целью проведения его (их) классового и(или) цивилизационного перекодирования, навязывания ему (им) чуждых целей, интересов, картин мира как якобы его (их) собственных. Задача – подавить волю к сопротивлению и заставить делать то, что нужно психоисторическому агрессору. Цель – экспроприация (или уничтожение) мишени, присвоение её активов, ресурсов, территории.

Значительную роль в войнах за психосферу играет установление контроля над энергетическими центрами активности различных слоев, прежде всего молодежи. Последнее понятно: во-первых, у молодежи мощный, избыточный энергетический потенциал – лакомый ресурс для любого эгрегора; во-вторых, молодежь – это будущее, битва за психосферу молодежи – это битва за время, за темп, в конечном счете, как только что было сказано, – за будущее.

В этом плане сфера образования занимает особое, если не уникальное место. Во-первых, это зона концентрации физической и умственной энергии молодежи. Во-вторых, это весьма плотная информационная зона. В-третьих, это зона финансовых вливаний, т. е. опять же энергии, а также времени, овеществленного труда, выраженных в денежном эквиваленте.