Укрощая хаос - Бен Гэлли

внезапно, что он не сразу сообразил, что в него стреляли. Когда он ухватился за черное оперение, то уже сползал по стене, а его сердце остановилось.

Солдаты ощетинились оружием и быстро встали в строй. Хашети расположился в их центре, высоко подняв щит и выставив копье вперед. С каждой секундой отряд увеличивался, к нему подбегали все новые солдаты.

Откуда-то из темноты, где не светили фонари, появилась рука – рука женщины в красивом нагруднике и кольчуге. Ее голова была закрыта капюшоном, а за ней тянулся красный плащ. К боку она прижимала мешок, сшитый из шкуры какого-то животного – собаки или волка, и голова этого зверя, являвшаяся частью мешка, повернулась к Хашети и уставилась на него стеклянными глазами. За Лирией Хашети увидел других призраков; он также заметил тускло поблескивавшую сталь и наконечники стрел.

– Добрый вечер, генерал Хашети, – сказала женщина-призрак мягким, словно бархат, голосом.

– Кто ты и по какому делу?

Женщина выставила мешок перед собой. Он выглядел тяжелым, раздувшимся.

– Просвещенная Сестра Лирия, а мое дело – вопрос о твоей преданности, – ответила она.

Хашети покачал головой.

– Этот вопрос не стоит. Наша повелительница – Сизин Талин-Ренала.

Он снова топнул ногой; солдаты последовали его примеру, и грохот потряс коридор.

– Вот как? – улыбнулась Лирия.

Подхватив мешок снизу, Лирия вытряхнула его содержимое, и на мраморе выросла гора половин монет.

– Теперь вы сами себе хозяева.

Хашети почувствовал, как его тянет к своей монете, которая лежала где-то в этой груде; к кусочку меди, который он не видел, к которому он не прикасался уже много лет. За спиной у него солдаты начали перешептываться. Кто-кто даже вышел из строя и осторожно двинулся вперед.

– Что тебе нужно?

– Твоя преданность, – ответила Лирия, пожимая плечами. – Но добровольная. Поддержи Церковь Сеша завтра у Великого колодца Никса. Узри начало новой эры.

Сделав вид, что откашливается, Хашети бросил на пол щит и копье. Они лязгнули, упав на мраморный пол, нарушив тишину. Затем генерал снял с себя стальной шлем и вгляделся в его полированную поверхность, и, не увидев на ней своего отражения, отбросил его в сторону.

Глава 25

Искра

Тяготы и несчастья сокрушают слабый ум. Великие умы их побеждают.

ВЕЛИКИЙ ФИЛОСОФ МЕНЕМ

* * *

ОДИН ПОЭТ СКАЗАЛ, что человек может думать слишком много, что от постоянных поисков лучших решений потускнеет даже самая яркая идея.

Келтро Базальт выглядел так, словно в последнее время он слишком много думал. Ведь он, в конце концов, всю ночь провел в размышлениях, и, что было крайне необычно для него, размышлял почти в абсолютной тишине.

Пара фраз все-таки прозвучала. «Не пялься на меня», и «Ничего. Просто доверься мне» – вот что ответил Келтро на вопрос Острого о том, что произошло в маленькой, наполненной дымом комнате. Похоже, он пытался принять решение, и мысли о нем причиняли ему боль. Он бродил по голой комнате, ложился на кровать, садился на стул, снова ходил по комнате, даже ложился на пол, и все по кругу. Этот цикл был столь же повторяющимся, как и истории, которые он, несомненно, уже сплетал в своей голубой голове.

Молиться – не самое обычное дело для меча, но Острый все равно молил мертвых богов о том, чтобы Келтро выбрал правильный путь среди всех, мимо которых ему пришлось пролететь в отчаянной попытке обрести свободу.

Все это время рядом с ним был тот странный пес-призрак, которого ему, видимо, подарил Культ Сеша. Это было длинноногое, тощее существо с острой мордой и ушами, похожими на шпили Аракса. По его телу – от белых глаз до виляющего хвоста – тянулся белый шрам. Одним богам было известно, почему этот пес так привязался к замочному мастеру. Когда Келтро ложился, пес ложился тоже. Он ходил по комнате вместе с Келтро. Он даже утыкался голубым носом в лапы, когда Келтро уже в пятидесятый раз пытался вырвать призрачные волосы из своей головы.

Острый был вынужден наблюдать за этим весь вечер и всю ночь, лежа на боку на деревянном ящике. Странно, что за много лет он настолько привык смотреть на мир именно под таким углом.

– Келтро… – Острый заговорил через час или два, которые он потратил, глядя на комнату и на то, как замочный мастер пытается нервничать. – Время на исходе. Что ты собираешься делать? Ты же не будешь помогать Культу Сеша? У Нилит есть…

– Острый, тихо. Я же сказал: доверься мне.

Пес-призрак посмотрел на меч так же осуждающе, как и Келтро, и Острый прикусил язык – по крайней мере, на время.

– А у меня права голоса нет? Я должен просто висеть у тебя на поясе?

Келтро закрыл лицо руками, и пес, заскулив, закрыл голову лапой.

Хлопнула дверь, и Острый понял – взывать к голосу разума уже поздно. Обычно Келтро усомнился бы в каждом слове богов. Отсутствие возражений – недобрый знак.

Закованная в доспехи Просвещенная Сестра Лирия вошла в комнату одна, но Острый заметил в коридоре толстые стальные поножи Даниба. На его поясе висел знакомый длинный меч. Острый нахмурился так сильно, как мог.

– Надеюсь, ты отдохнул, брат? – весело спросила Лирия.

– Насколько это возможно для призрака.

– «Для призрака», – хихикнула Просвещенная Сестра. – Это так в стиле крассов.

Келтро вздернул голову и сжал губы.

– «Тень» – слишком мягкий термин для нас, если учесть, как с нами обращаются, – ответил он, и Лирия одобрительно кивнула.

– Я рада слышать это, брат. Пойдем, у нас мало времени. Призрак Фаразара угасает. Но…

Лирия подняла палец, а затем пошла, чтобы вынуть Острого из сундука: одна рука на лезвии, другая – на рукояти. Острый сосредоточился. Это было сложнее, чем обычно – Лирия словно почувствовала, как он прикоснулся к ее сознанию, но все-таки он заставил ее вздрогнуть настолько, что лезвие разрезало ее ладонь.

– Ах, – зашипела она, кладя Острого на кровать. – Какой острый у тебя меч, Келтро.

– Он острый, верно? – отозвался замочный мастер и, как показалось мечу, посмотрел на него с отвращением.

– Мы приготовили для тебя еще один, последний подарок.

– Ты балуешь меня, сестра.

Лирия достала из своего халата какие-то узловатые отмычки.

– Мои инструменты.

– Те, которые нам удалось добыть. Не хочешь проверить свои силы на сундуке?

Келтро, похоже, подавил смешок. «Как ему удается всегда находить нечто смешное в подобных ситуациях? Он неисправим», – подумал Острый.

– Не спрашивай, что было в прошлый раз, когда я занимался сейфом, – сказал Келтро.

Одна мысль об этом привела Острого в ужас.

Через несколько мгновений замочный мастер доказал, на что способен, и поднял крышку сундука.

– М-м… Красиво.

Острый напрягся, пытаясь разглядеть, что происходит. Пес-призрак перекрыл ему половину картины, делая вид, что тяжело дышит.

– Медная сердцевина, чтобы было проще носить; стальная оболочка, которая защитит твои пары. Эту вещь выковали наши лучшие кузнецы. Ты знал, что Сеш еще и бог-покровитель кузницы? – спросила Лирия.

Келтро поднял наплечник из кованой стали и сложно сплетенную кольчугу, и Острый наконец понял, в чем дело.

– Не знал, – ответил Келтро. – Но я не из тех, кто носит доспехи.

– Обычно ты не стоишь рядом с императрицей, когда она заявляет о своих правах на трон, но сегодня ты будешь рядом с ней, – сказала Лирия, надевая на замочного мастера части доспехов. – Как и все мы. Вот так.

Келтро осмотрел себя, потянул за сочленения доспехов и напряг мускулы, словно ему предстояло заняться какими-то упражнениями.

– Ну ладно, – сказал он. – Я снова благодарю тебя, сестра.

– Как мы уже говорили, Келтро, у приверженцев Церкви Сеша много преимуществ, – сказала Лирия, уже ведя его к двери. И пока что Келтро, похоже, был не против того, чтобы оставить меч и пса-призрака на кровати. Но в последнюю секунду он вдруг стряхнул с себя руку Лирии и схватил Острого за рукоять.

– Чуть не забыл, – сказал он, закатывая глаза.

Вися на поясе замочного мастера, Острый поймал взгляд Лирии. Она напряженно смотрела на него, изучая каждую крупинку слюды в обсидиановой рукояти.