Утопия у власти - Михаил Геллер

Вплоть до начала войны черная металлургия, основа обрабатывающей и машиностроительной промышленности, продолжала быть одним из самых слабых звеньев советской экономики. Особенное значение это имело для оборонной промышленности.

Расходы на вооружение возросли в СССР за десять предвоенных лет лишь по официально утвержденному бюджету в 5 раз: 5,4% в годы первой пятилетки и 26,4% в среднем в первые три года третьей пятилетки.

На 1941 г. предполагалось потратить на оборону 43,4% от всего бюджета.

СССР сильно запаздывал с введением в серийное производство новых видов вооружения, особенно боевых самолетов, танков и артиллерийских систем. В 1940 г., когда война в Европе уже была в полном разгаре, было выпущено всего 20 истребителей типа МИГ-3, 2 пикирующих бомбардировщика ПЕ-2, 64 истребителя ЯК-1. В том же году было выпущено всего 115 танков новой конструкции Т-34 и 243 танка КВ.

В первой половине 1941 г. производство новых видов самолетов и новых типов танков резко возросло: истребителей было произведено — 1946, пикирующих бомбардировщиков ПЕ-2 — 458, штурмовиков ИЛ-2 — 249, танков Т-34 — 1110 и KB — 396. Еще к началу войны оборонная промышленность продолжала перестраиваться, хотя ее производственная база значительно расширилась.

Как и во всей советской экономике решающее значение имели не экономические или технологические подсчеты, а некомпетентное часто мнение партийного руководства в лице Сталина, секретаря ЦК ВКП (б) Жданова, ответственного за армию и оборонную промышленность, и других партийных руководителей. Их представления о войне, военной технике, методах ведения войны застряли на уровне гражданской войны. Например, Сталин предлагал вооружить танки, выпускаемые ленинградским заводом, 107 мм пушками, так как они, эти пушки, очень хорошо показали себя во время гражданской войны. Сталин не имел понятия, что полевые пушки и пушки для танков — абсолютно различные системы. В результате такого рода невежественных представлений были сняты с производства накануне войны самые нужные противотанковые пушки 45 и 76 мм. Возражения народного комиссара вооружений Б. Л Ванникова, заявившего на заседании комиссии ЦК Жданову. «Вы перед войной допускаете разоружение армии», не только не были приняты во внимание, но сам Ванников был в начале июня 1941 года арестован. В затягивании выпуска минометов был обвинен их конструктор Б. И. Шавырин, хотя он никакого отношения к процессу производства не имел. Вообще, поиски виноватых в срыве военных приготовлений шли повсюду, но лишь не среди руководства партии и государства. Неблагополучно было с производством зенитных и противотанковых средств, с выпуском пулеметов. Жертвой репрессий пал талантливый конструктор танков проф. В. И. Заславский.

Если все же новые типы оружия были сконструированы и была создана база для их серийного производства, то в том была, прежде всего, заслуга ученых, сотрудников конструкторских бюро, инженеров и рабочих. Многие из ведущих ученых работали в конструкторских бюро и лабораториях-тюрьмах, находились на положении арестованных, и только острая военная ситуация привела к их освобождению в разгар войны с Германией. Такова была судьба одного из лучших конструкторов самолетов Алексея Николаевича Туполева. Будущий конструктор космических кораблей Сергей Королев отсидел в лагерях и тюрьмах 16 лет. Таких случаев было очень много.

Эти ученые работали под контролем НКВД, а затем НКГБ. Так Коммунистическая партия организовывала энтузиазм ученых в самый критический момент истории Советского Союза. К началу 1939 г. волна массового террора спала. Кровавого карлика Ежова сменил на посту наркомвнудел Берия, прибывший из Грузии. Теперь репрессии приняли обычную рутинную форму. Берия использовал аппарат НКВД не только для усиления своего влияния в руководстве партии, но и для более целеустремленной эксплуатации заключенных, ссыльных поселенцев и вольнонаемных рабочих и служащих.

Поскольку правительство СССР не публикует официальных данных о количестве заключенных, приходится пользоваться данными приблизительными. Наиболее осторожные и консервативные в своих оценках исследователи на Западе полагают, что к началу советско-германской войны население лагерей уменьшилось с 8 млн. (1939) до 6,6 млн. (1940). Уменьшение произошло за счет смертности. Большинство из арестованных в 1937—1938 гг. не выдерживали лагерного режима более 2-3 лет. Правда, в советских концентрационных лагерях не было «душегубок», газовых камер, крематориев, как в гитлеровских лагерях массового уничтожения. Конвейер смерти был более примитивным из-за отсталой технологии. Здесь просто расстреливали, замаривали голодом, болезнями, непосильной работой и унижениями.

ГУЛаг, описанный А. И. Солженицыным и другими отечественными и зарубежными авторами был, хотя и важнейшей, но лишь частью чудовищного государства в государстве — НКВД. В систему народного комиссариата внутренних дел входили, помимо лагерей, лаборатории-тюрьмы, промышленные предприятия, управления по строительству каналов, туннелей, шоссейных и железных дорог и пр.

НКВД занимал важное место в экономике Советского Союза. Располагая самой дешевой в мире рабочей силой — заключенными, НКВД был одним из краеугольных камней советской экономической системы. Подтверждение тому мы находим в официальных советских документах. Согласно государственному плану развития народного хозяйства СССР на 1941 год,[33] НКВД обеспечивал 50% заготовок и вывоза леса на Дальнем Востоке, в Карело-Финской АССР и в Коми АССР, более трети в Архангельской и Мурманской областях, от одной пятой до одной четвертой в Ярославской, Горьковской, Молотовской, Свердловской областях и в Краснодарском крае. НКВД занимался также заготовкой и вывозкой леса еще в 32 областях, автономных и союзных республиках.

Предприятия НКВД производили кирпич в Хабаровском крае, на Ухте добывали нефть (план 1941 г. — 250 тыс. т.) Заключенные выдавали 40% общесоюзной добычи хромитовой руды (150 тыс. из 370 тыс. т.)

В системе НКВД производился также цемент, заготавливалась и сплавлялась деловая древесина, строились буксирные винтовые пароходы и металлические морские катера, баржи, автотракторные прицепы, скреперы, тяжелые грейдеры, катки, а также производились сельскохозяйственные орудия, мебель, бельевой трикотаж, чулочно-носочные изделия, обувь и пр. Из других источников мы знаем об использовании заключенных на урановых и угольных шахтах и на золотых приисках.

Но наиболее полное представление о месте НКВД в советской экономике можно получить из плана капитальных работ на 1941 год. Их общий объем выражался в сумме 37 650 млн. рублей (без наркомата обороны, военно-морского флота и путей сообщения). На долю Наркомвнудела приходилось 6 810 млн. рублей или 18%, значительно больше, чем на долю любого другого наркомата. Из предназначенных к вводу в действие в 1941 г. объектов общей стоимостью в 31 165 млн. рублей на долю НКВД приходилось 3860 млн. рублей или более 12%.

Учитывая, что капиталовооруженность (орудия труда, механизмы) заключенных была несопоставимо ниже по сравнению со свободными рабочими, можно уверенно сказать, что процент принудительного труда, применявшегося в Советском Союзе накануне войны с Германией, был выше 20%. Даже из скудных сведений о заработной плате в одном из управлений НКВД, а именно, в Главном управлении по строительству шоссейных дорог (Гушоссдор), видно, что средняя годовая заработная плата рабочих этого управления была в два раза ниже зарплаты рабочих промышленных предприятий других наркоматов (2 424 рубля против 4 700 рублей).

По далеко не полным данным распределение рабской силы[34] в 1941 году было следующим:

на горношахтных работах — 1,0 млн.

поставка зэков по договорам предприятиям — 1,0 млн.

строительные работы — 3,5 млн.

сооружение и обслуживание лагерей, изготовление лагерного инвентаря — 0,6 млн.

лесоповал — 0,4 млн.

сельское хозяйство — 0,2 млн.

Но, повторяем, сведения эти далеко не полные.

Таким образом, в руках НКВД сконцентрировалась невиданная экономическая, административная и политическая власть. Даже партийный аппарат, не говоря уже о государственном, оказался в той или иной степени под контролем.

На «свободных» предприятиях дело шло своим чередом. Процветала штурмовщина, т. е. план, не выполненный в первые две декады месяца, старались выполнить при помощи «штурма» в последнюю декаду. Впрочем, такой стиль работы сохранился на многих советских предприятиях и поныне.

Часто из-за не вовремя поданного сырья или полуфабрикатов предприятия останавливались. Например, в Ленинграде в 1940 г. на заводах тяжелого машиностроения простои составили около полутора миллиона человеко-часов.

Поиски виноватых были практически бесплодными, ибо виноватыми были не Икс, Игрек, Зет, а порочная система планирования и партийного руководства в общенациональном масштабе.