Зов красной звезды. Писатель - Бэалю Гырма

Впечатление о литературе прошлых веков не будет полным, если обойти молчанием оригинальный жанр поэзии — кыне, составляющий важный элемент национальной культуры эфиопов. Сочинитель кыне должен обладать чутким слухом к слову, уметь различать его тончайшие смысловые оттенки, обыгрывать созвучия, использовать иносказание. Цель — создание такого поэтического контекста, в котором за внешним, понятным непосвященным смыслом (так называемым «воском») скрывалось бы «золото», доступное лишь изощренным знатокам. Основам стихосложения кыне годами учили в монастырских школах. По-настоящему образованным человеком считался тот, кто из-под слоя словесного «воска» был способен извлечь крупицы драгоценной мудрости — без глубокого знания родной культуры, без начитанности это невозможно.

Старинные книги писались на мертвом геэзе, которым основная масса населения империи не владела. Это отнюдь не значит, что литература была чужда народу, создавалась, как выразился один исследователь, «келией для келий». Она широко использовалась в богослужебных и проповеднических целях. Грамотные священники пересказывали пастве содержание религиозных трактатов, царских хроник. Литература обогащала духовную жизнь общества, поднимала его интеллектуальный уровень. В свою очередь книжность была открыта благотворному влиянию со стороны устного народного творчества. Это влияние выражалось в том, что фольклорные сюжеты, народное мышление проникали в письменные произведения. Под воздействием живых говоров менялся язык литературы. Постепенно живой амхарский язык вытеснял из литературы геэз. С конца XIX века геэз окончательно вышел из литературного употребления.

* * *

Новая эфиопская литература — явление последних нескольких десятилетий. Ее развитие обусловлено переменами в социально-экономическом положении страны, вызванными распадом феодальной системы, укреплением буржуазных отношений. В конце XIX века Эфиопия стала объектом империалистических посягательств. Ценой самоотверженной борьбы и больших жертв ее народу удалось избежать прямого колониального порабощения европейскими державами. Но и в этом случае для традиционной культуры, длительное время существовавшей обособленно, не подвергавшейся сильным воздействиям со стороны, вхождение в «большой мир», живущий по более сложным законам, чревато драматическими последствиями. Тесное переплетение феодальной архаики и примет нового, буржуазного уклада — результат такого контакта.

Литература XX века преодолевает ограничения средневекового канона, наполняется иным, соответствующим духу времени содержанием, происходит смена жанровых форм. Литература еще зависит от предшествующей традиции, тяготеет к ней, однако внутреннее перерождение уже началось и связано прежде всего со становлением подлинной художественности.

Отношение писателя к своему творчеству принципиально меняется. Он осознает право на художественный вымысел, что не было свойственно средневековому сочинителю. Психологически перестроиться помогло знакомство с произведениями европейских писателей. В 1908 году появляется «История, рожденная сердцем» Афэворка Гэбрэ Иесуса, первое на амхарском языке произведение с вымышленным сюжетом. Само название книги (по-амхарски «Либб воллэд тарик») прозвучало как манифест новой литературы. Характерно, что в дальнейшем оно приобрело значение термина, им стали определять жанр романа. В последующие четверть века развитие национальной словесности связано с именем Хируя Вольде Селассие, автора многочисленных работ, среди которых выделяются повесть «Мысли сердца» (1931) и роман «Новый мир» (1933). Наиболее плодотворный период эфиопской литературы начинается во второй половине 40-х годов, после перерыва, вызванного агрессией итальянских фашистов.

Пафос большинства произведений этого времени навеян просветительскими идеями. Поэты, прозаики, драматурги мечтают о разумном устройстве жизни, призывают заимствовать то лучшее, что создано в рамках буржуазной цивилизации Запада. Залог счастливого будущего родины им видится в соединении национальных культурных традиций с техническими достижениями промышленно развитых стран. Эта мысль оплодотворяет публицистику Кэббэдэ Микаэля, известного также как поэт и драматург. Ее же развивают прозаики. Герои таких романов, как «Арая» Гырмачоу Тэкле Хавариата, «Агази» Вольде Гиоргиса Вольде Иоханныса, рассудочны и вместе с тем бедны эмоциями. Им кажется, что стоит овладеть современными знаниями — и можно будет быстро покончить с отсталостью Эфиопии, обеспечить стране процветание. Они едут в Европу учиться, ими движет искреннее желание помочь своему бедствующему народу. Однако результаты их практической деятельности более чем скромны.

Наивная вера во всемогущество западной технологии не могла долго вдохновлять литераторов. Вкрапления капитализма в феодальную общественную структуру лишь усугубляли трудности, с которыми сталкивалась страна. Рвения интеллектуалов, получивших образование за границей, оказалось недостаточно, чтобы уничтожить пропасть между бедностью и богатством, привилегиями и бесправием, просвещенностью одиночек и невежеством масс. Иллюзии быстро развеялись, осталось горькое чувство разочарования. Как писал поэт Мэнгысту Лемма:

Тогда все было сладким, как мед,

Теперь полынь за глотку берет…

(Перев. В. Куприянова)

К концу 50-х годов просветительская направленность эфиопской литературы начинает изживать себя, идеал буржуазной рассудочности тускнеет. Абстрактный призыв к знанию более не отвечает устремлениям художников, живущих новыми идеями, ставящих перед собой задачу глубокого проникновения в проблемы современности. Крупным недостатком просветительской прозы было схематическое изображение человека как личности. Литературные персонажи не наделялись характерами, были лишены черт индивидуальности, представали перед читателем безликими, не имеющими богатого внутреннего содержания фигурами. Теперь делаются попытки преодолеть этот недостаток. В книгах Асэффы Гэбрэ Мариама, Бырхану Зэрихуна, Меконнына Эндалькачеу, Меконнына Зауде, других прозаиков первостепенное внимание уделяется интимному миру героев, их переживаниям, страстям. Изображенные этими авторами люди живут не в гармонии с окружающим миром, как герои просветителей, а в конфликте, они совершают неблагоразумные с точки зрения здравого (читай — буржуазного) смысла поступки, их мучают сомнения, им нет покоя. Они не всегда нравственны, часто в их характерах скрыт порок. Поиски средств художественного раскрытия человеческой личности в ее взаимоотношениях с обществом формируют сентименталистские и романтические тенденции в литературе.

Условия жизни в монархической Эфиопии препятствовали плодотворной творческой деятельности прогрессивных писателей. Неугодные режиму авторы подвергались преследованиям, цензура запрещала содержащие крамолу произведения. Репрессии, например, обрушились на талантливого прозаика Абе Губэнню за роман «Я не хочу родиться», в котором он обличал царящие в стране порядки. Судьба Абе Губэнни по-своему типична. В дореволюционный период редкий литератор, выражавший прогрессивные мысли, избежал конфликтов с официальными властями. Неблагоприятная внутриполитическая обстановка тормозила развитие национальной литературы, прогресс которой в 50—60-е годы был не столь стремителен, как в ряде других африканских стран. Обстановка чиновничьего произвола, косности, морального давления порождала в писательской среде настроения отчаяния, апатии, отчужденности. На этой почве возникали различного рода упадочнические течения, в ходу была теория «чистого искусства». Однако поступательное движение не прекращалось даже в самые мрачные годы монархической реакции, наступившей после неудавшегося государственного переворота в декабре 1960 года; его определяет реалистическая направленность творчества ведущих писателей.

Вехами литературного развития стали рассказы Таддэсэ Либэна, посвященные жизни простого люда Аддис-Абебы, роман Хаддиса Алемайеху «Вечная любовь» — в нем, как отмечала критика, мастерски изображен портрет феодальной Эфиопии. Читательский интерес вызвала историческая проза Таддэлэ Гэбрэ Хыйвота (роман «Кто ты, эфиоп?») и Бырхану Зэрихуна (роман «Слезы Теводроса»). Сатирические комедии Мэнгысту Леммы «Похищение невесты» и «Неравный