Слово товарищу Сталину - Ричард Иванович Косолапов

никогда не смогла подняться» (кстати, буквально совпадающем с делами Горбачева — Яковлева — Шеварднадзе — Ельцина, Рейгана- Буша — Клинтона), Сталин выражает великодушие благородного победителя. «Советский Союз торжествует победу, хотя он и не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию». В этом заявлении нет ни грана злорадства в отношении побежденного противника. Напротив, в нем сквозит милосердное желание помочь оступившемуся и потерпевшему народу встать наряду с другими.

О Сталине как полководце много написано. Его то безудержно восхваляли, то беспардонно оклеветывали. Неблагодарную роль застрельщика в последнем взял на себя Н. Хрущев, во время войны член военных советов ряда фронтов, после XX съезда КПСС превращенный рептильными историками в главного организатора разгрома гитлеровского фашизма. Подобно крыловской Лягушке, ему очень хотелось сравняться с Волом, но результат получился фактически тот же самый.

Для иллюстрации привожу выдержки из текстов Н. Хрущева, Г. Жукова (Маршал Советского Союза, командующий рядом фронтов, начальник Генерального штаба, заместитель Верховного Главнокомандующего), А. Василевского (Маршал Советского Союза, командующий рядом фронтов, начальник Генерального штаба), С. Тимошенко (Маршал Советского Союза, командующий фронтом), С. Штеменко (генерал-полковник, во время войны офицер-оператор, заместитель начальника, начальник Оперативного управления Генерального штаба), В. Анфилова (доктор исторических наук, профессор), чтобы читатель сам пришел к объективным выводам.

Н. Хрущев. О культе личности и его последствиях. Доклад XX съезду КПСС 25 февраля 1956 года. В кн. «Свет и тени «великого десятилетия». Н. С. Хрущев и его время». С. 79–80.

Когда в 1942 году в районе Харькова для наших войск сложились исключительно тяжелые условия, нами было принято правильное решение о прекращении операции по окружению Харькова, так как в реальной обстановке того времени дальнейшее выполнение операции такого рода грозило для наших войск роковыми последствиями.

Мы доложили об этом Сталину, заявив, что обстановка требует изменить план действий, чтобы не дать врагу уничтожить крупные группировки наших войск.

Вопреки здравому смыслу Сталин отклонил наше предложение и приказал продолжать выполнять операцию по окружению Харькова, хотя к этому времени над нашими многочисленными военными группировками уже нависла вполне реальная угроза окружения и уничтожения.

Я звоню Василевскому и умоляю его:

— Возьмите, — говорю, — карту, Александр Михайлович (т. Василевский здесь присутствует), покажите товарищу Сталину, какая сложилась обстановка. — А надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта. Так вот я и говорю Т. Василевскому: — Покажите на карте обстановку, ведь нельзя при этих условиях продолжать намеченную ранее операцию. Для пользы дела надо изменить старое решение.

Василевский мне на это ответил, что Сталин рассмотрел уже этот вопрос и что он, Василевский, больше не пойдет Сталину докладывать, так как тот не хочет слушать никаких его доводов по этой операции.

После разговора с Василевским я позвонил Сталину на дачу. Но Сталин не подошел к телефону, а взял трубку Маленков. Я говорю тов. Маленкову, что звоню с фронта и хочу лично переговорить с тов. Сталиным. Сталин передает через Маленкова, чтобы я говорил с Маленковым. Я вторично заявляю, что хочу лично доложить Сталину о тяжелом положении, создавшемся у нас на фронте. Но Сталин не счел нужным взять трубку, а еще раз подтвердил, чтобы я говорил с ним через Маленкова, хотя до телефона пройти несколько шагов.

«Выслушав» таким образом нашу просьбу, Сталин сказал:

— Оставить все по-прежнему!

Что же из этого получилось? А получилось самое худшее из того, что мы предполагали. Немцам удалось окружить наши воинские группировки, в результате чего мы потеряли сотни тысяч наших войск. Вот вам военный «гений» Сталина, вот чего он нам стоил.

Жуков Г. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 292–293, 386–387:

У Ставки никакого другого аппарата управления, кроме Генерального штаба, не было. Приказы и распоряжения Верховного Главнокомандования, как правило, шли через Генеральный штаб. Разрабатывались они и принимались обычно в Кремле, в рабочем кабинете И. В. Сталина.

Это была просторная, довольно светлая комната. Обшитые мореным дубом стены, длинный, покрытый зеленым сукном стол. Слева и справа на стенах портреты Маркса, Энгельса, Ленина. Во время войны появились портреты Суворова и Кутузова. Жесткая мебель, никаких лишних предметов. Огромный глобус помещался в соседней комнате, рядом с ним — стол, на стенах — карты мира.

В глубине кабинета, у стены рабочий стол И. В. Сталина, всегда заваленный документами, бумагами, картами. Здесь стояли телефоны ВЧ и внутрикремлевские, лежала стопка отточенных цветных карандашей. И. В. Сталин обычно делал свои пометки синим карандашом, писал быстро, размашисто, но довольно разборчиво.

…Как-то во время разговора по телефону о Крымском фронте и юго-западном направлении Верховный сказал:

— Вот видите, к чему приводит оборона…Мы должны крепко наказать Козлова, Мехлиса и Кулика за их беспечность, чтобы другим неповадно было ротозейничать. Тимошенко скоро начнет наступление. Как вы, не изменили своего мнения о способе действий на юге?

— Нет. Считаю, что на юге надо встретить противника ударами авиации и мощным огнем, нанести ему поражение упорной обороной, а затем перейти в наступление.

12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление в направлении на Харьков, нанося два удара: один из района Волчанска, другой — из Барвенковского выступа.

Обеспечение операции на участке Лозовая — Барвенково — Славянск возлагалось на Южный фронт. Однако командование юго-западного направления не учло угрозу со стороны Краматорска. Там заканчивала сосредоточение крупная наступательная группировка немецких войск.

Перейдя в наступление с Барвенковского выступа, войска Юго-Западного фронта прорвали оборону противника и через трое суток продвинулись на всех участках на 25–50 километров. Однако операция дальнейшего развития не получила.

Утром 17 мая 11 дивизий из состава армейской группы «Клейст» перешли в наступление из района Славянск — Краматорск против 9-й и 57-й армий Южного фронта. Прорвав оборону, враг за двое суток продвинулся до 50 километров и вышел во фланг войскам левого крыла Юго-Западного фронта в районе Петровского.

В середине мая я присутствовал при разговоре И. В. Сталина с командующим фронтом и хорошо запомнил, что И. В. Сталин высказал серьезное опасение в отношении краматорской группировки противника.

Вечером того же дня у Верховного состоялся разговор на эту тему с членом Военного совета фронта Н. С. Хрущевым, который высказал те же соображения, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы преувеличена и нет основания прекращать операцию.

К вечеру 18 мая осложнившаяся обстановка начала серьезно беспокоить исполняющего обязанности начальника Генерального штаба А. М. Василевского, и он тут же доложил Верховному о необходимости прекратить наступление наших войск и повернуть основные силы барвенковской группировки против краматорской группы противника.