Когда падают листья... - Наталия Андреева

— Пассажирское судно "Красное" отбывает через полпобега! — раздался голос неподалеку, — следующий рейс на Яцир только через два дня!

— Отлично, — лаконично промолвил Яромир и потянул бедную девушку в совершенно другую сторону.

Серое здание таможни ничем не выделялось среди своих собратьев. Разве что четвертым этажом. Внутри него все было так же серо и однообразно: что обои, что люди, работающие в нем. Заунывный старичок без проблем выписал короткие билеты Яромиру, Дарену и Ждану, взяв с "господ" слово, что будут следить за весницким парнем, а вот с девушкой возникли проблемы.

— Эгей… Извините, братцы, но на чаровников особое распоряжение требуется. Из Академии.

— Откуда вы знаете, что я чаровница? — наивно удивилась Веля, не замечая покачивающийся маятник, стоящий на столе.

Яр молча указал ей на него глазами — и Велимира затихла, огорченная.

— Девушка не училась в Академии, — спокойно подал голос Дарен.

— Тогда я не имею права пропустить ее. Она может создать помехи при передвижении.

Дарен, до этого молча изучавший старика глазами, медленно произнес:

— Под мою личную ответственность.

И без того узкие глазки сузились еще больше.

— Молодой человек, вы отдаете себе отчет в том, что если что случится…

— Ничего не случится. Мы спешим. Выпишите, пожалуйста, билет.

— Хорошо, — ворчливо проскрипел его собеседник, — но если вдруг что…

— Мы поняли, — с нажимом повторил войник, — поспешите, пожалуйста.

Веля тихо выдохнула за его спиной, разжав кулаки. Яромир успокаивающе положил ей руку на плечо и чуть слышно сказал:

— Спокойно. Все будет нормально.

— Знаю. Просто…

Она замолкла.

— Что?

— Ничего. Просто велик соблазн попробовать избежать неизбежное, — девушка натянуто улыбнулась, — не бери в голову.

Шатренец пожал плечами и ловко выхватил у Дарена из руки один из посадочных билетов.

— О! У меня место в каюте!

— А что, здесь лотерея? — оживился Ждан, тоже примериваясь к желтоватым невзрачным листочкам.

— Без толку, — ухмыльнулся Яр, — все равно спать на палубе будешь.

— Иди ты!

Парень фыркнул и нарочито небрежно вытянул первый же билет, убрав в нагрудный карман. Правда, потом все-таки взглянул на него украдкой, дабы разувериться в последних подозрениях.

— Что, боишься, что смоет? — насмешливо хмыкнул непонятно откуда взявшийся шатренец над самым его плечом.

— Тьфу! — сплюнул Ждан, засовывая билет обратно.

Веля пихнула Яромира в бок локтем, тоже улыбнувшись.

Даже Дарен, кажется, лицом просветлел.

Как же, цель близка как никогда, осталось всего-то перебраться через Лазурное море, да потом найти одного настоятеля храма… Яцир — остров маленький, вдоль и поперек можно пересечь за седьмицу. И Дарен не сомневался, что они найдут.

По мнению Вели со Жданом фрегат "Красный" совершенно не отвечал своему названию, но шатренец, улыбнувшись уголкам губ ласково похлопал рукой по карме, и сказал:

— А ведь и правда: красный.

— В смысле? — уточнил парень, еще раз недоуменно оглядев корабль.

Этим тут же воспользовалась коварная животинка, никак не желавшая менять твердую почву на подозрительно шатающуюся груду досок. Лошадь попятилась и громко фыркнула, чуть не сбив маленького парнишку лет четырех. Тот разревелся и кинулся мамке в живот, а уж женщина вступилась за чадо, как подобает матери:

— Что ты творишь, оглобля белобрысая? Ребенка убьешь!

— А чего он под мою лошадь лезет? — в ответ возмутился Ждан, посильнее накрутив на руку повода.

— Держать надо лучше свою кобылу, а не на девок глазеть!

— Это я-то на девок глазею?!

— А что, — хмыкнул рядом уже немолодой матрос, — проблемы с этим?

— Да нет у меня никаких проблем! — парень со злости так рванул ремни, что бедная лошадка, жалобно рыкнув, все-таки ступила на палубу.

Дарен, до этого довольно щурившийся на солнце, повернулся и встрял в перепалку между грозным народом и белобрысым:

— Сделай одолжение, заткнись.

С лошадьми вышла небольшая загвоздка: мест на животных осталось аккурат меньше на одно, чем требовалось друзьям, и Дару пришлось хорошо потрясти кошельком, чтобы внушить доверие капитану и заверить того, что лишняя лошадь не станет для фрегата "Красного" мертвым грузом.

Велимира молчала, отрешенно глядя на светло-русые, почти что золотистые волосы просветлевшего лицом Яромира и думала о том, что ей, именно ей суждено эту идиллию разрушить.

"Не хочу, — вдруг, даже для самой себя неожиданно подумала девушка, — не хочу ничего разрушать!"

Но — поздно. Нити давно поменяли свое направление, и теперь даже Слезе Судеб, Анродову камню, не под силу исправить его: слишком много жизней вплетено в узор мира, слишком много узелков на Нитях, кропотливо завязанных осенью.

Девушка перевела взгляд на Дарена и вздохнула.

— Ты чего? — спросил войник, не оборачиваясь.

Веля поспешно отвернулась и быстро сказала:

— Ничего.

Дар не стал ничего отвечать, продолжая глядеть на удаляющийся берег Заросии, страны, которая дала ему все, а потом так же беспристрастно все отобрала.

Страны, которая ему подарила Василину и Велимиру.

Страны, в которой он встретил Яромира.

Страны, где он стал объектом охоты для всей правящей верхушки.

Страны, которая когда-то была ему домом.

А старичок, проследив за отбытием "Красного", вытащил из стола аккуратную черную папку, открыл ее где-то ближе к концу, вложил аккуратно исписанный листочек с только что высохшими чернилами, и, легко поднявшись с кресла (куда только хромота подевалась?) отправился в назначенное место, чтобы передать ценный доклад тому, кто в нем был кровно заинтересован.

И правда, надо же на что-то жить скромной канцелярской крысе?

ГЛАВА 12

Как потухшим костром догорел паренек,

Значит, он победил…

(Веня Дыркин)

Сначала окрасились розоватым светом облака, висящие над самым горизонтом и, казалось, даже задевающие его своими пушистыми боками. Небо стремительно светлело, наполняясь золотистым светом, как чашка — чаем, ветер уже не рвал воздух в клочья, как ночью, а лишь мягко обдувал лицо, ласкаясь, будто котенок…

Яромир стоял на палубе.

Сколько раз, вот так же, только в детстве он встречал рассвет на палубе стадвадцативосьмипушечного военного корабля отца! Не счесть… И по своему свету и радости эти мгновения детского восторга могли сравниться лишь с этим небом, морем и соленым воздухом, которым, казалось, насквозь пропиталась вся одежда шатренца, все его тело, все его мысли. Мало того, пару раз — Яромир мог поклясться — он видел в волнах очертания лиц. Лица эти до дрожи напоминали ему Мору, оставленную в столице.