Когда падают листья... - Наталия Андреева

— И вовсе не глупости! Это противно! — и Ждан, предвосхищая дальнейшие расспросы и последующие за ними подколки, указал пальцем куда-то вбок: — вон тот вот черномазый, чем он лучше меня?

Упомянутым "черномазым" был молодой парень, чью кожу солнце отполировало до иссиня черного цвета. Перед собой он вез телегу, накрытую серой тряпицей так, что разобрать, что в ней, было нельзя. Потом завез ее в небольшой сарайчик, после чего через некоторое время снова вышел.

Дарен, понаблюдав за ним, лишь молча пожал плечами, а Яромир, подняв глаза к небу и заслонившись ладонью от уже клонящегося к горизонту солнца, вдруг спросил:

— А кем твоя прабабка была?

Парень задумался. Насколько он помнил, крепостное право отменил Литоган Жестокий, а он правил чуть больше ста лет назад. Значит, бабка-то была крепостной крестьянкой… Ждан поскреб в затылке:

— Кажется… — и замолчал.

— Вот именно, — подхватил Яр, будто только этого слова и ждавший, — ты еще по сути своей раб, а здесь рабства никогда не было. Посмотри на то, как ходишь ты — опустив плечи, будто макака (Ждан тут же обиженно распрямился) — и как ходит он: он нищий, но держит себя, будто царь. И к остальным относится так же, потому что уверен, что он такой же, как они, а они, — Яромир обвел взглядом других людей, — ничем не отличаются от него.

Шатренец снова перевел взгляд на Ждана, думая верно, понял ли тот, что он хотел ему сказать. А если понял, то проникся ли?..

— Но это же неправильно, — наконец, с сомнением отозвался парень, — есть кралли и есть подданные, есть господа и есть слуги…

— А быть рабом — правильно?

— Да что ты-то рассуждаешь, ты же никогда им не был! — досадливо отмахнулся тот. — Тебе при всем желании не понять.

— Это почему? — светлые брови взлетели вверх, — фактически, мой дед еще был рабом. Или, может, ты думаешь, что Шатра всегда принадлежала Заросии?

"Нищий кралль", почувствовав чужой взгляд, обернулся и приветливо кивнул чужакам.

Ждан помолчал (историю своей страны он знал отвратно, чтобы не сказать, что вообще не знал), а потом продолжил:

— Значит, они лучше?

Велимира, протянув руку, дернула его за рукав, вынудив повернуться к себе, и тихо, но твердо сказала:

— Никто не лучше. И никто не лучше. Просто их Нити начались немного раньше…

Дарен хмыкнул, Яромир улыбнулся, и разговор затих. А потом кто-то заметил остроконечную верхушку храма Осуд — богини-покровительницы Третьей Школы Чародейства — Школы Чистого Дара.

— Кажется, нам сюда, — задумчиво кивнул Яромир, трогая бока лошади, — красивый, зараза. И почему у нас таких не строили?

— А сам-то ты сильно почитаешь богиню судьбы? — фыркнул в ответ Дар, тоже любуясь серебристым конусообразным куполом, — мы слишком привыкли полагаться на милость Оара-Создателя. Скоро остальных богов забудем.

Он покосился на бежевые стены: а можно ли им вообще входить в этот храм?

"Это неизбежно, мой сын, — рассмеялась вдруг Эльга в его голове, — или ты думаешь, что единство возможно без единого бога?"

"Хранительница путей, — отозвался войник, — а ты что же, думаешь, это вообще возможно?"

"Наглость никого не красит, сын мой. Я ли не отвечала тебе на вопросы всю жизнь? Мне ли не знать, чем заканчиваются Дороги?"

Дарен вздохнул и подумал в ответ:

"Тебе, Верная, тебе…"

"Сразу бы так, Подаренный, сразу бы так, — ухмыльнулась богиня и соизволила добавить: — ни о чем не думай. В конце концов, все мы — и есть Оар. До скорой встречи, Странник-без-Пути".

"Помню о тебе, Эльга".

И понимай ее слова, как хочешь.

Дар вздохнул и смело шагнул под своды храма.

Витражи тускло поблескивали в светел заходящего солнца, проливая тревожный свет на золотое пятно в центре — горящего диска Осуд. Свечи в подсвечниках, вставленных в стены, ровно горели, придавая помещению таинственность.

Люди в храме молчали. Некоторые стояли на коленях перед вокруг диска, кто-то протягивал руки к статуе Богини, другие молча слушали жреца, сидящего на деревянных скамей, расставленных по всему периметру храма.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Ждан, внезапно почувствовавший себя кем-то вроде святотатца, и тихо поинтересовался: — а что мы здесь забыли?

Никто ему не ответил: все были поражены тем единством, которое буквально обволакивало всех пришлых, будь ты нищ или богат, разбойник или примерный горожанин… Яромир каждой клеточкой своего тела ощущал эту благодать, которая не делила народ на жрецов и простых обывателей. Потом вспомнил ругающихся бабок, выходящих из храма, и подумал, что так не бывает. Просто не может быть!

Дарен смотрел на жреца — уже совсем старого мужчину, с аккуратной седой бородой, которая давала яркий контраст с его темной, почти что черной кожей. Длинная бежевая ряса спускалась до пола, по рукавам и по подолу шла непонятная вязь, вышитая золотыми нитками. Абсолютно белые волосы перехватывал золотой ремешок.

Внезапно жрец поднял глаза — и войнику на миг показалось, что это тот самый Странник, который встретился ему в лесу, но миг прошел, и Дарен понял, что обознался. Однако сам старец, мягко извинившись перед прихожанами, одним текучим движением поднялся со скамьи подошел к мужчине.

— Приветствую тебя, Странник, — откуда ни возьмись в его руках появился посох с позолоченным древком — не палка для старика, а мощное чародейское оружие.

Дар спрятал свое любопытство о месте жреца в их иерархии и, низко поклонившись, ответил на приветствие:

— Мир тебе, служитель слепой богини.

— Что привело тебя и твоих друзей на Яцир? — продолжил жрец на чистом заросском.

Его карие глаза лукаво поблескивали: мол, я-то уже про вас все знаю — боги доложили — а сам-то ты как думаешь?

— Честь и долг, посредник богов.

Старец довольно улыбнулся и закивал, будто соглашаясь сам с собою или же подтверждая свою собственную догадку.

— Пойдем со мной, выбранный Осенью, — и, заметив задумчивый взгляд войника в сторону застывших Яромира со Жданом и Велимирой, добавил: — о друзьях можешь не беспокоиться: никто не посмеет нарушить покой их раздумий.

Дар кивнул и направился вслед за жрецом в маленькую келью.

Жилище старого служителя богов было до такой степени скромным, что посмотреть было практически не на что: лавка с шерстяным одеялом вместо постели, широкий стол, на котором уже дожидался жреца обед, полка с книгами да изображение богини Осуд на противоположной стене — вот и все.

— Что ж… — старец сел на лавку и взглядом предложил Дарену присоединиться к нему, — разделим сначала пищу, а потом можно и поговорить.