Когда падают листья... - Наталия Андреева

— Чего ты застыл? — пробурчал Шонри, пристраиваясь рядом, — давай по-быстрому, у меня сейчас пальцы отмерзнут. Мои — троое слева, твои — справа.

— Шонри…

— Я Шон, — перебил его акиремец, — потом поговорим. Нам Рэйн сейчас головы оторвет.

Шатренец только вздохнул и легко наложил стрелу на тетиву. Чуть колыхнулись ветки у них над головой — и тут же вдали коринец осел на землю, разбрызгивая кровь по белому-белому снегу.

Зима в этом году, как назло выдалась снежная-преснежная, никто из старожил и не припоминал таких огромных сугробов и морозов. Елки все до единой были присыпаны снегом, будто чертополохом, на дороге, в оврагах — везде лежал этот мерзкий, холодный белый снег!

— Чего застыли? — прошипел секст-велитель, — продолжайте!

Шон послушно продолжил, а Яромир, тоскливо поглядев вдаль, где уже началась суматоха, вдруг застыл: лицо его окаменело.

"Не может быть! — кричал разум, — такого просто не может быть!"

Но, видно, Нородж с Моартой в этот раз объединили свои усилия — и на Нити Яромира вновь завязался узелок, да такой, что либо иди назад, либо рви нитку к хренам собачьим.

Там, в сорока шагах от него, стоял друг его детства — зеленоглазый Зарий, мать которого была урожденной коринкой. Как, как его могло сюда занести? Почему он примкнул к Корину, а не к Заросии?

Не было у Яромира ответов на эти вопросы. Он смотрел на друга во все глаза и не стрелял. Просто не мог выстрелить. А Зарий, вдруг подняв глаза, различил знакомые золотые волосы и, оставив умирающего товарища, просто пошел вперед. Туда, где за елками скрывался их маленький отряд, туда, где ждала его смерть.

— Стреляй, щенок! — прошипел Рэйн, толкнув его в плечо.

Но шатренец, обернувшись, вдруг зло посмотрел на командира и выпалил:

— Пошел ты! — и ломанулся сквозь елки навстречу другу-врагу.

Тот остановился в двух шагах от Яра и опустил руку с мечом. Слова были не нужны, все читалось по глазам: боль — вопрос, спокойствие — ответ, вина — осознание, горечь — понимание…

— А помнишь нашу игру в Белый Орден? — вдруг сказал Зарий.

"Елка, береза, дуб… вот, то, что надо!

Яр перекинул детский лук за спину и быстро взлетел по стволу, цепляясь ногами за подворачивающиеся дупла. Маленькая голова с короткими светло-русыми волосами высунулась из листвы. Глаза сияли неудержимым любопытством и предвкушением нового развлечения.

С другой стороны дороги все еще шуршала листва: Зарий, видно, был не так проворен в лазании по деревьям.

Дорога долго пустовала, но, в конце концов, ожидание мальчишек было вознаграждено: из-за поворота показалась девочка лет двенадцати-тринадцати, несущая корзинку с лисичками.

— Кто идет? — звонко крикнули с противоположного дерева.

Девочка остановилась и с любопытством оглядела говорящие деревья. "Деревья" же не преминули прошуршать:

— Стойте на месте! — и вскоре рядом с девочкой возникли два мальчугана со встрепанными шевелюрами.

— Прекрасная дама, позвольте проводить Вас до Вашего дома, — расшаркался Зарий, важно кивнув головой.

— Слышали мы, разбойники в здешних краях пошаливают, — добавил Яромир.

"Прекрасная дама" пару пылинок недоуменно смотрела на них, а потом, вытащив листик из волос Зария, засмеялась:

— А вы кто такие будете?

— Мы — Рыцари Белого Ордена! — раздался в ответ слаженный хор.

— Да так его уже нет, — еще больше развеселилась девочка.

Мальчишки переглянулись, а потом Яромир, напустив на себя важный вид, заявил:

— Это происки врагов. Мы состоим в этом ордене и настоятельно просим Вас принять наше предложение проводить Вас.

— Ладно, — согласилась та, продолжая смеяться, — проводит меня, пожалуйста, благородные рыцари.

Яромир с Зарием вскинули мечи, специально выкованные другом отца для этих игр, на плечи и пошли по обеим сторонам от дамы. Дама в свою очередь тут же полюбопытствовала:

— А мечи у вас настоящие?

— Почти, — смутился Яромир, но, тут же об этом забыв, похвастался: — а меня уже отец на настоящих драться учит! Честное слово!

— Да прямо-таки отец?

— Ага!

Девочка задумалась и до самых городских ворот молчала. Потом, распрощавшись, поблагодарила "отважных рыцарей" и пошла в другую сторону.

А через день ее истерзанное тело нашли на той же самой дороге.

С тех пор Яромир с зарием больше не играли: поклявшись отомстить за неизвестную им девочку, они попросили удвоить им тренировки — и, решив, что готовы, пошли искать банду ублюдков. К слову, они их нашли, и даже, кажется, кого-то убили сами, прежде чем их обоих избили до полусмерти…"

Отец-то его тогда всех их перевешал, и Яромира, когда тот поправился, самолично выпорол, чтоб наука на будущее осталась. Однако ж, нет, видно, этой науки было мало. Снова в чужую войну ввязался…

Шатренец грустно усмехнулся:

— Мало нам было той порки.

— Мало, — согласился бывший друг, — а что делать? Они мою мать убили, Яр.

— И ты из-за какой-то горсти придурков примкнул к Корину?

— Сам знаю, что дурак. Вообще не надо было сюда ввязываться. Но уж очень силен был Зов… Ты же знаешь, у нас, у Путников, всегда так.

— Знаю. Потому и не виню тебя.

— И на этом спасибо.

Они немного помолчали под аккомпанемент звонкой ругани обоих сторон, которые боялись стрелять, чтобы ненароком не попасть в собственного товарища.

— Что делать будем? — наконец, спросил Яромир.

— Не знаю, — пожал плечами Зарий, — я не командир — ты тоже. Только разве что…

Но договорить он не успел, покачнувшись со стрелой чуть ниже левого плеча. Алое пятно быстро расползалось по ткани куртки, а сам Зарий неверящим взглядом уставился вниз. Вот так вот просто?.. Все так просто? Пару минут боли — и спокойные объятия Моарты?..

"Иди же ко мне, мой храбрый, — хрипло рассмеялась богиня в голове у коринца, — я жду тебя!"

— Подожди, — прохрипел Зарий, хватаясь за плечи подхватившего его друга детства, — Яромир, слушай… меня. Кольцо у меня… на пальце, — он закашлялся и сплюнул кровью, — пусть будет твоим. Сними…

"Приди ко мне, — мягко повторила богиня: он уже видел ее черные крылья над своей головой, — тут нет боли и нет страха, и ненависти тоже нет. Ты же так хотел этого?"

"Не этого!.."

"Но твоя мать уже заждалась тебя"

И, как по мановению легендарной волшебной палочки, рядом с темным силуэтом Моарты появилась женщина в белом одеянии. На ее лице была всезнающая и спокойная улыбка: такая же, какой была при жизни. Она протянула руку. Ему. Только ему.

"Иди ко мне, — повторила богиня, — не медли"