Учебка. Армейский роман. - Андрей Геращенко

— Как и всех — через военкомат, — ответил солдат, уже успевший одеть хэбэ.

— Через военкомат… Головы бы поотрывать тем врачам, которые тебя в армию пустили. Ведь у тебя сильное искривление позвоночника. Тебе домой ехать надо.

— Как домой?! — удивленно спросил из противоположного угла комнаты майор медицинской службы.

Тищенко вначале не заметил майора и вздрогнул от неожиданности, когда услышал его голос.

— А вот так, майор! Будем его ложить, и готовить документы на комиссацию. С таким искривлением позвоночника служить нельзя, иначе мы погубим парня! И как его пропустили?! Да и вы тоже хороши — больной солдат уже пятый месяц служит, — недовольно сказал хирург постарше.

— Виноват, товарищ полковник. Он только на прошлой неделе в санчасть обратился, — смущенно пробормотал майор.

— Что же ты, орел, болей в спине не чувствовал, что ли?! — спросил полковник у солдата.

— Чувствовал. Но у меня так еще дома было и всегда со временем проходило. А сейчас просто сильно спина болеть начала.

— А дома в больницу не обращался?

— Неа. Я из деревни. От нас больница за сорок километров.

— Так что с того — приехать нельзя было?

— Дык у меня то поболит, то перестанет.

— Вот тебе и «дык» — мог инвалидом на всю жизнь остаться! Ты откуда… из какой части приехал? Кем служил?

— Из Печей. А служил танкистом.

— Отъездил ты свое, танкист. Ну да ничего — окрепнешь и еще в футбол играть будешь. Майор!

— Вот вам направление — ведите своего солдата в приемный покой. Когда они ушли, полковник обратил внимание на Игоря:

— А ты откуда прибыл?

— Курсант Тищенко. Прибыл по направлению терапевта, а служу в батальоне связи в Минске.

После всего, что Игорь увидел и услышал в кабинете, собственные проблемы показались курсанту слишком пустяковыми.

Полковник внимательно осмотрел Игоря и пояснил:

— У тебя тоже сколиоз. Надо укреплять мышцы спины. А на первое время на кровать можно фанерный щит положить — чтобы спина лежала на твердой поверхности. Положим, а там видно будет.

Назад в регистратуру Игорь возвращался самостоятельно, но был даже рад этому обстоятельству, потому что получил некоторую свободу действий. Первым делом Тищенко отправился к телефонам-автоматам. Возле них к радости курсанта не было очереди. Игорь уже поднял трубку, но вдруг сообразил, что у него нет денег. «Вот черт — и как я деньги не захватил?! Вот чама! Но что бы я, в принципе, сказал маме? Я ведь даже ее номер точно не помню. Да и на работе ее может не быть. И со мной еще ничего не понятно — может в госпитале оставят, а может, и в часть возвратят. Если оставят, тогда в письме номер узнаю и позвоню», — в утешение Игорь стал искать код Городка. Цифры 8–239 ровным счетом ни о чем не говорили, но показались Тищенко какими-то особенными. Повесив трубку, курсант вышел из автомата. Курсант, поглощенный своими мыслями, медленно шел по двору госпиталя. Навстречу то и дело попадалось множество офицеров, и Игорь машинально отдавал им честь. Тищенко всегда обижался, если порой ему не отдавали честь в ответ, а просто кивали головой, но в этот раз он ни разу ни на кого не взглянул, пока не дошел до КПП. Дежурный действовал по принципу «не всех впускать, но всех выпускать» и даже не взглянул на выходящего на улицу курсанта.

В регистратуре, с лицом, не выражающим абсолютно никаких эмоций, сидел Столяров и разглядывал потолок.

— Чего ты на потолок смотришь? Пауков считаешь? — пошутил Игорь.

— А что еще делать? Все равно тут спокойнее сидеть, чем в казарме — никто тебе на мозги не капает. А куда это тебя водили? — с приходом Игоря Столяров заметно оживился.

Тищенко рассказал о своих похождениях. Внимательно выслушав Игоря, Столяров уверенно заметил:

— Анализы ты еще не меньше двух недель сдавать будешь. Ты думаешь, что Вакулич сюда часто ездит? Обычно раз в неделю, иногда два. Так что придется тебе еще до сентября в роте проторчать.

«Вот раскаркался!» — разозлился Игорь и перевел разговор на другую тему:

— А где Желтков и Вакулич?

— Вакулич недавно повел Желткова в приемный покой — ложить на операцию по удалению почечных камней. Желткова, наверное, комиссуют.

— А ты где был все это время?

Оказалось, что Столяров даром времени не терял и почти час провел в буфете, в который можно было попасть лишь со двора госпиталя.

— Что же ты мне раньше ничего не сказал — вместе бы сходили?! — упрекнул Столярова Тищенко.

— А я откуда знал, когда ты появишься?

— Договориться можно было, — пробурчал Игорь, но тут вспомнил, что у него все равно не было с собой денег.

Выдержав пару минут обиженное выражение лица (чтобы Столяров постиг глубину своего проступка), Игорь «смилостивился» и спросил:

— А где этот буфет?

— Видел за воротами после поликлиники еще одно здание?

— Ну, — ответил Тищенко, хотя не мог припомнить ничего похожего.

— Буфет там, а вход — со двора. Войдешь в дверь и сразу же направо.

«Неважно, что не видел — главное знать, где что находится. В следующий раз пригодится», — подумал Тищенко.

Пришел Вакулич. По его тону Игорь понял, что кто-то испортил старшему лейтенанту настроение:

— Везде были? Некогда рассиживаться — едем в казарму! Что тебе сказали, Тищенко?

— Пока ничего особенного. Ухогорлонос сказал, чтобы я достал прополис и спирт.

— Зачем?

— Сказал принести ему, когда достану и он будет меня лечить.

— А терапевт?

— Терапевт меня на анализы направила. А хирург посоветовал на щите спать, потому что у меня сколиоз.

— А как это ты к хирургу попал?

— Терапевт направила.

Вакулич взял у Тищенко его медицинскую книжку и направления на анализы и принялся их рассматривать. На чтение старшему лейтенанту пришлось потратить несколько минут, так как военврачи (как, впрочем, и их гражданские коллеги) каллиграфическим почерком не отличаются. Дочитав до конца, Вакулич спрятал все бумаги в дипломат и недовольно сказал Игорю:

— Не знаю, что там тебе ухогорлонос и хирург говорили, но… О прополисе в книжке ни слова не сказано. Есть только направление на анализы для госпитализации.

— Как?… Но ведь он мне говорил. Я не вру, товарищ старший лейтенант! Может быть, он потому не писал, что я все равно еще раз приеду?

— Не знаю, не знаю, Тищенко… Либо в книжке пишется, если что-то есть, либо не пишется — когда ничего нет. Сам думай. А анализы тебе придется самому сдавать с кем-нибудь из сержантов.

— А почему не с вами? — разочарованно спросил Игорь.

Ехать в госпиталь вместе с Гришневичем Тищенко почему-то не хотелось.

— У меня не так много времени, чтобы с каждым возиться. Все — поехали!

Трамвай с грохотом вез Игоря по направлению к части. Госпиталь и улица Варвашени остались далеко позади.

Глава двадцать четвертая

Завтра в караул

Первые ефрейторы. Сержанты выручают ефрейторов запасом собственных лычек. Завтра взвод заступает в караул. Что такое «неофициальная пайка». Часовой обязан, часовому запрещается. История о сбежавшем из караула солдате. Почему не надо стрелять пьяных. Как часовой задержал пьяных прапорщиков. Распределение по постам. Почему Тищенко совсем не обрадовался тому, куда его направил Гришневич. Метание гранат. Что, по мнению Шороха, необходимо Сашину для вырабатывания мужского голоса. Тищенко успешно поражает окоп, а Резняк не попадает ни разу.

Выслушав приказ, согласно которому командиру отдельного батальона связи особого назначения капитану Томченко было присвоено звание «майор», рота возвращалась с торжественного построения. Наконец-то комбат к своему большому удовлетворению получил право носить на погонах такие же звезды, какие уже давно носили его подчиненные. На этом же построении новоиспеченный майор Томченко огласил собственный приказ, согласно которому «курсанты, наиболее отличившиеся в боевой и политической подготовке» получили повышение в звании — ефрейторские погоны. Из второго взвода второй роты этого удостоились трое — Туй, Ломцев и Федоренко.

Когда пришли в расположение, Гришневич приказал им сдать военные билеты. Взвод принялся шумно поздравлять своих товарищей. Протиснувшись к Тую, Резняк похлопал его по плечу и насмешливо сказал:

— Вот у нас уже и начальники появились. Так можно и до генерала дорасти! Гитлер тоже с ефрейтора начинал. Но только знаешь, Туй, есть одна пословица: «Лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора!».

Все дружно засмеялись.

— А тебе, Резняк, наверное, просто завидно? — Федоренко пришел на помощь немного растерянному Тую.

— Мне? Ха! Да ложил я на ваши звания большой и толстый! Я же не Коршун!

— А при чем тут я? — спросил Коршун.

— Как это «при чем»? Ты ведь хохол, а хохол без лычки, что срака без затычки! Га-га-га! Наверное, хочешь лычку, а?