Шпион в Юрском периоде - Геннадий Прашкевич

А если весь список доктора Хэссопа таков?

Пятеро из одиннадцати! — напомнил я себе.

Любой человек, ищущий смысл существования, в некотором смысле — алхимик. Но если ирландцы, похитившие меня, имеют какое‑то отношение к алхимикам, я этого пока не подметил.

2

Смутным утром с очередного поворота опасной, совсем уже запущенной дороги я увидел внизу круглую бухточку, охваченную кольцом черных отвесных скал, а с океана прикрытую туманной полоской рифов.

Тянуло сыростью.

Мигал одинокий фонарь.

Возможно, это и было то самое гнусное местечко, о котором толковали ирландцы, потому что, когда машина остановилась, фонарь внизу погас. С океана бухточку не засечешь, закрыта скалами и рифом, подумал я. И с суши туда попасть нелегко. Если бы не фонарь, я бы вообще не обратил на бухточку никакого внимания.

Ладно, решил я.

Будем считать, что я продлил отпуск.

У Пана тоже не было особых удобств. Главное, разобраться — зачем я здесь?

Глава четвертая

1

Глухо, как в Оркнейских холмах.

Потом из‑за камней послышались шаги.

Они приближались. Кто‑то поднимался по крутой тропинке, пыхтел, пару раз выругался. Ирландцы не проронили ни слова. Они знали, кто поднимется снизу, но я был поражен, потому что из‑за развала камней, из‑за острой скалы, нависающей над тропинкой, появился циклоп.

Это не прозвище. Просто я не нашел другого определения. “Я даже пугаться нынче стал с опозданием, — припомнились мне слова Пана. — Поворот уже за спиной, а меня вдруг как кипятком обжигает”. Меня тоже обожгло. И тоже с легким запозданием. В циклопе проступало что‑то бычье — в мощной поступи, в наклоне мощной, коротко стриженной головы, в развороте мощных тяжелых плеч, обтянутых клеенчатой курткой; зато глаз у него оказался один, циклопам больше и не положено. Руки и ноги ходили у него, как шатуны, — он невольно зачаровывал. Даже плоское лицо ничуть циклопа не портило, а единственный живой глаз (второй был закрыт парализованным веком) светился умом.

— Привет, Эл, — прогудел он ровно и мощно. И приказал: — Снимите с него наручники.

Обращение мне понравилось, но для проформы я возразил:

— Я Эл только для друзей.

— Мы подружимся, — заверил меня циклоп.

И повернулся к седому:

— Подождите меня десять минут. Если мой друг Эл не пойдет за мной и захочет сюда вернуться, пристрелите его, а труп сбросьте вниз.

— Да хоть сейчас, — кивнул седой.

— Сейчас не надо.

Наверное, циклоп посчитал свой инструктаж законченным, потому что одинокий живой глаз пронзительно уставился на меня:

— Я — Юлай.

— Это имя? — спросил я.

— Не дерзи, Эл. Сам понимаешь, имя.

— Я уже сказал, что Эл я только для приятелей.

— А я сказал, что мы подружимся. Кстати, кто они, твои приятели?

— Уж не эти ублюдки, — кивнул я в сторону ирландцев, и их лица потемнели.

— Не дразнись понапрасну, — укорил меня циклоп. — Сейчас мы спустимся вниз. Там есть лачуга. Не знаю, как тебя, а меня она устраивает. Не надейся, выхода из этой бухты нет — ни на сушу, ни на море. Точнее, есть, но я его наглухо запираю. Даже не пытайся искать дыру в сетке, Эл. Она из очень приличной стали, зубами ее не перекусишь, а подходящего инструмента нет. Такое уж подлое местечко, — как бы удивился он. — Кроме того, внизу нас будет трое. Ты, я и пес Ровер. Настоящий пират, не только по кличке.

Я кивнул.

Почему‑то я верил циклопу.

Было видно, что отсюда трудно бежать.

Правда, существуют и другие способы самоутверждения. К примеру, нет существ бессмертных. Таких, как циклоп Юлай, Господь создает надежно, но они тоже не бессмертны, по крайней мере мне всяких случалось выводить из игры.

Я двинулся за Юлаем.

Ирландцы с ненавистью глядели мне в спину.

Не ошибусь, если скажу, что они мечтали только об одном, чтобы я поскорее пристукнул Юлая и вернулся на дорогу.

2

Спуск занял семь минут.

Юлай остановился перед затянутым стальной сетью входом. Покосившись, отпер ключом гигантский замок, навешенный на металлическую сварную дверь.

— Проходи.

И похвастался:

— Настоящая высококачественная сталь. Коррозия такую не берет. И дурные руки не могут с ней справиться.

— Где ты хранишь ключи?

— Вешаю на щиток в бункере связи, — ухмыльнулся циклоп. — Но ты туда не войдешь. И этим путем, — указал он на крутую тропинку, — бежать тоже не советую. Она никуда не ведет.

— Но мы же по ней спустились.

— Но наверху пусто. По этой дороге никто не ездит, а пешком не уйти. Только голые камни и всякие опасности. Лучше жить со мной, я не надоедлив. А бежать… — Он почмокал толстыми губами. — Нет, бежать не советую. И Ровер не одобрит. Лучше поживи со мной, у меня тут недурное гнездышко. Захочешь выпить, скажи. Сам я не мастак по этой части, но гостя угощу. И еще учти, — вдруг сказал он, — я никогда не вру. Имя у меня странное, но я никогда не вру.

— Так многие говорят.

— Я Юлай. Я не многий.

Я не стал спорить.

— Выход из бухты тоже перекрыт стальной сеткой. По скалам не полезешь, слишком круто, под сетку не поднырнешь. И по сетке вверх не взберешься. Как ни крути, лучше не пытаться бежать. А вот купаться можешь в любое время, хоть ночью, мне все равно. Быстрее убедишься, как надежно утоплена стальная сетка в скальный грунт. Просто отличная работа! И еще, — добавил он, — в домике две комнаты. Большая — моя, это понятно. А тебе я отдаю маленькую, там стоит диван. Еще там много всякой аппаратуры, но лучше в тесноте, чем валяться рядом со мной в большой комнате и слушать мой храп. Что выбираешь?

— Комнатку.

— Правильно, — одобрил Юлай. — Я сам не терплю храпунов. Как ты насчет завтрака?

3

Кофе он сварил быстро и ловко.

Ну, бекон, яичница. Особой хитрости тут не требовалось.

— Нас тут только двое? — спросил я.

Он благодушно кивнул.

— Это плохо…

— Да ну, — возразил Юлай. — Это тебе только кажется Просто ты еще не привык к некоторым неудобствам. У меня много технических словарей, есть словари по радиоделу, можешь заняться.

Вдруг до него дошло.

— Ты что, опять о побеге? Брось. Если тебе и удастся повредить меня, — он так и сказал о себе, как о машине, повредить, — остается еще Ровер. А с ним совсем сложно. Со мной сложно, а с ним еще сложнее. Но если даже тебе повезет и ты повредишь Ровера, все равно отсюда не выбраться.

Он громко позвал:

— Ровер!

Я ничуть бы не удивился, окажись пес Юлая одноглазым, но природа не терпит искусственных вариантов.